Фокусник - Ася Алкимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы вежливо поприветствовали их и уселись в стороне. Закурили. Один из китайцев поднялся со своего места и подошел к нам.
– Привет, девчонки, – его голос расслабленно плыл и прерывался в соответствии со скакавшими мыслями обладателя, – Давайте к нам?
– Нет, спасибо, – отозвалась я.
– К кому это к вам? – Спросила Яна.
– Меня зовут Боб, – с готовностью откликнулся ободренный китаец, – Это мои друзья, Ян, Джо и Ник.
Все китайцы в Оксфорде брали себе европейские имена, выбирая наиболее созвучные родным, чтобы облегчить общение. Это было разумно.
– А этот чувак, я думаю, русский – добавил китаец, подозрительно поглядывая на Чингиза.
– Привет, Боб, – улыбнулась моя легкомысленная спутница.
– Яна! – Возмутилась я.
– Ну лучше же с ними, чем вдвоем сидеть? – Шикнула на меня рыжая бестия.
Я неохотно прошла за ней несколько метров, разделявших наши тумбы, и плюхнулась рядом с незнакомым русским на обледеневший гранит.
– Привет, – тут же сказал парень по-русски.
– Привет, – сказала я, краем глаза отмечая, что Яна уже вовсю хлопает ресницами, обсуждая с Чингизом рождественскую церемонию.
– Меня Петр зовут, – представился тот, – Я из Уфы. А ты?
– А я Ася. Москва.
– Ишь, Москва!
– Да, Москва, – неприветливо подтвердила я, – Вы чье дуете?
– Китайцы угостили! Крутая у них шмаль!
– Да?
– Да ваще! В сто раз сильнее нашей! Погоди, я тебе достану, – с этими словами Петя вскочил и направился к Бобу.
После полуминуты ожесточенной жестикуляции Боб сам подошел ко мне и спросил:
– Будешь с нами дуть?
– А у вас что?
– Мощнейшее из возможного!
– Ну давай.
Китайцы, непонятно лопоча, толпой раскурили громадный косяк, и стали передавать его по кругу.
– Давайте играть, – сказал Боб.
– Во что?
– В паровоз. Смотрите. Я затягиваюсь, передаю этому, – он указал на Чингиза, – он затягивается, и пока он не передаст ей, – «ей» была Яна, – я не могу выдыхать. А он не может выдыхать, пока она не передаст косяк дальше. Понятно?
– Это «армейка» называется, – прошептал мне на ухо Петя.
– Я ни разу так не делала! – Воскликнула Яна.
– Все когда-нибудь бывает в первый раз, – ухмыльнулся Чингиз.
– Ну давайте?
– Ну давайте.
Когда косяк дошел до меня, я была уже вовсе не уверена, что «армейка» была здравой затеей. Но я все же глубоко затянулась, и честно задержала дыхание, пока сидевший слева от меня Леша не передал косяк одному из китайцев. Выпуская едкий дым из легких, я надсадно закашлялась. Трава действительно была непривычно едкая, крепкая, горькая. Это было что-то новое. Все внутри чесалось и свербило, голова нещадно кружилась. Почему-то закладывало уши.
– Ну как? – Спросил Петя, – приобнимая меня за плечи.
– Неслабо.
Косяка хватило круга на четыре. К третьему болтовня угасла. На четвертом начались смешки.
– Твою мать… – только и мог пролепетать Чингиз между приступами удушающего хохота, – Это ж нихера себе…
– Давайте еще! – Пыжился криво стоящий на ногах китаец, – А то что-то не взяло.
– Маньчжурия – это в Китае? – Спросила я его.
– Чего?
– Ну на сопках там…
– Чего?
– Ой… – мне было непередаваемо лень объяснять, – Ну Мань-чжу-у-ри-я? – Повторила я по-русски.
– Чего? – переспросил китаец, заливаясь неистовым смехом. Он всхрюкивал и трясся, на глазах проступили слёзы.
– Твою мать… – только и мог прошептать рядом со мной Петя, склоняясь до земли в приступе ржания.
Наш дружный хохот отдавался по всей многоэтажной парковке. Я смеялась взвизгивая и плача, было сложно дышать. Самое страшное происходило во рту. Интересно, – думала я, параллельно с неостановимым смехом, – если мне станет совсем плохо, что делать?
Надо подумать еще раз, о чем я думала?.. Я не могла вспомнить, что происходило в моей голове секунду назад. Все было медленно и вязко, как тягучий басистый голос из замедленной диктофонной записи. Почему-то было очень жаль тюленей.
Остается только ждать, когда меня отпустит, – смиряясь, решила я, – Не впадать же, в самом деле, в панику.
– Менты! Менты идут! – Завопил один из китайцев, ломанувшись в кусты.
– Какие менты, дебил?! Это люди просто.
Диалог вызвал очередной приступ смеха, затянувшийся на несколько минут. К концу его мы все забыли, над чем смеялись, и продолжали трястись просто по инерции.
– Твою ж мать… – продолжал отчаянно ругаться Чингиз, – Ух твою же ж мать…
– Что-то холодно, – выговорил наконец Петя, покатываясь в истерике.
– Дико холодно, – согласилась Яна.
Китайцы рядом давились и гоготали о своем, перекидываясь редкими репликами, которых мы не понимали.
– Пошли куда-нибудь?
– Так нас не пустят никуда, – резонно заметил Чингиз сквозь слезы.
– Пошли ко мне?
– У тебя соседка.
– О, пошли к Владу! – Решила Яна, – У меня есть ключ!
– Что, реально?
– Реально. Только ехать… Долго…
– А я накурился под завязку, – ни к селу ни к городу заявил Петя.
Я не помню ни как мы мы дошли до остановки, ни как сели в автобус. Сознание снова проклюнулось по дороге, когда Яна больно стукнула меня по ноге.
– Прекрати ржать!
– Я не ржу… – сказала я, краем рассудка отмечая, что очень даже ржу.
Автобус поворачивал в один из пригородов Оксфорда.
– Заткнитесь! – Шипели нам с Чингизом Яна и Петя.
– Я не могу… – простонала я, продолжая заливаться.
Я подняла глаза. На нас таращился весь ночной автобус.
– Вы что, охренели?! Нас заберут сейчас!
Рядом со мной Чингиз закрывал лицо и чуть не плакал, стараясь сдержать смех.
– Ну в натуре! – Нервничала напуганная Яна, – А вдруг менты?
– Мадам, это измена.
– Сам ты измена, мужик-дурак вшивый! – Завопила Яна на весь автобус.
– Э, ну матом-то зачем? – Обиделся Чингиз.
– А что вы тупые такие?! – Продолжала кричать Яна.
Я снова провалилась в свои мысли, а вынырнув, обнаружила, что рядом никого нет.
– Эй! – Вопили они мне откуда-то издалека, – Ася, давай к нам!
Я огляделась. Мы сидели в самом конце, и, чтобы спуститься, нужно было пройти половину салона, лавируя между рядами кресел. Голоса доносились от выхода.
Я встала и начала путь.
– Давай, Ася, ты сможешь! – Орали от дверей, – Мы верим в тебя!
Автобус стоял, терпеливо ожидая, когда мы соблаговолим слезть. Я сделала шаг. О Боже, там была ступенька. На меня с ожиданием уставились все пассажиры. Кто-то качал головой, многие смеялись.
– Давай! Немного осталось!
Я потеряла равновесие и врезалась в кресло. На мое счастье, в нем оказался доброжелательный молодой англичанин. Он показал мне оттопыренный большой палец и, взяв за плечи, развернул к выходу. Я снова пошла вперед. От сознания всей абсурдности ситуации меня разбирал хохот. Каждые пару шагов я останавливалась, чтобы вдоволь отсмеяться, прежде чем
