Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943—1945. - Артем Драбкин

Свой третий самолет я сбил под Берлином. Это был «мессер». Наши нещадно бомбили Берлин. В воздухе стояла гарь, копоть. Берлин горел.

На патрулирование и сопровождение летали полка­ми, самолетов по 20. Вот как-то нас подняли. Взлетел я. Осматриваюсь: вроде интересно, все кругом горит. И вдруг раз — «мессер». Смотрю, он как будто специ­ально под меня разворачивается. Я пристроился. На­жал. Смотрю, немец пошел вниз. Быстро все получи­лось. Высота две тысячи. Я за ним еще метров 500 про­шел, смотрю — он вниз пошел. Ко второй половине войны уже не засчитывали сбитый самолет, пока не подтвердит пехота, а в городе как подтвердишь? Так что мне его не засчитали, а биться я не стал. Четыре дня до конца войны оставалось уже, буду я там выяс­нять... Дрались же не за ордена. Хотя вот этот Алейни­ков мог сказать: «Я не согласен на отечку». Чтобы «бое­вик» получить, нужно не меньше 30 вылетов и обяза­тельно должен быть сбитый самолет. Тогда только дадут орден Боевого Красного Знамени. У него было три ордена Боевого Красного Знамени. Он ни хера ни­какой не Герой. А три Славы приравнивались к Герою. Так вот у нас был один младший лейтенант с тремя ор­денами Славы. Первую Славу получил за вылеты — мо­жет быть, за 20 вылетов. Проштрафился — его послали, как называли у нас, «задом наперед» — стрелком на Ил-2. Это как штрафной батальон в пехоте, а в авиа­ции — задом наперед. И он сбил самолет. Ему второй орден Славы дали. И третий, уже не помню за что. Вот так с тремя Славами, Герой Советского Союза. Чего твои три «боевика»!

—   Были ли приписки?

—   Были. Были честные летчики, как, например, мой командир эскадрильи Кокошкин [Кокошкин Валентин Иванович, старший лейтенант. Воевал в составе 86-го гиап (744-го иап). Всего за время участия в боевых дей­ствиях в воздушных боях лично сбил 3 самолета противника]. Он сделал более 300 вылетов, а сбил, по-моему, 7 самолетов. Орденов мно­го, но Героя не дали. У него точно приписок не было. А взять того же ГСС Дергача [Дергач Алексей Николаевич, майор. Воевал в составе 161-го иап, 101-го гиап и 86-го гиап (744-го иап). Всего за время участия в боевых действиях выполнил более 300 боевых вылетов, в воздушных боях сбил 15 самолетов лично и 16 в группе. Герой Советского Союза, награжден орденами Ленина, Красного Знамени (дважды), Александ­ра Невского, Отечественной войны 1-й ст., Красной Звезды (четыре­жды), медалями] — у него наверняка были приписки. Почему говорю? У него был ведомым Миша Минаков [Минаков Михаил Андреевич, старший лейтенант. Воевал в со­ставе 86-го гиап (744-го иап). Всего за время участия в боевых дейст­виях в воздушных боях лично сбил 4 самолета противника], тот рассказывал.

—  Каким был ваш быт в годы войны? Как кор­мили?

—  На фронте кормили хорошо. При боевом полке был батальон аэродромного обслуживания. Мы их называли чмо — чудят, мудят, объебывают. Они обеспе­чивали боевой полк. Соответственно командиром чмо было лучше быть, чем командиром полка.

Ведь что такое командир чмо? Ему на дом даже кушать приносили — это царь, у него все ресурсы. А командиры полка что? Зарплата и летчики, которые бьют самолеты. Наш командир полка однажды полк построил и говорит: «Ребята, ну что мне сделать? Давайте я в кальсонах по гарнизону пройду, но только не бейте самолеты».

—  Женщины в полку были?

—  А как же без них? Они были оружейницы в ос­новном. Случались и романы. Но у меня возлюблен­ной в полку не было. Роман у меня был в партизан­ском отряде.

Девчата в полку хорошие были. Встанешь утром — никто их не просил, а они постирали портянки, белье. Конечно, у нас уважительное было отношение к женщи­нам. И между собой отношения отличные. По крайней мере я был без хитрости и со всеми общался хорошо. С техниками нашими мы тоже очень ладили. Ведь кто мне должен самолет готовить? Отношения у нас были товарищеские, дружеские, равные. Были и такие, ко­нечно, нос задирали: я — летчик, а ты кто?!

—  А какими были отношения между родами войск?

—  Дрались иногда. Помню даже, в Германии стояли — кто-то из летчиков с артиллеристом драл­ся, что ли. Я не принимал в этом участия. На танцах баб не поделили. В основном из-за этого. А не из-за того, что я — летчик, а ты — танкист! Ну и что?! Еще надо посмотреть, кто из нас важней — танкист или летчик.

—   

— После войны вы летали на «лавочкине» — как он вам после «яка»?

— Машина посложнее. «Як» на взлете и посадке бо­лее устойчивый. По пилотажу они приблизительно оди­наковые. Чуть-чуть лучше «лавочкин». А «яки» все оди­наковые. Только кабины отличаются, ну и по массе, конечно, Як-9Т более тяжелый, чем Як-7, а тем более Як-1. В принципе Як-3 — это самый лучший из «яков».

— Вы на фронте летали с закрытым фонарем?

— Да, всегда с закрытым фонарем.

— Как встретили Победу?

— В 18 километрах от Берлина мы тогда стояли. Узна­ли, что конец войне, стали в воздух стрелять от радости. Поехали в Берлин на полуторке. Чего нам надо? Водки. У них там погреба были — набирай сколько хочешь. Привезли мы оттуда две бочки спирта и немного вина. Бочки большие, приблизительно столитровые. Мы привезли, а замполит из пистолета их расстрелял: «Вы что, отравиться хотите?» Тогда много случаев отравле­ния было.

—  Сколько вылетов вы сделали за войну?

—  39 вылетов. На 9-м сбили, и 30 вылетов я сделал после этого.

Список документально зафиксированных воздушных побед ВА Канищева в составе 86-го гиап, на самолетах Як-9 и Як-3

04.09.43     Ю-87     Юж. Духовщина

13.04.45     ФВ-190     Мошайтен

Всего сбитых самолетов — 2 лично;

боевых вылетов — 39;

воздушных боев — ?

Источники:

1) ЦАМО РФ, ф. 86 гиап, оп. 216374, д. 3 «Журнал боевых действий полка» (за 1943 г.);

2) ЦАМО РФ, ф. 240 гиад, оп. 1, д. 18 «Оперативные сводки штаба дивизии» (за 1945 г.).

Летчики 86-го ГИАП у обломков штурмовика Хш-129

Николай Шилин, кр. звена Боровченко и Василий Канищев

Верхний ряд: Николай Шилин, Тимофей Алейников (вто­рая фотография, справа), Василий Канищев.

Нижний ряд: Николай Шилин и Василий Канищев, Валентин Кокошкин, Тимофей Алейников (справа).

Кожемяко Иван Иванович

Курсант Иван Кожемяко

Летчик Иван Кожемяко