Повелитель пустыни - Налини Сингх

Тарик швырнул скомканную рубашку через всю комнату. Она его отвергла! Такого от Джасмин он не мог ожидать. Он полагался на ее врожденное великодушие. Время и разлука, наряду со страстным гневом Джасмин, заставили его пожалеть о жестоких словах. Они ранили жену. Более того, в них была неправда. Много раз за эти четыре года он просыпался по ночам с мыслью о ней, а это неопровержимо свидетельствовало о том, что она незаменима.

А если дело приняло непоправимый оборот? Если Мина вправду возненавидела его? Ее тело было таким жестким в его объятиях, губы молчали. Она была похожа на маленького зверька, замершего перед хищником. Нет, в Джасмин живет не жажда мести, не злость, а... боль. И его бешенство отступило перед лицом этой правды. Он обидел свою жену, свою Мину. Это его Мина, и его долг — защищать ее. Даже от самого себя.

Впервые в своей жизни Тарик не знал, что ему делать. Шейх едва ли может позволить себе нерешительность, а вот у мужа есть к тому все основания. Он понимал, что поступил плохо, но он не из тех людей, кто привык просить прощения.

Издав неопределенный звук, больше всего похожий на рычание, Тарик ушел в душевую, а мыслями его владела маленькая женщина с большими синими глазами, которую он оставил в соседней комнате.

Знакомые руки, жесткие, но и ласковые, гладили ее по голой спине. Джасмин помнила, что легла в постель одетой, но в этом сновидении кожа касалась кожи. Поцелуй в затылок, поцелуй в каждый позвонок... Властные руки на бедрах... Она застонала и перевернулась на спину, призывая любимого. А когда он прижался губами к ее груди, изогнулась навстречу ему. По ее груди прошелся шершавый от щетины подбородок.

— Тарик, — прошептала она.

Теперь Джасмин проснулась и сознавала, что происходит. Но было уже поздно останавливаться. Ее тело открылось в призыве. Она вздохнула и отдалась неизбежному. Что бы он ни говорил, что бы ни делал, он — ее мужчина. Да как может она отвергнуть его, если он прикасается к ней как к высшей драгоценности?

Он целовал ее, а она с радостью отвечала. Его губы путешествовали по ее телу, исследовали пупок, отыскивая особенно чувствительные места, а ее реакция побуждала его повторять энергичные ласки. Мышцы ее живота сжимались, а бедра приподнимались помимо ее воли. Он был так близко, что она чувствовала биение его сердца всем телом.

Не дожидаясь требования, она раздвинула ноги, но Тарик не торопился овладеть ею. Он поднял ей ногу и закинул себе на плечо. Тепло его тела обожгло чувствительную кожу. А потом он потерся небритым подбородком о внутреннюю сторону бедра, и она едва не задохнулась.

— Пожалуйста, Тарик...

А когда ей показалось, что она достигла высочайшего наслаждения, Тарик опустил голову и подарил ей самый интимный из всех мыслимых поцелуев.

Она вскрикнула и хотела было увернуться, но он крепко прижал ее и стал медленно, с величайшей осторожностью вводить ее в курс этой головокружительной любовной близости. Ее удовольствие было его единственной целью.

Та маленькая частичка ее мозга, что еще была способна функционировать, знала: это его извинение. Ее воин восхищается ее телом, ищет ее отклика. Он не станет говорить слов, но даст ей понять, что она для него нечто большее, нежели объект похоти.

Обеими руками Джасмин вцепилась в простыню и отдалась ласкам Тарика. Плечи его расслабились между ее бедер, а руки, удерживающие ее на месте, стали скорее якорями, а не тисками. А потом — думать она уже не могла. Она обрела ту свободу, которую могла найти только в его объятиях, и унеслась на крыльях наслаждения. Тарик держал ее до тех пор, пока не унялась дрожь, после чего вошел в нее, так осторожно, словно не был уверен, что его ждут.

Его колебания вызвали у Джасмин слезы.

— Вот ты и дома, — прошептала она и во второй раз за вечер достигла пика наслаждения.

Прошло много времени, прежде чем она набралась мужества и спросила:

— Почему ты так рано вернулся?

Тарик крепче прижал ее к себе и поцеловал в плечо.

— Мы заключили торговое соглашение быстрее, чем предполагалось.

— А ты...

Джасмин хотелось спросить про соглашение, но она прикусила язык, не желая нарваться на отпор.

— Что, Мина?

— Нет, ничего.

Тарик помолчал, затем проговорил:

— У Зюльхейля есть договор с рядом западных стран о беспошлинном провозе произведений прикладного искусства через границы.

Джасмин приняла предложенную ей оливковую ветвь[2]:

— Почему именно произведения прикладного искусства?

— Ювелирные изделия и другая художественная продукция из Зюльхейля высоко ценятся в мире. Это третья по величине статья нашего экспорта. — Смех Тарика согревал сердце Джасмин. — Они рассчитывают, что их товары наводнят наши рынки. Ошибаются.

— Откуда ты знаешь?

— Дело в том, Мина... — Ее завораживала неожиданная смешливость в его голосе. — Дело в том, что такое же соглашение у нас не один год действовало с Соединенными Штатами.

— Правда? А на улицах у вас что-то не видно американского ширпотреба.

Джасмин прижалась головой к плечу Тарика.

— Мои люди привычны к качественным товарам ручной работы. Богатства нашей земли принадлежат всем. Дешевку, которую нам присылают из-за границы, никто не покупает.

— Вы снобы.

Тарик только пожал плечами.

— Мы достаточно богаты, чтобы себе это позволить.

Его невозмутимый ответ заставил Джасмин рассмеяться. Она не умела быть сдержанной в тех случаях, когда Тарик сбрасывал с себя панцирь.

— Значит, вы заключили беспроигрышную сделку? А разве ваши партнеры не знали об опыте американцев?

— Кому же приятно признавать свои ошибки? На что это будет похоже, если выяснится, что величайшая мировая держава... Не могу подобрать слова, — признался Тарик после паузы.

— Пошла на поводу? — смело подсказала Джасмин.

— Да. Им не к лицу идти на поводу у маленького восточного княжества, затерянного в пустыне. Бедный, нецивилизованный народ.

Джасмин от души засмеялась.

— Нецивилизованный!..

Она припала к нему, сознавая, что он чересчур легко добился ее прощения, даже не давая себе труда принести словесные извинения. Но Джасмин понимала, что Тарик не унизится до столь прямого признания своей неправоты. Покаяние — не для воина пустыни. Пока ей достаточно его невероятно нежной любви.

Пока...

Рано утром Джасмин сидела на краю фонтана, отделанного Розой Зюльхейля, прислушиваясь к плеску прохладной воды и тихому свисту птиц. Когда вернувшиеся к жизни демоны разбудили ее, она решила встретить их лицом к лицу, покинув раскинувшегося в кровати Тарика. Встретить их лицом к лицу с тем, чтобы победить.