Толстушка и красавчик (СИ) - Ермолина Юлиана

Говорю, а сама так боюсь, что он сейчас скажет: "Хорошо, договорились. Дружить так дружить. Забудь о поцелуях и прочей ерунде". Сердце стало быстрее биться. Что же я делаю? Собственными руками, вернее, в данном случае губами, всё рушу. Он подошел ко мне, обнял. Сердце сейчас выпрыгнет из груди. Надеюсь, это не наше прощание.

— Соколова, уговор был — поцелуемся, переспим, — он каждое слово смакует, — и только после этого будем просто дружить. Пока ты выполнила только первую часть уговора. — Он поправляет мне прядь волос. — Если хочешь сразу к третьему пункту перейти, то придется сейчас переспать со мной. И тогда мы остаемся друзьями.

— А если мы не спим, то что тогда?

Как-то я очень пугливо задаю этот вопрос. Замираю. Сейчас он скажет, что тогда расстаёмся и остаемся просто знакомыми одногруппниками. Хочется закрыть уши и не слышать этого ответа. Но не могу, любопытство и надежда не дают этого сделать.

— Тогда мы находимся в подвешенном состоянии. Ни то ни се. — Он заглядывает мне в глаза, смотрит на мою реакцию. Добавляет. — Ни друзья, ни враги.

Понятно, третьего варианта у него даже нет. А у меня была малая надежда, что я ему нравлюсь. Но, видимо, мальчик просто играется. Настроение испортилось. Эйфория резко прошла. Хочется свалить отсюда, от него. И желательно побыстрее. Хочется поплакать и пострадать в сторонке. Одиноко только, без лишних глаз. Я аккуратно попыталась убрать его руки.

— Ладно, мне пора домой.

Отворачиваюсь от него и пытаюсь достать свою куртку. Он тяжело вздыхает.

— Подожди минуту, нужно кое-что проверить.

Он достает свой телефон и набирает чей-то номер. Кому он звонит? Ничего не понимаю. Почему именно сейчас нужно это делать? Не буду его ждать. Меня ничего и никто здесь не держит. Пойду домой. Пусть звонит кому хочет. Беру в одну руку куртку, и в этот момент в другой руке звонит телефон. Кто это может быть? С Антоном только что ведь разговаривали. Смотрю на экран, высвечивается «Красавчик». Поднимаю глаза на Сомова. Он в этот момент заглядывает ко мне в телефон. Улыбается.

— Красавчик? Соколова, ты записала меня как красавчик? — хочется провалиться сквозь землю. И почему я его не переименовала? Что он о себе сейчас возомнит. — Я так и думал. Правда, у меня были несколько другие варианты, к примеру «Женечка», или наоборот «сволочь». Но ты меня удивила, — он снова приближается ко мне. Меня накрывает паника.

— И к чему был весь этот цирк?

Перебираю нервно в руках куртку. Он пару секунд смотрит на меня, изучает.

— Я тебе нравлюсь, Соколова. И причем, уже давно. А вот я только сегодня на тебя взглянул другими глазами, — он снова обнял меня. — Пока речи о дружбе между нами быть не может. Ты поняла? Я буду наблюдать за тобой, изучать. — Он провел нежно пальцем по моей щеке. — Пока я не понимаю, кто ты? — спустился к губам и неторопливо обвел их контур. — И как ты свалилась на мою голову. Но дружить с тобой я точно не намерен.

И после этих слов накрывает мои губы своим поцелуем. Я так много чего хотела спросить, но он был настойчив. Он целовал меня, кружил в вихре страстей и удовольствий. Я обмякла в его руках и забыла обо всем на свете. Есть только мы, есть только здесь и сейчас. А все остальное решится потом, когда-нибудь. Не сегодня точно. Наверно, в глубине души, в этот момент я поняла, что он этого сейчас и добивался.

После такого продолжительного поцелуя губы зудели. Но я была счастлива и улыбка не сползала с моего лица. Он тоже улыбался, правда, я бы сказала, что у него была улыбка искусителя. Наконец-то мы стали одеваться. Женя выдал мне запасной шлем, легко поцеловал напоследок, и мы отправились на парковку.

На парковке я попросила Сомова не подъезжать близко к моему дому. Остановиться на приличном расстоянии.

— Это почему это?

С тревогой и опаской он взглянул на меня.

— Не хочу, чтобы мои родители видели, что ты меня привёз.

Он поднял одну бровь.

— Я не понял, ты что меня стыдишься?

Неужели, это правда спрашивает Сомов у меня? Я растерялась. Он, не дожидаясь ответа, пробурчал:

— Садись, поехали, дальше разберемся.

Я послушно села за ним. Как он мог такое подумать? Он резко завел мотоцикл, и мы помчались. Сейчас я его крепче обнимала, чем обычно, и наслаждалась этими объятиями. Мне не верится, что я не сплю. Я обнимаю такого красивого парня, с которым пару минут назад целовалась. Почему так звезды сошлись? Почему судьба подарила мне такой большой кусочек счастья.

Мы быстро донеслись до моего дома. Сомов меня не послушал и остановился у моего подъезда, прямо напротив моих окон. Отлично. Сегодня опять ждет череда вопросов от мамы. Я подняла глаза на окна и увидела, как дернулась шторка на кухне. Сомов проследил за моим взглядом. Думаю, он теперь понял, почему я не хотела, чтобы он подъезжал к дому.

Я передала ему шлем. Он тоже снял свой. Зачем? Поставил мотоцикл на подножку, повесил на руль шлемы и подошел ко мне. Крепко обнял со словами: «Не будем разочаровывать зрителей» и поцеловал. Я хотела его оттолкнуть, но он все просчитал. Он крепко меня держал и напористо целовал. И я сдалась. Тоже обняла его в ответ. Когда он оторвался от меня, на его лице сияла улыбка.

— Ну спасибо. Теперь у меня впереди нескучный вечер.

Он взял меня за руку и переплел наши пальцы.

— Маруся, а хочешь, я поднимусь с тобой и поговорю с твоей мамой?

Зачем это? Я заволновалась. Понимаю, что он может запросто это сделать.

— Нет, вот этого точно делать не надо. Ладно, всё, уезжай, пока.

Я делаю шаг от него, растягивая наше сцепление рук. Но он подтягивает меня к себе резким рывком, легко целует. Расцепляет руки, и надевает шлем. Застегивает его со словами: «Соколова, я все чаще задумываюсь над вторым пунктом, имей это в виду».

Я улыбнулась и махнула рукой: «Забудь». А про себя подумала, как бы и мне об этом забыть. Ведь с каждым поцелуем у меня все больше появляется желание близости с ним. Хочу почувствовать его ласку. Хочу ощутить его тепло. Хочу, чтобы он стал мне еще ближе.

Он кивнул напоследок и с ревом тронулся с места. В этот момент я сразу вспомнила про маму. Ей явно не понравятся все его манипуляции. Развернулась и пошла домой, морально готовясь к словесной экзекуции.

Глава 24.

Евгений

Я возвращаюсь домой на своем любимом моцике. Анализирую в своей голове сегодняшний день. День рождения мамы. Грустный праздник. А сколько раз я вспомнил о нем, когда рядом со мной была Соколова? Правильно, ни разу, не считая наш разговор у памятника. Почему? Как ей удается переключить всё мое внимание на себя. Взять, к примеру, мои отношения с Лизой. Лиза все время о чем-то болтала, но я даже половину разговора не слышал, о чем она говорила. Меня с ней связывал секс. Да, был хороший секс, но не более. А с Соколовой что связывает, если секса нет? Непонятно, но мне хорошо, когда она рядом. Мне интересно слушать ее. Мне нравится целоваться с ней. Она необычная. До конца я не могу понять какая она и что я испытываю к ней. Это азарт? Это увлечение или это симпатия? Не знаю. Сейчас мне кажется, что всё в одном. Почему-то хочется стать для нее чем-то большим. Надеюсь, что я не путаю это стремление с простым желанием с ней переспать.

Приехал домой. Обстановка в комнате напомнила о сегодняшних поцелуях. Как быстро и почему мы перешли эту грань, после которой появилась точка невозврата? Я лег на кровать. Буквально пару часов назад я сидел на этой кровати и ждал безмолвной капитуляции Соколовой. В какой момент все изменилось? Почему я сам добровольно сложил всё оружие и поднял белый флаг? Как так получилось, что именно Соколова смогла забраться куда-то вглубь души и там посеять свой росток. Сколько в ней нежности, ласки, заботы, нерастраченной любви. И хочется, чтобы это все досталось мне, только одному. Да, что-то я слишком жадный. Улыбнулся сам себе и своим догадкам.

А чего я хочу? Отношений с ней или просто секс? Хм. Сложный и одновременно легкий вопрос. Сейчас секса нет, но это не отменяет мою тягу к ней. Значит, здесь не просто секс. Ладно, посмотрим, к чему приведут наши поцелуи.