Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945. - Артем Драбкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я из зоны зенитного огня выскочил, дух слегка перевел. И задаю себе вопрос: «что мне делать?» Один остался — спросить совета не у кого. Потом решил: раз приказа никто не отменял, надо выполнять задание. Сделал небольшой кружок, зашел со стороны немецкого тыла. Спикировал я на этого наблюдателя (окоп и человек в нем сверху просматривались очень хорошо), пропорол наискосок эту «яму» длинной очередью из пушки и пулеметов и на полном газу к своим. Только один заход и сделал. «Эрликоны» по мне тоже пальнули, но не попали. Прилетел, доложил, как погиб мой ведущий. Вот такой первый вылет. И ведь мы знали, что там есть зенитки! Но неопытность подвела.
Потом постепенно пошло. Вскоре я стал командиром звена — я сержант-командир, а у меня в подчинен нии три младших лейтенанта, офицеры.
Мой полк в составе авиационного корпуса дрался на Курской дуге, участвовал в освобождении Харькова,
Павлограда, Днепропетровска, освобождал Запорожье. На Дуге и под Запорожьем были очень крепкие воздушные бои. После освобождения Запорожья наш полк стал 107-м гвардейским (за успешные бои на Курской дуге и на Украине). Потом наш корпус перебросили на 1-й Украинский фронт. Там наш полк дрался за освобождение Львова и над Сандомирским плацдармом. Закончили войну в Германии.
За время войны я совершил 130 боевых вытетов, провел 25 воздушных боев. Меня один раз сбивали, но и я сбил четыре немецких самолета. Не только остался в живых, но и ни разу не был ранен, — думаю, что дрался неплохо.
— Как я понял, вы начали войну на истребителе Як-7Б. Каково ваше общее впечатление о нем?
— Машина была неплохой. Кабина была удобной. Хоть зимой, хоть летом не было ни слишком жарко, ни слишком холодно. Это ко всем «якам» относится, и к Як-1, и к Як-9. Сиденье хорошо регулировалось, все рычаги и тумблеры под руками. Обзор из кабины был хороший во все стороны. Даже назад, несмотря на высокий гаргрот. По крайней мере обзор назад был не ниже «удовлетворительно». Если, конечно, не пользоваться плечевыми ремнями. Так мы ими и не пользовались. Максимальная скорость в горизонтальном полете — 570 км/час (по прибору). Это было меньше, чем у «мессера» километров на 20. Если мы были на одной высоте, то догнать «мессер» Як-7Б не мог. Это очень неприятно — «мессеру» от тебя в бою легче оторваться и легче тебя догнать, но в бою 20 км/час — это небольшое преимущество. Его еще надо уметь реализовать. Намного хуже отставания по скорости было то, что Як-7Б был «тупой» — разгонялся и тормозил медленно. Дашь газ, так он пока-а раскачается... А убираешь газ, а он все прет! Вот «мессер», тот «за газом ходил», очень динамичный. Динамика разгона очень важная характеристика, она обеспечивает боевую скорость, здесь у «мессера» было безусловное преимущество. Если бы он был не такой «тупой», то это был бы совсем хороший истребитель, но он был тяжелый, и М-105 был для него слабоват.
— Разница в боевых скоростях была сильной?
— Нет, боевые скорости Як-7Б и «мессера» были практически одинаковы — от 200 до 540—550 км/час, но высокую боевую скорость «мессер» мог держать подольше, «як» скорость терял быстрее.
— Фонарь держали открытым?
— Поначалу — да. С фонарем сначала было очень плохо — отсутствовал аварийный сброс. Ручка, открывающая фонарь, открывала замки тросовой тягой. В воздушном бою ведь как — противник всегда стремится ударить по кабине, значит, и по фонарю. Если этот тросик перебивали или «распускали» (а такое случалось относительно часто), самостоятельно кабину летчик открыть не мог, фонарь невозможно было сдвинуть. Кабина в гроб превращается. Потом, когда аварийный сброс сделали, стали летать с закрытым фонарем.
— Как осуществлялся аварийный сброс?
— Поначалу система была такой: — надо было очень сильно толкнуть или ударить по стеклу фонаря снизу (обычно это делали обеими руками одновременно), поближе к переднему краю фонаря. Фонарь как будто «выщелкивался» из пазов, его передняя часть приподымалась, ее подхватывал поток, и все — фонарь улетал. Не очень хорошая система, поскольку если ты ранен, то сил сбросить фонарь у тебя может и не хватить.
Потом систему сброса изменили. Сделали так: вдоль переднего края фонаря проходил боуден — чтото вроде трубки, в которую был вставлен пружинистый тросик. Конец тросика был выведен в кабину, на нем была закреплена такая резиновая красная «груша». Для сброса фонаря надо было тянуть «грушу» на себя. Тросик выходил из паза, проворачивал небольшой двуплечий рычаг, который, в свою очередь, довольно легко сдвигал и приподнимал переднюю часть фонаря. Эта система аварийного сброса уже просуществовала до конца войны.
— Качество остекления кабины (прозрачность плексигласа) было нормальным?
— Всяко бывало. Особенно поначалу. Бывал плекс и с желтизной, и поцарапанный (не то чтобы это сильно мешало, но неприятно), а с конца 1943 года и до конца войны качество плексигласа стало хорошим.
— Приборное оборудование вас устраивало?
— Вполне. Весь комплекс основных приборов присутствовал. Да нам много и не надо было. Температура воды, температура и давление масла, температура головок цилиндров. В бою ты больше ни на что и не смотришь.
— Бронеспинка и бронестекло на Як-7Б были?
— Бронеспинка стояла. Стальная плита, с палец толщиной (то ли 10, то ли 12 мм — не помню точно). Простые пулеметные пули «держала», но бронебойные ее пробивали.
Бронестекло тоже было. Прочное.
—Двигатель на вашихЯк-7Бкакой стоял: М-105ПА или М-105ПФ?
— Вначале простой, потом, под конец 1943 года, машины пошли с форсированным. У большинства наших Як-7Б двигатель был простой — 1100 л.с. на 1-й ступени нагнетателя. Я и на Курской дуге на простом двигателе воевал, и на Днепре. С форсированным двигателем машин в полку было мало. Хотя Як-7Б даже с М-105ПФ все равно до Як-1 недотянул. Тяжелый.
— Як-7Б был сложным в пилотировании?
— Нет. На взлете «момент вращения» очень легко компенсировался рулем поворота. Посадка — просто. Полет — очень просто, «як» сам летел.
Все типы истребителей Яковлева были просты в управлении, не только Як-7Б. Пилотировались «яки» очень легко. Усилия на рули нужны были небольшие. «Яки» — самолеты для пилотажа.
— Радиостанция на Як-7Б была? Как она работала, качественно или нет?
— Стояла. РСИ-3. Опять-таки она была на всех типах наших «яков».
Поначалу приемник и передатчик стояли только на самолетах ведущих, а у ведомых был только приемник. На моем первом «яке» стоял только приемник — я же начал воевать как ведомый. Потом, уже со второй половины 1943 года, приемники и передатчики стали ставить на все машины.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});