Конкурс-семинар «Креатив»: Безумные миры - Дмитрий Перовский

Меня, наверняка, оттащили от чудовища вилами, ведь было чего бояться. Истекающая кровью туша всё никак не умирала и неустанно молотила хвостом воздух. Откуда только силы брала? В тёмном углу я заметил проводника твари. Не решаясь выйти из тени, крыса скалила зубы. Не успел я придумать, что делать с проводником, как меня окликнул Яшка:

— Эй, там к тебе пришли. Пора возвращаться. — Он дернул меня за руку, и ладонь пронзила боль.

Жаля кожу, горячий воск капал с черной свечи. Лекарша с испугом смотрела на склоненную над лежанкой айвена старуху. Не дай создатель, ожоги на руке останутся, что об этом подумает шаман?

— А он нас услышит? — осторожно спросила сиделка.

— Другой, может, и не услышит, а айвен и из Мира Теней достанет, — объяснила ведьма. — Я просто позвала его, мало ли, где проводника носит.

— А он очнется?

— Да откуда мне знать, — покачала головой старуха в черном, — потому и пришла.

Опять меня убивать будут или залечат по-тихому? Были подозрения, что это последнее возвращение в тело.

— Мой умирать не хочет, пока его убийца перед создателем не объявится. Мучается, бедный, никак не угомонится.

Я даже не сразу сообразил, что ведьма говорит о твари. Мне рассказывали много легенд про Пастухов Чудовищ, но живьем я их видел впервые. Даже айвены, говорящие с проводниками, не могут общаться с тварями в понятном людям смысле. В мире духов нет места никчемным деталям, поэтому и тем для разговора немного: жизнь да смерть тела-куклы. До этого я считал Пастухов досужим вымыслом суеверных селян. Люди всё пытаются очеловечить, сделать для себя понятным. Зачем чудовище детей ворует, а взрослых не трогает? Кто-то ему нашептывает? Жертву злому богу возносит? А может потому, что взрослого тварь остерегается, чтоб рогатиной не получить, а дите беззащитно? Тут мнение айвена с местными крестьянами расходится. Не знаю, как может человек договориться с полуразумной тварью, рожденной, как и я, только чтобы убивать. Ведьма, разумеется, не хвасталась, как приручила чудовище и общается с ним.

— Третий день страдает, а ведь им еще с айвеном спор закончить надобно. — Откуда ведьма знала такие подробности про обычаи проводников, я мог только догадываться. — Они спокойно в Мир Теней не уйдут, им нужно доплясать битву!

— А если айвен проиграет? — испугалась лекарша.

— Значит, айвен уйдет в Мир Теней побежденным, а если выиграет, то победителем. — Ведьма преподнесла очевидное, как сакральную истину. — Им обоим недолго осталось: не тела — куски мяса! Извини, айвен, сам всё видишь.

Мне оставалось лишь молча согласиться.

— Я знаю, ты гордый, — теперь ведьма обращалась ко мне, — и побежденным в Мир Теней по своей воле не уйдешь. Но видя ваши мучения, я страдаю вместе с вами. Мой от дикой мяты успокоится, толком и не разозлиться. Я траву разложу в пещере, а ты тихо закончишь начатое.

Ведьма прекратила пытать воском мою руку, поднялась со стула и поспешила из комнаты. Выходя, она уже не могла скрыть рыданий. Видно, больно привязалась к помирающей твари. Наверное, никого ближе чудовища у неё не было.

Как теперь у меня никого ближе Яшки. Он появился в самом конце разговора, очень возбужденный и немного растрепанный.

— Ты где был? — Я еще не видел проводников в столь очеловеченном виде. Видно, Яшка своё тело ой как любил, до сих пор не наигрался.

— Так я чтоб разговоры твои не слушать. Сразу же видно — важные. И черной свечки из человеческого воска не пожалели, — ушел от ответа хитрец. — Я вот что думаю, тебе ту тварь убить надобно, чтобы мы все в Мир Теней отправились. Я тебе в том помогу, а ты мне дальше дорогу откроешь. Договор?

— Договор! — Пожал я руку Яше. Мне разбойника всё равно отпустить следовало, и так в Мире Теней его соперники заждались. Триста душ как-никак, коль не врет. Да и долг передо мной отработает, что тогда глупость отчебучил.

По углам пещеры, как и обещала ведьма, зеленели пучки мяты. Хвост умиротворенно лежал на туше, как и когда я подошел к твари с кинжалом. Казалось, чудовище или спит, или уже встретилось с создателем. В углу сидел проводник, его движения были медленными, неуклюжими. Крыса улыбалась то ли от мятного дурмана, то ли от нашего вида.

— У неё хвост странный, — учил я Золотаря на собственной ошибке. — Я когда крысе башку крутить буду, ты за хвост её держи. Только осторожно, она им что угодно выкинуть может. Понял?

— Понял, — согласился Яшка, а сам тихо пробурчал: «Что ж ты мне тогда башку не скрутил, герой?» Я сделал вид, что не услышал.

Крыса заулыбалась еще шире, видя, как я подхожу к ней мимо агонизирующей туши и собственных, уже почерневших, ног. Когда я оказался совсем близко, крыса не выдержала и издала писк, который запомнился мне еще с прошлой встречи. Сейчас Яшка пропустит юркий хвост, и под дикий свист я уйду в Мир Теней побежденным, что для айвена вечный позор.

Но вместо свиста послышалась ругань помощника.

— Опять ты, бесовский глист! Сейчас ты узнаешь силу Яшки-Золотаря! — Обернувшись, я увидел, как разбойник держал в руках незваного проводника, походившего на змею или на хвост. Тот был почти бездумным, поэтому его присутствие я и не ощутил. Я даже не знаю, как проводник передвигался, — ползал или летал, — ведь Яшка в здоровенном кулаке зажал хвост и молотил кисточкой об землю, принимая её за голову. — Чего сюда припёрся, змий?! Паразит проклятый!

И действительно, выходило, что хвост — это чудище-паразит, присосавшиеся к крысоподобной твари. Настолько безмозглое, что ни дикая мята, ни баюнная Песня его не усыпляли. Может, одним умом на двоих жили, а может, и без него «змий» обходился, творец силен и не на такие выдумки. Наверняка ведьма об этом знала, только не учла напарника-Яшу. А тот, любопытный, отыскал гада, пока меня Пастушка путала, и даже успел с ним поцапаться. Яшка бил хвост с такой яростью, что и у туши в пещере взбесился отросток, буквально кроша каменные стены. Еле успокоили.

Прощально задрожав в руках Яшки, проводник хвоста обмяк. Гордый, что не растерял прижизненную прыть, разбойник перекинул духа через плечо, словно хлыст.

Не ожидавшая такого выступления крыса испуганно забилась в угол и ждала страшной участи. Конечно, сейчас не дам пуску в Мир Теней, и загнивай со скуки посреди тумана!

Вежливо поклонившись крысе, я отошел, открывая путь из ловушки. Проводник бросился прочь, пища от благодарности и страха, что я передумаю.

Яшка смотрел то на радостно улепетывающую крысу, то на странно улыбающегося меня. Хвост на его плече чуть оклемался и тихонько подрагивал.