Единственный выход - Вернер Тельке

Виктория, Вебер и Ковальский молча прошли внутрь. Дойдя до угла, они увидели Витте, сидящего за столиком на террасе.

Ковальский кинулся к нему.

— Где моя Анна? Это правда, что ее нет в живых?

Витте прервал его заикания.

— Не говорите глупостей, герр Ковальский, грех такое говорить. Разумеется, ваша дочь жива.

Ковальский вертел в руках шляпу.

— Но эти господа сказали мне, что Анна погибла в Швейцарии, и даже прочитали газету, которая об этом пишет.

— А прочитали они вам, что тело женщины никто так и не смог опознать? И что полиция считает, что речь идет о какой-то француженке? Это они вам прочитали?

— Так в Швейцарии погибла вовсе не моя дочь?

Вильгельм Витте покачал головой.

— Вы разве не видите, что попали в руки шантажистов?

— Где тогда моя дочь?

Витте усмехнулся.

— Вам достаточно, если я скажу, что видел ее сегодня живую и здоровую?

— Да, конечно, но где она сейчас? — не отставал Ковальский.

Тут в разговор вмешался Вебер.

— Вчера, когда я хотел видеть Анну, ваш слуга сказал, что у нее выходной.

— Нет, это невозможно, — вмешался Ковальский. — У меня ее не было.

— Сегодня, герр Витте, мы снова хотели с ней поговорить, — продолжал Вебер. — Тогда вы мне сказали, что Анна уехала в город за покупками. Когда мы хотели подождать ее, нас выгнали. А теперь вы говорите, что Анна здесь. Хорошо, тогда позовите ее. Мы хотим с ней поговорить!

— Да, хотим, — энергично кивнул Ковальский.

Витте разглядывал Вебера, с огромным трудом сдерживая ярость. Потом повернулся к Йоханнесу, который все время стоял в стороне.

— Где Анна?

— Я только что ее видел.

— Только что, только что… — передразнил его Витте. — Я не спрашиваю, где ты только что ее видел. Хочу знать, где она сейчас!

— Не знаю точно, сегодня у нее свободный вечер, — с невозмутимым спокойствием заявил Йоханнес. — Может, пошла на пляж.

— А там прыгнула в воду, да? — вмешался Вебер. — И совершенно случайно утонула.

Йоханнес даже не взглянул на Вебера и отошел к краю террасы.

— А где ваш сын? — обратился Вебер к Вильгельму Витте.

— Это не ваше дело.

— Я должен с ним поговорить!

— Вы не скажете ему ни слова. В этом можете быть уверены.

Витте уже не владел собой.

«Хороший знак», — подумал Вебер.

Витте возбужденно метался перед ними — это уже не был спокойный солидный деловой человек, каким он представлялся утром.

— Да вон она стоит! — вдруг крикнул Йоханнес.

Стоя в нескольких метрах от края террасы над берегом Эльбы, он протянул руку в темноту.

Вебер вдруг почувствовал, как что-то сжало его горло. Ковальский тихо вскрикнул и хотел броситься в сторону Йоханнеса, однако споткнулся об один из манекенов, которые остались после показа мод. Тот закачался и упал бы, не подхвати его Вебер в последний момент. Старательно поставив манекен на прежнее место, он нагнулся и поднял упавшую шляпу Ковальского.

Старик испуганно косился на рекламное создание в светлом парике, уставившееся на него из-под длинных ресниц, что производило ужасающе реальное впечатление.

— Простите, не заметил, — сказал он неведомо кому, то ли Витте, то ли манекену.

Йоханнес все еще указывал во тьму.

— Вон она стоит! — повторил он, теперь немного тише.

Вебер всматривался во тьму, но как ни старался, ничего не видел. Если действительно Йоханнес что-то разглядел, то у него глаза были гораздо лучше. Вебер дал знак Ковальскому и Виктории. Едва сделали несколько шагов, как вдруг посреди террасы заметили какую-то фигуру.

Ее силуэт четко выделялся на фоне реки и постепенно темнеющего неба. Фигура стояла неподвижно, только волосы развевались на ветру. Повернувшись к ним спиной, казалось, она всматривалась в реку. Было в ней что-то зловещее.

— Анна! — крикнул Ковальский во тьму.

Фигура не шевельнулась. Ковальский тревожно покосился на Вебера и прошептал:

— Это не человек!

Вебер кивнул. Ему и в голову не приходило, что Витте зайдет так далеко. Тот явно рассчитывал, что с них хватит выставленной на террасе куклы, издалека и в темноте смахивавшей на Анну.

Вебер содрогнулся от ярости и словно издали услышал свой собственный хриплый голос:

— Вы заплатите за эту комедию, герр Витте. Можете быть уверены!

Витте, вместе с Йоханнесом стоявший позади, не ответил. Достал из кармана портсигар, извлек сигарету. Йоханнес уже держал наготове зажигалку. Витте затянулся и, расслабившись, смотрел прямо перед собой.

Он все еще молчал.

Вебер, желая положить конец этой пошлой комедии, шагнул вперед. Решительными шагами пересек он расстояние, отделявшее его от загадочной фигуры, собираясь опрокинуть стоявшую перед ними куклу, чтобы избавиться от неопределенности. Он уже поднял руку, чтобы нанести удар, но в последний момент передумал и только толкнул манекен в плечо.

И остолбенел.

Под рукой он ощутил не мертвый материал, а теплое, живое человеческое тело.

Он отступил на шаг, вытаращив глаза. Фигура, правда, покачнулась, но не упала. Странно, потому что Вебер толкнул достаточно сильно, и, будь это манекен, он бы рухнул на землю.

Медленно, очень медленно фигура повернулась к ним.

Вебер наконец смог взглянуть ей в лицо.

Перед ним стоял живой человек, девушка, и он знал ее. Знал эти почти еще детские глаза, эту милую беспомощность, которая его так трогала.

Перед ним стояла Анна.

Они молча разглядывали друг друга. Веберу казалось, что это продолжается до бесконечности. Он чувствовал, что ему все вдруг стало безразлично. При виде живой и здоровой Анны его словно поразил удар молнии. А она смотрела на него с немым вопросом в глазах.

Потом она ожила, и Вебер шагнул в сторону, пропуская ее к отцу.

— Анна! — услышал он за спиной голос Ковальского.

— Папа!

Вебер представлял, как они падают друг другу в объятия. Отвернувшись, он зашагал к Виктории, которая была потрясена не меньше него.

«Да, мы провалились и скомпрометировали себя окончательно, — подумал он. — Остался только один выход: исчезнуть, и как можно скорее».

Он сделал знак Виктории. Молча, ни с кем не прощаясь, они покинули усадьбу. Тут им больше делать было нечего.

Вебер с каменным лицом сел за руль, и они уехали. Сейчас он охотно дал бы запустить себя на Луну без обратного билета.

Значит, Штайнерты были правы, когда после его возвращения утверждали, что Анна вернулась из Швейцарии живая и здоровая. Но Вебер все равно не мог в это поверить, хотя Йоханнес подтвердил это, а Витте повторил несколько минут назад. А они вбили себе в голову, что Анны нет в живых, и только потому, что тогда на поляне над обрывом им показалось, что, Михаэль хотел столкнуть ее в пропасть. И вот на тебе! Да, он полный идиот!

Веберу было плохо, колени дрожали.

Телеграфные столбы мелькали мимо. Случайно взглянув на спидометр, он заметил, что выжимает больше сотни километров в час. И снял ногу с педали газа. Когда стрелка упала до шестидесяти, снова нажал на газ и впредь уже держал предписанную скорость. Знал, что дорожная полиция последнее время особенно круто взялась за контроль дачных трасс.

Покосился на Викторию. Видел, что она напряженно размышляет. И чувствовал, что в голове ее крутятся самые разные мысли. Вдруг она так стукнула его по колену, что он едва не взвыл.

— Сейчас же примите вправо! — возбужденно крикнула она.

Вебер глянул в зеркало, потом нажал на тормоз и остановил машину на обочине.

— Есть, мой милый! — торжествующе воскликнула Виктория и включила свет в салоне.

— Что у вас есть? — спросил Вебер с такой гримасой, словно грыз лимон.

— Я уже знаю, в чем дело.

Вебер тоже был убежден, что знает. Нетрудно было догадаться — слишком мало вариантов. Заглушив мотор, он уселся поудобнее и терпеливо ждал, что скажет Виктория.

Она полезла в сумочку, достала пачку сигарет и зажигалку.

— Вы про аборты слышали? — спросила она вдруг.

Вебер забрал у нее сигареты, закурил и выпустил дым в открытое окно. Потом сказал, задумчиво вслед:

— Нет, а вы?

И бросил пачку сигарет в ее раскрытую сумочку.

Она удивленно уставилась на него.

— Иногда вы просто невероятно любезны.

— Как это? — спросил он.

— Я же хотела закурить.

— О, прошу прощения, я задумался.

Вновь достав пачку, подал ей сигареты и дал прикурить. Пару раз глубоко затянувшись, она сказала:

— Такие вещи в Швейцарии можно устроить очень быстро и без проблем. Там есть клиники, в которых с пациентками обращаются с подобающей деликатностью. Можно выбраться в короткий отпуск и приехать домой, сделав дело. Молодой Витте, оторвавшись от нас в Невшателе, отвез Анну в клинику. Через три дня они вернулись. Такая операция, если ее делает врач в соответствующих условиях, не представляет никакой опасности. Но, несмотря на это, пациентке следует несколько дней поберечься. Поэтому, собственно, и не удалось поговорить с Анной ни вчера, ни сегодня.