Змеиный поцелуй - Наталья Александрова

– Ах, Маслов! – по лицу фотографа пробежала тень. – Ну, тогда нам частично по пути. Он работает в отделе политики, это на третьем этаже… – и парень устремился вверх по правой лестнице.

Лена старалась не отставать, однако довольно скоро она окликнула своего проводника:

– Эй, ты же сказал, что он на третьем этаже, а мы, по-моему, уже поднимаемся на пятый!

– Не бери в голову, – отмахнулся фотограф, тут такая планировка, что и старый сотрудник не сразу найдет нужную комнату, а свежему человеку – вообще гроб! Чтобы попасть на третий этаж, нужно сначала подняться на пятый, а потом спуститься на второй.

– Как это? – Лена пришла в замешательство.

– Ай, не бери в голову! Я же сказал, что нам почти по пути, так что иди за мной и запоминай дорогу, чтобы потом обратно вернуться!

Лена замолчала и послушно пошла за парнем.

Поднявшись на пятый этаж, они двинулись по длинному коридору, из окон которого был виден внутренний двор здания, украшенный изумительными водосточными трубами в форме драконов и других неизвестных науке животных.

– Здорово! – воскликнула Лена, догоняя своего проводника. – А что здесь раньше было?

– До революции этот дом принадлежал Марксу! – с явным удовольствием проговорил парень.

– Карлу Марксу? – поразилась Лена. – А я думала, он был бедный и жил в Германии…

– Да не тому Марксу, тундра! – фотограф расхохотался, – однофамильцу его! Книгоиздатель был в России знаменитый, Маркс, вот ему этот дом и принадлежал! Всем хорош дом, только уж больно запутанная планировка! Тут чего только нет… даже привидения свои имеются! Вот на шестом этаже комната есть – она вообще много лет назад замурована, а кто-то в ней работает…

– Как это?

– Как работает? Обыкновенно! Машинка стучит и время от времени мат раздается!

Тут фотограф подошел к очередной лестнице и махнул рукой:

– Вот сюда спускайся, до третьего этажа, потом налево, там и будет лягушатник…

– Что? – переспросила Лена, – какой лягушатник?

– А, увидишь, – отмахнулся фотограф и двинулся вперед по коридору, бросив через плечо, короче, там твой Маслов сидит…

– Эй, постой! – окликнула Лена удаляющуюся спину. – А что он вообще из себя представляет?

– Скользкий тип, – отозвался парень, не оборачиваясь. – Держи с ним ухо востро… ну, да ты сама увидишь…

Лена сбежала по лестнице до третьего этажа.

Несмотря на поздний час, в здании было шумно и многолюдно. Во все стороны пробегали с озабоченным видом молодые люди самого разного покроя, которых объединяло только общее для всех выражение крайней занятости.

Свернув, как напутствовал ее разговорчивый фотограф, налево по коридору третьего этажа.

Лена подошла к широко открытой двери, за которой находилась огромная комната. Она действительно сразу поняла, почему эту комнату называют лягушатником.

Видимо, прежде, при прежнем хозяине, однофамильце бородатого философа, в этой комнате была ванная. Во всяком случае, на стенах кое-где сохранилась старинная кафельная плитка, а потолок украшала замечательная тематическая роспись: поросшее осокой и камышами болото, по которому вышагивала с задумчивым видом красивая, изумительно выписанная цапля.

В бывшей ванной комнате стояло несколько изрядно потертых письменных столов, заваленных грудами разнообразных бумаг, номерами газет и прочей макулатурой, среди которой, как унылые ледоколы среди торосов, виднелись непременные компьютеры.

За двумя столами виднелись и сотрудники средних лет дядечка, лысый как колено, и рослый парень лет тридцати с безобразно всклокоченной пегой шевелюрой.

Причина его всклокоченности немедленно прояснилась: парень запустил в волосы пятерню, взлохматил их еще больше и жалобно воскликнул:

– Захарыч, наверно, у моего компьютера вирус! – С чего ты это взял, Петенька? – отозвался мужик, – ты же в сеть не выходишь… где он мог вирус подцепить?

– Да? А чего он мне слово «инцидент» подчеркивает?

– А ты его, наверное, с ошибкой пишешь.

– Да я уже по-всякому пробовал – и через «е», и через «ы»…

– А ты через «и» попробуй, – невозмутимо посоветовал лысый.

– Ой, правда! – парень обрадовался и повернулся к двери:

– Девушка, вы ко мне?

– Если вы – Н. Уточкин.

– Ну вот, – парень огорчился и по этому поводу снова разлохматил волосы, – как симпатичная девушка, так непременно к Кольке…

– А его, что, нет? – разочарованно проговорила Лена. – Я ему звонила час назад, он говорил, что будет здесь до самой ночи…

– Будет, будет, куда он денется! В бухгалтерию небось побежал, надеется аванс выклянчить… вы посидите, девушка, ему все равно ничего не дадут, и он скоро вернется.

Лена уселась за свободный стол и затихла.

Журналисты лихо стучали по клавишам компьютеров.

– Захарыч! – снова застонал молодой парень через несколько минут. – Ну точно говорю – вирус у моего компьютера!

– Что он на этот раз подчеркивает? – осведомился лысый.

– Урегулировать! Я уж и так пробовал, и этак…

– У-ре-гу-ли-ро-вать! – по слогам произнес старший товарищ и грустно вздохнул:

– Петенька, как же ты университет-то закончил?

– Как-как? – огрызнулся Петя. – Как все заканчивают! Молча! Ой, правда, так не подчеркивает!

На какое-то время в «лягушатнике» воцарилась тишина, нарушаемая только бойким стрекотом компьютерной клавиатуры.

Лена оглянулась на бравых представителей «второй древнейшей профессии». Лысый дядечка сосредоточенно читал на экране монитора какой-то, видимо увлекательный, текст, лохматый Петя упорно стучал по клавишам, время от времени на секунду приостанавливаясь, чтобы запустить пятерню в шевелюру. Обоим было явно не до нее.

Девушка осторожно, стараясь не шуметь, выдвинула верхний ящик рабочего стола.

Ничего интересного она не увидела, если не считать нескольких пачек презервативов, маленького кипятильника и пустой плоской бутылки из-под коньяка «Арагви».

Находки, конечно, характеризовали отсутствующего Уточкина, но никакой полезной информации Лена из них не извлекла.

Она задвинула ящик на место и выдвинула следующий.

Здесь она нашла еще несколько презервативов, черную книжку с названием «Словарь-справочник автора» и несколько бумажных лоскутков с неразборчивыми пометками.

Один из этих листков привлек ее внимание.

Лена достала его из ящика и всмотрелась в кривую торопливо бегущую наискосок запись: «Ольга Теодоровна Сербина».

Ниже был записан номер телефона.

Лена поразилась такому совпадению.

Ту самую женщину, которую она пыталась найти в центре «Вариант», ту женщину, из-за которой она приехала в Петербург, женщину, которая памятным вечером в зимнем саду отеля «Кедровая падь» разговаривала с Виктором Черепахиным за час до его смерти, женщину, с которой Лену связывали болезненные воспоминания шестилетней давности – ту женщину тоже звали Ольга Теодоровна. Она очень гордилась своим редким отчеством, считала его аристократическим и всегда подчеркивала, представляясь: «Не Федоровна, а Теодоровна, запомните, пожалуйста!»

Тем самым она выделяла себя из толпы, из массы, где тысячами суетятся вульгарные Федоровичи и Федоровны, а она, единственная в своем роде и неповторимая, не имеет к ним никакого отношения…

Правда, фамилия шесть лет назад у нее была другая. Шесть лет назад ее звали Ольга Ракитина.

Даже мысленно произнеся эту фамилию, Лена почувствовала, как земля завертелась под ней, а сердце забилось гулко и горячо. Она снова услышала ровный шум дождя за окном, почувствовала прикосновение сильных, горячих рук и пахнущих дождем волос… ее лицо запылало.

И тут в дверях «лягушатника» появился невысокий полноватый блондин с маленькими, глубоко посаженными глазками.

Лена торопливым инстинктивным движением спрятала в сумочку листок с именем и телефоном, незаметно коленом задвинула ящик стола и повернулась к вошедшему.

Разглядев его, Лена поняла, откуда взялась кличка Утконос, под которой журналист фигурировал в компьютере центра «Вариант»: у него действительно был вытянутый и расширявшийся к концу утиный нос, удивительно оправдывавший прозвище.

– Это вы – Николай Уточкин? – проговорила она как могла более официально.

– И Маслов, и Ложкин – тоже я. А это вы мне звонили? – отозвался тот, скользнув по ней взглядом.

Его взгляд, казалось, оставил на одежде девушки сальные пятна.

– Да, я, – Лена поднялась из-за стола, – я хотела задать вам несколько вопросов, касающихся вашей статьи…

– Да-да, – Николай осклабился, – как же, как же… «справедливость – мое ремесло»… только давайте поговорим не здесь, а то здесь уж очень шумно!

Лене не казалось, что в «лягушатнике» шумно, но она поняла, что Николай не хочет разговаривать при своих коллегах, и не стала спорить с ним.

Они вышли в коридор и направились к еще одной из бесчисленных лестниц.