Под покровом тьмы - Джеймс Гриппандо

17

Береговой парк находился на восточном краю делового района, охватывая Эллиот-Бей. Это был сиэтлский вариант успокоительного променада — с подвесными дорожками, откуда открывался великолепный вид на Пьюджет-Саунд. Летом, в солнечные выходные, отсюда лучше всего было наблюдать за водным шоу, устраивавшимся городскими пожарными судами, когда гейзеры морской воды выстреливали в небо по двадцать тысяч галлонов в минуту. Заросшие травой участки привлекали любителей пикников и фанатиков «летающих тарелочек». Однако в облачный зимний день здесь царили серые тени, дорожки терялись в окутывающем землю и море тумане.

Энди пришла на несколько минут раньше и теперь беспокойно расхаживала в холодной мгле. Сырость собиралась на непромокаемом плаще — становилось мокро, но не настолько, чтобы открывать зонт. У края причала кучка закаленных туристов пытала счастья с дешевыми подзорными трубами. Время от времени туман рассеивался, открывая на доли секунды пересекающий пролив буксир или нагруженную древесиной баржу. В общем, Энди увидела вокруг всего несколько пешеходов. Поди угадай, кто из них звонившая женщина и есть ли она здесь вообще. Да, вход на причал 57 упоминался, но Энди не была уверена, где именно назначена встреча. Она остановилась у доски, установленной в честь начала «золотой лихорадки» на Аляске в 1897 году. Оставалось надеяться, что с этого места и для нее начнутся раскопки «золотой жилы»…

— Агент Хеннинг? — раздался за спиной женский голос. Энди обернулась.

Все равно что смотреть в мутное зеркало. Привлекательная молодая женщина в промокшем плаще. Возможно, немного старше Энди.

Незнакомка шагнула вперед и протянула руку:

— Я — Марта Голдстейн.

— Приятно познакомиться. — В тоне Энди не было одобрения.

— Я партнер в «Престон и Кулидж» — юридической фирме, где работает Гас Уитли.

— Понятно. Видимо, потому-то вы и не хотели называть свое имя?

— Именно.

— Можно было бы сказать мне его по телефону. Вы говорили так уклончиво, что вызвали у меня подозрения.

— Простите. Когда вы спросили, как меня зовут, я немного встревожилась. Поверьте, я все еще сомневаюсь. Даже когда стою здесь.

— Не надо. Если, конечно, собираетесь сказать мне правду.

— О, все, что я хочу сказать, — истинная правда.

— Так скажите. Вы считаете, будто знаете что-то об исчезновении Бет Уитли?

Марта отвела взгляд, словно борясь с собой.

— Позвольте мне сказать вот что. Я не очень хорошо знаю Бет, но с Гасом мы знакомы очень давно. Больше шести лет.

— Насколько хорошо вы его знаете?

— Достаточно хорошо, чтобы понимать, что он не серийный убийца вроде описанного в газете за вторник.

— Так, значит, это не статья подтолкнула вас позвонить мне.

— Нет. — Их взгляды встретились. — Это обвинение Гаса в жестоком обращении с женой.

— Вот как?

— Я смотрела новости, где намекали, что между жестоким обращением и исчезновением Бет может быть связь.

— Думаете, связь есть?

— Я знаю только, что Гас как-то странно вел себя в день, когда Бет исчезла.

— То есть?

— Мы с ним были в конторе. Ему пришлось отказаться от обеда со мной из-за того, что Бет не забрала откуда-то их дочь. Он жутко разъярился и сказал: «Твоей супруге не помешал бы хороший шлепок по заднице».

— Довольно странный оборот речи.

— Да. Вот почему я четко запомнила, как он это сказал.

— Вы полагаете, что он по-прежнему избивает ее?

— Я просто хочу быть честной и хочу помочь. Если полиция подозревает, что жестокое обращение могло как-то повлиять на исчезновение Бет, я хочу, чтобы мое имя не упоминалось.

— Не понимаю. Почему бы ему и не упоминаться? Марта нервно вздохнула:

— У нас с Гасом… как бы это выразиться?.. История. — О?

— Если говорить совершенно откровенно, он несколько лет преследовал меня. Я стремилась, чтобы наши отношения оставались чисто профессиональными, но он всегда хотел большего. Иногда это бывало настолько явно, что пошли слухи. Просто слухи. Ничего физического между нами не происходило. Гас мне нравится, однако я давала понять, что, пока он женат, ничего быть не может. Теперь, когда его жена так подозрительно исчезла, я не хочу, чтобы из-за его безнадежной любви в это дело впутали и меня.

— Безнадежной любви? — В голосе Энди отчетливо прозвучало сомнение.

— Да. — Марта явно обиделась. — Гас Уитли был влюблен в меня.

— Ясно. И почему это должно связать вас с исчезновением его жены?

— Я не говорила, что должно. Я просто боюсь, что кто-нибудь начнет выдвигать странные идеи.

— Кто?

— Я не глупа. И знаю, как расследуются убийства. Полиция составляет список подозреваемых и разбирает их одного за другим — процесс отсева. Как женщина, бывшая, по слухам, любовницей Гаса, я просто обязана оказаться в чьем-нибудь списке. И я подумала, что лучше мне высказаться первой. Хотя и понимаю, что это палка о двух концах…

— Что вы имеете в виду?

— Ну, я бы сняла с себя подозрения, но, возможно, бросила бы тень на Гаса. Мне нелегко это сделать. Я очень люблю Гаса.

— Что за подозрения?

Марта в который раз вздохнула — эдакая свидетельница поневоле.

— Гас уже давно чувствовал себя в браке как в капкане. Несколько лет назад он пытался оставить Бет. Ради меня. Вот тогда-то она и обвинила его в жестоком обращении. Он был вынужден вернуться к Бет. Она не собиралась отпускать его. Во всяком случае, не погубив его доброе имя и репутацию.

— Откуда вы это знаете?

— Знаю.

— Он рассказал вам?

— Это было очевидно.

— Итак, что же у нас получается? Бет отказалась отпустить его, и ему в конце концов пришлось избавиться от нее?

— Это вам решать. Я бы такого никогда не сказала. Энди пристально посмотрела на нее. Марта не отвела взгляд, ее лицо было совершенно серьезным. Туман превратился в дождь, становившийся все сильнее. Энди раскрыла зонт.

— Хотите, спрячемся и поговорим еще? Марта посмотрела на часы:

— Мне надо вернуться на работу. Я рассказала вам практически все, что могла.

— М-да, я, пожалуй, услышала вполне достаточно. Хотя… возьмите, пожалуйста, мою карточку. Если еще что-либо придет на ум, звоните в любое время.

Марта сунула карточку в карман плаща.

— Значит, вы собираетесь заняться этим?

Это было не просто любопытство. Энди предпочла ответить банальностью:

— Мы внимательно рассматриваем все правдоподобные версии.

Они пожали друг другу руки. Марта шагнула прочь, потом остановилась.

— Надеюсь, вы понимаете, почему я пришла сюда. Я лишь хочу предоставить факты. И не пытаюсь навредить Гасу.

— Понимаю.

— Гас — мой друг.

Энди посмотрела ей в глаза, но промолчала.

— Хороший друг. — Марта неловко улыбнулась, ожидая ответа.

Энди молчала. Ее собеседница повернулась и ушла, стуча каблуками по мокрому тротуару.

«Да уж, друг», — подумала Энди, глядя, как Марта исчезает в тумане.

18

Гас расклеивал объявления до вечера. Он постарался охватить рестораны, которые Бет посещала, клуб, где она занималась гимнастикой, гастроном, любимые магазины. Все эти подробности Гас получил от Карлы. Она позвонила ему на сотовый, чтобы объяснить, что заберет Морган из школы. Так хотела Морган.

Гас не спорил. Он знал, что ему надо поговорить с дочерью, и, пожалуй, найдя себе занятие на весь день, просто пытался отсрочить неприятный разговор. Он сам еще не решил, что сказать. Разумеется, он будет отрицать, что когда-либо бил ее мать. Но этого мало. Придется отвечать на вопросы, которые она, естественно, задаст. Возвращается ли мама? Когда? Где она пробыла всю неделю? Все ли с ней в порядке?

Гас очень не любил разговоры, в которых не знал заранее ответов на все вопросы. Однако понимал, что ему придется пройти через это, если он останется отцом-одиночкой, будь то на короткий или на долгий срок.

Больше всего Гас боялся сказать что-нибудь, отчего ситуация станет только хуже. Решить эту проблему мог бы помочь профессионал. Он тут же отыскал уважаемого детского психиатра, который согласился найти для него минутку в конце дня. Гас проехал уже полдороги до Бельвью, когда понял, что в час пик никак не сумеет добраться туда к половине седьмого. Пустая трата времени. Позвонил, отменил визит, развернул машину и поехал домой.

К тому времени пробило восемь. Карла встретила брата в дверях. Она забрала Морган из «Бертши», провела с ней весь день, накормила обедом и, к его удивлению, уже уложила племянницу спать.

— Бедняжечка страшно устала, — сказала Карла. — Не думаю, что она хорошо спит.

— Спасибо, что приглядываешь за ней, — сказал Гас, швыряя кожаный пиджак на кухонный стол. — На меня столько навалилось, что пригодится любая помощь.

— Я охотно помогу. Морган мне как дочь.

Едва ли это было преувеличением. Росшая без бабушек и дедушек, Морган очень любила тетю Карлу. И должна же была в душе этой старой девы сохраниться хоть частичка мягкости, не выбитая когда-то до конца жестоким приятелем. Честно говоря, то, как он обходился с Карлой, было намного хуже всего, что когда-либо происходило между Гасом и Бет. Зная, что сестра вынесла от этой деспотичной скотины, Гас лучше понимал и охотнее прощал Карлу, старавшуюся убедить его собственную жену, что мужчинам доверять нельзя. И только исчезновение Бет заставило его наконец понять, как мало он сам сделал, чтобы убедить Карлу, что ему доверять можно.