Идеальные мужчины - Ирина Петрова

— А я устаю, как собака. Мне не до чего, — жалуется Иван.

Сложности были у всех, но сильные почему-то ломались быстрее. А самые слабые с виду Виктор и Сан Саныч показали завидное терпение и настойчивость во всем. Виталий поражался этому. Уж кто-кто, а он знал, что у Виктора трудности с дыханием, а Сан Санычу приходится превозмогать нестерпимую боль от огромных незаживающих мозолей на ступнях. А бессонницы и нравственные страдания, о которых даже с близким другом не поговоришь?

Глава 13

Бессонница была общей бедой. После некоторых тестов и задач вместо того, чтобы спать без задних ног, пациенты ворочались с боку на бок, перебирая свою жизнь, заново оценивая те или иные поступки. Осунувшиеся лица, круги под глазами, сумасшедший взгляд — так они теперь выглядели, несмотря на хорошее питание и отдых по воскресеньям.

Этой ночью Олега мучили воспоминания. Танечка… Когда он в первый раз ее увидел, шел дождь. Он и сейчас стучал по стеклу его окна. Зачем он связался с ней? Просто она была ему удобна. И она, и Наталья, и невмешательство матери в его личную жизнь, на котором он так настаивал. Только сейчас, в клинике, он понял, как ранило мать его равнодушие. Танечка поняла это раньше, и жалела Полину Игнатьевну больше родного сына.

Олег терзался чувством вины, но не видел выхода.

Шел еще только первый месяц в клинике, но силы у Олега были на исходе. Возросла нервозность. Даже Виталий начал срываться. Иногда после бессонной ночи Олег уходил в лес к озеру. Здесь ему удавалось хоть ненадолго отключиться от всего. Здесь ждала его «своя» береза. Он придумывал ей ласковые имена: невеста, милая, разговаривал с ней, как с человеком, и она, казалось, белела в толпе подруг больше всех, тянула к нему тонкие ветви.

Пахло сыростью. От воды шел чуть заметный пар. Казалось, озеро дышит. Сонные деревья, не замечая того, теряли листья. Хотелось лечь, уткнуться в траву и слиться с природой.

Олег садился на пригорок, привалившись спиной к березе и ждал, когда сомкнутых век коснется теплый луч солнца или ласковый ветерок. Сидел, пока не продрогнет. Сегодня даже думать не хотелось, и не хотелось открывать глаза. Впереди был длинный и тяжелый день, один из череды таких же.

Профессор Сидоров уверял, что эксперимент идет по плану, и то, что некоторые, не выдержав трудностей на первом же этапе покидают клинику, это нормально. Невысокий шустрый профессор был, казалось, вездесущим, успевал всюду побывать, с каждым поговорить по душам. Он часто заходил в гости к Олегу и Виталию, попросту пил чай и говорил, казалось, о незначительных вещах, много шутил. После его прихода всегда оставалось хорошее настроение. Слова его вселяли надежду.

— Сколько же часов в сутки вы работаете? — удивлялся Олег оптимизму и трудолюбию профессора.

— О своих пациентах я должен знать все. У кого какие духовные потребности, кто чем дышит, — отвечал он с улыбкой. И никто не знал, сколько душевных сил тратит он на каждого пациента, просматривая по ночам данные особо проблемных и составляя им специальные задания.

Олег и Виталий тоже были из проблемных. Особенно профессора беспокоил Олег. Уже дважды приходилось выводить его из состояния душевного кризиса. Однажды Олег сам преодолел тяжелый срыв. Но и после него против ожидания профессора положительной динамики не последовало.

Вернувшись домой после одного из посещений пациентов, профессор закрылся в своем кабинете. Постучав, вошла жена в прозрачном пеньюаре с подносом в руках, но он жестом отказался от чая и не заметил ее призывного взгляда. Она тихо вышла.

Сегодня его опять беспокоил Олег Дубов. Профессор просматривал графики и цифры данных пациента, обрабатывал новые, полученные при разговоре, и его не покидала тревога. Он наметил для себя следующие пункты: 1) Беседа с близкими Олега Д. ("Это нужно будет осуществить в ближайший выходной. Возможно, с ними предстоит серьезная работа. В дальнейшем поручить его психиатру Петрову Сергею Ивановичу. У него есть соответствующий опыт."-думал профессор, делая пометки.) 2) Проверить по новым данным совместимость с соседом Виталием А. (Подключить психоаналитиков.) 3) Усилить влияние на него Виктора С.(Возможно, потребуется временная изоляция. Снижение нагрузок обоим. Исключить на это время общение с родными. Убрать внешние раздражители, создать иллюзию возврата к прежней жизни. Ответственность за данный шаг возложить на Петрова С. И.)

Олег и Виталий и не подозревали, что их все еще продолжают проверять на психологическую совместимость. Они уже привыкли друг к другу, хотя ко многому относились по-разному. Виталий свои неудачи переживал бурно, пытаясь выплеснуть наружу все чувства, Олег, наоборот, еще глубже проваливался в себя, замыкался, иногда поражая Виталия отсутствующим взглядом. Неверие в себя, зародившееся еще дома, продолжало свою разрушительную деятельность. Виталию более близок был Олег простой, веселый, отодвинувший в сторону свои терзания. Он не понимал, как Олег может терзаться из-за какого-то неродившегося ребенка, придумывать небылицы о своих близких, которые якобы страдают из-за него. Теперь он придумал, что с Натальей может случиться какая-то беда. Уже и ее внешний вид кажется Олегу подозрительным. Видел ее Виталий, видная бабенка из той же породы неврастеников. Да и мать у него все время расстроенная. Нет бы поддержать сына!

У Виталия, кажется, больше поводов переживать. Но придет Элка, пощебечет, и веселей становится. Все же она его любит по-своему. От брата узнал кое-что о своем деле. Он приносил газеты, несмотря на запрет Андрея Степаныча. Убитую девушку звали Вероника Полянская, работала она аудитором в одной фирме.

— Вот слушаю я эту деву, — кивнул он на табло в разговоре с Олегом, — и думаю: какая она спокойная, и какие слова все находит. Если бы вот так люди между собой говорили, и разводов бы меньше было.

— Да, ты прав. Наверное, так и есть. Мы не способны на диалог и взаимопонимание, мы слышим только себя. Но сравнивать бесчувственный компьютер с живым человеком тоже нельзя. Он не умеет ни страдать, ни прощать, ни злиться. А мы все из этого состоим. Душа! Куда ее денешь?

— Мудрено больно. Витька вон тоже говорит: душу надо ценить. А сколько ее, души-то в человеке? Посмотришь, все больше тело.

— По-разному. Но ты прав, то, что не видишь, трудно ценить. А обидеть легко.

Вначале Виталий радовался хорошим показателям на табло, игнорируя плохие, гордился бугрящимися под упругими струями душа мускулами. Он всегда хорошо чувствовал и любил свое тело и не считал себя не в чем ущербным. Но в последнее время то ли после разговоров с парнями, то ли под