«Любовь к родному пепелищу…» Этюды о Пушкине - Арнольд Гессен

Испуганная, за ребенком бросилась няня, крепостная Пушкиных Ульяна Яковлева. Но мать Надежда Осиповна остановила ее.

Тронутая неожиданным появлением сына на пороге нового века, она взяла его на руки, высоко подняла над головой и сказала, восторженно обращаясь к гостям:

– Вот кто переступил порог нового столетия!.. Вот кто в нем будет жить!..

Это были вещие слова, пророчество матери своему ребенку…

Друзья поэта[29]

Пушкин умирал…

Он лежал в кабинете на диване в окружении книг своей библиотеки.

В соседней гостиной находились его близкие друзья – поэты и писатели, с которыми он только что трогательно и взволнованно простился.

У постели умиравшего безотлучно находились врачи, и среди них – В. И. Даль, его друг, писатель и врач, с которым он сблизился во время поездки на места пугачевского восстания.

– Мне приятно видеть вас, – сказал ему Пушкин, – и не только как врача, но и как близкого мне человека по общему нашему литературному ремеслу…

Положение его ухудшалось. Он попросил принести детей, благословил их, попрощался с ними.

– Кто еще приходил навестить меня? – не раз спрашивал он среди тяжких страданий.

– Кого хотелось бы вам видеть? – спросил его доктор Спасский.

– Мне было бы приятно видеть их всех, но у меня нет сил говорить с ними, – сказал Пушкин.

И затем тихо промолвил, обращаясь к книгам своей библиотеки:

– Прощайте, друзья!

Вот с этими друзьями поэта мы знакомимся при посещении хранилища личной библиотеки, рукописей и рисунков Пушкина в Пушкинском доме Академии наук СССР.

Открывая большим ключом огромную стальную дверь комнаты-сейфа, девушка тихо сказала:

– Это – святая святых. Здесь сердце Пушкинского дома…

Строго и чинно стоят здесь книги в высоких, до потолка, шкафах, принадлежавших в недавнем прошлом профессору С. А. Венгерову, редактору собрания сочинений Пушкина. Высокие, светлого дерева шкафы, большой письменный стол, за которым в конце прошлого века работал драматург П. П. Гнедич, старинные кресла у стола, бронзовый бюст поэта на возвышении – вся эта торжественная обстановка хранилища производит большое впечатление. Но нас охватывает глубокое волнение, когда девушка раскрывает двери одного из шкафов, и мы оказываемся лицом к лицу с книгами, которые Пушкин держал в своих руках, разрезал своим ножом, читал.

Пушкин имел обыкновение читать книги с карандашом или пером в руках, и многие страницы их испещрены пометками поэта. При этом он вписывал в особую тетрадь те или иные заинтересовавшие его выдержки из прочитанного.

Отметки Пушкина на книжных полях дают возможность судить о том, какие темы его больше всего интересовали.

Очень много пометок в «Песне ополчения Игоря Святославовича, князя Новгород-Северского» А. Ф. Вельтмана, в мемуарах Байрона, опубликованных в 1830 году Томасом Мором, в сочинениях Вольтера и других.

Многочисленные отметки на «Записках о службе А. И. Бибикова», изданных в 1817 году, дают возможность предполагать, что Пушкин пользовался ими при работе над «Историей Пугачева». На многих страницах поставлены вопросы и рукою поэта написано: «Вздор!», «Откуда?». Слова «велел бить монеты с именем императора Петра III, рассылал повсюду Манифесты» Пушкин перечеркнул и написал: «Вздор!.. Пугачев не имел времени чеканить деньги и вымышлять затейливые надписи».

На чистом листе в томике стихотворений Андре Шенье издания 1819 года вписаны неизданные французские стихи этого поэта.

Многочисленными пометками испещрены страницы Байрона на французском языке. Рядом Байрон на английском – подарок с надписью на польском языке: «Байрона Пушкину дарит почитатель обоих А. Мицкевич».

В томике произведений Гейне остался лежать листок с записью, сделанной Пушкиным: «Освобождение Европы придет из России».

На втором томе басен Лафонтена надпись: «13 июля 1817, в Михайловском» и цитата из Лагарпа, карандашом, на обороте титула: «Не нужно хвалить Лафонтена, его нужно читать, перечитывать и снова перечитывать».

На некоторых книгах имеются шутливые надписи. Например, на одной из страниц «Собрания 4291 древних русских пословиц» рукою Пушкина вписана пословица: «В кабак далеко, да ходить легко. В церковь близко, да ходить склизко».

Особо отмечены в этой книге 47 пословиц. Сорок восьмую – «Ворон ворону глаза не выклюнет; а хоть и выклюнет, да не вытащит» – Пушкин записал на оборотной стороне письма к Чаадаеву от 19 октября 1836 года – даты последней лицейской годовщины, на которой присутствовал поэт.

Две шутливые пословицы написаны Пушкиным на полях французской книги «Физиология вкуса»: «Не откладывай до ужина того, что можешь съесть за обедом»; «Желудок просвещенного человека имеет лучшие качества доброго сердца: чувствительность и благодарность».

Из составленного Б. Л. Модзалевским каталога пушкинской библиотеки мы узнаем, что в ней было 1523 названия в 3560 томах, из которых 529 названий на русском языке и 994 – на четырнадцати иностранных.

В каталоге 22 раздела, и охватывают они самые разнообразные отрасли знания: историю, изящную словесность – поэзию и прозу, драматические произведения, народную словесность, теорию словесности, историю литературы, историю церкви, географию, путешествия, описания государств, статистику, этнографию, естествознание, медицину, юридические науки, языкознание, лечебники, месяцесловы, письменники, песенники, поваренные книги, руководства к играм.

В библиотеке имеются старинные издания, отпечатанные еще в конце XVI века, и очень редкие книги. Среди них – один из немногих уцелевших экземпляров первого издания (1790 года) «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева в красном сафьяновом переплете с золотым тиснением и обрезом. В тексте много отметок красным карандашом.

В книгах пушкинской библиотеки ярко отразились душа и мысли поэта. Невольно вспоминается, как, посетив кабинет Онегина,

Татьяна видит с трепетаньем,Какою мыслью, замечаньемБывал Онегин поражен,В чем молча соглашался он.На их полях она встречаетЧерты его карандаша.Везде Онегина душаСебя невольно выражаетТо кратким словом, то крестом,То вопросительным крючком.

Приходят на память еще две строки из «Евгения Онегина»:

Хранили многие страницыОтметку резкую ногтей…

На одной из страниц изданной в Париже в 1835 году книги Мармье «Etudes sur Qoethe» против строк о еврейской, арабской и персидской поэзии мы видим сделанную Пушкиным резкую отметку ногтем…

Два часа среди книг личной библиотеки Пушкина… Мы точно перенеслись в прошлый век, в пушкинскую эпоху, встретились с живым Пушкиным, ощутили биение его сердца.