Свод Хаммурапи - Чингиз Абдуллаев

Что ж, очень умно, сообразила я. Лера понимает, что скрывать ей свои звонки глупо, ее все равно вычислят, поэтому сама сообщила мне, что звонила с телефона своего троюродного брата.

— Ты звонила по телефону Николая?

— Конечно. У моего аппарата села батарейка. Не успела зарядить. Я позвонила Артуру, и он сказал, что едет на встречу с тобой. А потом его убили. Это те самые бандиты, которые напали на нас в ночном клубе?

И эта фраза прозвучала очень кстати. Убийство Артура вполне можно свалить на бандитов, которых мы все видели. Можно вообще направить всю следственную группу в этот клуб. Без дела они наверняка не останутся.

— Видимо, другие. — Я не собиралась ей подыгрывать, даже ради себя.

— Тогда почему его убили? Я думала, что он вступился за тебя и поэтому его убили.

Три—ноль в ее пользу! Все три фразы идеально укладывались в мой первый вариант. Лера все знала, и теперь ее задачей было сделать так, чтобы убийство Артура выглядело нелепой случайностью на фоне исчезновения его хозяина. Все просто здорово. За исключением одной детали. Я точно знала, что его убили преднамеренно, что убийца стрелял несколько раз и ничего не взял. Кроме того, знала, что Лера звонила ему два раза и он один раз ей перезванивал. А она не догадывалась о том, что мне известно. И поэтому преимущество было на моей стороне.

— Когда увидимся, я тебе все расскажу, — пообещала я моей подруге. Или уже бывшей подруге? В тот момент я уже не знала, что и думать. В любом случае Валерия — не ангел, так я считала давно. И вот еще раз в этом убедилась.

— Договорились, — Лера наконец закончила разговор, и я смогла войти в здание компании, чтобы увидеть загадочную Берту Иосифовну Гольдбах.

Охранники решили, что я из прокуратуры. Они видели, с каким эскортом я выходила из здания и садилась в первый автомобиль Славика Рындина. Поэтому оба отдали мне честь и даже не проверили моих документов. Это мне понравилось. Я поднялась на двенадцатый этаж и прошла к знакомой приемной. Там сидели одни мрачные девочки и о чем-то тихо переговаривались. Следователи и дознаватели уехали еще в час дня на свой законный обеденный перерыв. Увидев меня, обе замолчали.

— Что опять произошло? — плюхнулась я на знакомый диван. — Надеюсь, никто не пострадал?

— Вы были в той квартире? — поинтересовалась Лена.

— Была.

— Говорят, там очень красиво? — немного восторженно полюбопытствовала Лена.

— Действительно красиво. — Я следила за Эсмирой. Была она там или нет?

Но Эсмира внешне очень спокойно отреагировала на мои слова.

— И ничего не нашли? — поинтересовалась Лена.

— Ничего. А мы должны были там что-то найти?

— Не знаю. Я просто спросила. Мы об этом говорили. Ведь Артура убили из-за этой квартиры.

— Это я должна спросить у вас. Вы ведь знали про квартиру.

— Мы вообще ничего не знали. Сидели здесь и работали. Обо всем только Артур знал.

— Теперь он нам уже ничего не расскажет, — немного цинично заявила я. — Очень жаль, что вчера мы с ним так и не смогли увидеться. Мне показали его снимки, — нужно соврать, чтобы они поверили, — красивый был парень.

— Очень, — подтвердила Лена. — Он был с юга. Из Краснодара. Все наши девочки от него просто балдели. Ну, разумеется, после самого Вадима Евгеньевича.

— Ваш шеф был бабник?

Лена взглянула на Эсмиру, словно ожидая, что ее напарница ответит на этот вопрос. Но Эсмира предпочла промолчать. Лена еще раз посмотрела на нее, будто спрашивая разрешения и наконец, покачав головой, сказала:

— Он не был бабником. Но ему нравились красивые женщины. И он любил женщин.

— А постоянной любовницы у него не было? — Я не могла поверить, что у такого мужчины не было рядом молодой женщины. Кроме его супруги. Но предпочла не обсуждать это с его секретарями.

— Нет. — Лена отвернулась.

Было заметно, что ей не хотелось об этом говорить.

Я повернулась к Эсмире. Та по-прежнему молчала.

— Если вы будете молчать, я не смогу никому ничем помочь, — пояснила я ситуацию. — Нам нужно срочно найти вашего шефа. Возможно, что он был ранен во время нападения и теперь лежит в какой-нибудь больнице, где не могут узнать его фамилии. Такое бывает.

— Лучше поговорите с Бертой Иосифовной, — неожиданно предложила Эсмира. — Вы ведь пришли, чтобы с ней встретиться.

— При чем тут она? — Я не хотела напоминать Эсмире о ее словах. Если Берта Иосифовна старая дева, то почему я должна расспрашивать именно ее о возможных похождениях Вадима Евгеньевича? Это как-то даже глупо.

Но Эсмира, загадочно глянув на меня, опять замолчала. Значит, все же придется побеседовать с этой финансисткой. Я ведь, собственно, из-за нее и вернулась в компанию.

По внутреннему телефону Лена попросила Берту Иосифовну подняться к ним в приемную.

— Можете расположиться в кабинете Вадима Евгеньевича, — предложила она. — На сей раз они его не опечатали.

Я прошла в кабинет и уселась на диван. Мне совсем не хотелось сидеть в кресле Стрекавина. Было в этом что-то мистическое, что мне совсем не нравилось. Я сидела и ждала, когда наконец придет «правая рука» исчезнувшего хозяина кабинета.

— Разрешите? — раздался ее голос, и я быстро поднялась с дивана. Если бы я даже не знала, что Берта Иосифовна старая дева, то сразу же это определила бы. Так выглядят только женщины, никогда не встречавшиеся с мужчинами. Без определенного возраста, когда ей можно дать и тридцать пять, и сорок, и сорок пять. Есть в этом что-то противоестественное, неправильное. Хотя мужчина-девственник вызывает еще большее сожаление. Длинная, почти до пола, темная юбка, сиреневая отглаженная блузка… Волосы собраны в пучок, минимум косметики, единственная вольность, которую она себе позволила — очень дорогие очки. Позже я рассмотрела их логотип — «Шанель». Такие очки стоят несколько сот долларов.

Финансистка смотрела на меня холодно и подозрительно.

— Добрый день, Берта Иосифовна, — я постаралась быть максимально корректной.

Она поздоровалась со мной легким кивком головы, не протягивая руки. И мы обе сели на диван.

— Я вас слушаю, — произнесла финансистка так, словно принимала у меня экзамен по физике или математике. Но вместо того чтобы смотреть на меня, повернулась ко мне боком, словно демонстрируя свою независимость.

— Вы хорошо знали Вадима Евгеньевича? — задала я мой первый вопрос.

— Думаю, что да, — ответила она, — во всяком случае, у него не было от меня особых секретов. Я так полагаю.

— Вы слышали, что у него есть специальная квартира для частных встреч? Вы знали об этом?

Она помолчала, и я догадалась, что сейчас услышу. И не ошиблась.

— Конечно, знала. Деньги за нее были заплачены через нашу компанию, и я сама их переводила на счет другой фирмы. У Вадима Евгеньевича была квартира на Чистопрудном бульваре.

— И вы ни разу там не были?

— Не была, конечно. Зачем мне было туда ходить? Любовница из меня скучная, а все неотложные дела мы успевали обсудить в рабочее время. А если вы меня спросите, встречалась ли я когда-нибудь с ним, то я вам отвечу категорическим «нет».

Берта Иосифовна могла бы этого и не говорить. Глядя на нее, понимаешь, что есть женщины, которые рождаются для одиночества. Она была именно такой. Наверное, дома эта дама хранит все подшивки «Иностранной литературы» и читает современную модную прозу постмодернистов. И вся ее жизнь устроена и расписана до мелочей. Но встретить своего единственного мужчину ей не дано. Слишком завышена планка требований. Слишком высоки критерии отбора. Лучше быть одной в одиночестве, чем с кем-то, но все равно одной. Вот поэтому она никого не нашла и никогда не найдет. Но при этом остается умной, язвительной и наблюдательной женщиной. Таких ценят коллеги и начальство, но таких не берут в жены и не делают любовницами. Они на это просто не способны.

— Вы знаете про убийство Артура Мишарова? — Я внимательно следила за ее реакцией.

Но внешне Берта Иосифовна никак не отреагировала. Или эмоциональная холодность еще одна отличительная черта таких женщин?

— Да, у нас все об этом говорят, — наконец откликнулась она.

— Вы его хорошо знали?

— Мы с ним не пересекались по работе. У него были свои интересы, у меня — свои. Мы с ним встречались только в приемной Вадима Евгеньевича. Артур был симпатичным молодым человеком, нравился женщинам. Мне он не нравился, в его облике я находила что-то непорядочное, хищное.

— Как вы полагаете, Вадим Евгеньевич ему доверял?

Берта Иосифовна, несколько удивленно посмотрев на меня, поправила очки.

— Мне сказали, что вы адвокат семьи Стрекавиных. Тогда почему вы у меня спрашиваете? Гораздо проще задать такой вопрос супруге Вадима Евгеньевича.

— Наверное. Он был способен на эксцентричные поступки?