Кровь королей (СИ) - Волков Влад

И искал мальчик, если уж не приключения в многообразии зарослей и редких построек Крумвельского сада, то хотя бы своих приятелей — Дрейка Кромвелла, Кваланара Мельнесторма и Вайруса Такехариса, который, правда, уже был как раз с молодым Розенхорном в компании юношей, от которых сбежала к светским беседам Сара Палмер. Или же ещё кого-нибудь, кого знал или с кем можно было познакомиться. Сыну короля, как ему казалось, любая дорога открыта. Можно заговорить абсолютно с любым герцогом и лордом, а можно хоть присесть рядом с сапожником, интересуясь сложностью ремесла у простолюдинов.

В отличие от старшей сестры, которая, например, вот рядом с сапожником не присела бы никогда в жизни, юный принц высокомерным не был, хотя в должные моменты не миновал напомнить, кем является и какую честь ему обязаны оказать. И даже при всей разгоравшейся в его возрасте мальчишеской страсти к оружию, сражениям, дуэлям, турнирам и прочему обыденному насилию в том или ином виде, на самом деле по характеру был довольно мирным и не конфликтным.

Он мог пойти на уступки в поисках выгоды, осознавал, что является равноценным обменом, а что нет, пытался урегулировать разнообразные споры наиболее эффективными методами, нежели дракой. Возможно, в этом помогала любовь к настольной игре «Битва Королей», где одними фигурами приходится жертвовать для заполучения других

И, в отличие от отца, уважал все земли королевства, и мавров-демонологов с Ракшасы, и знать Хаммерфолла, даже размышлял, какими видами наказаний можно было бы заменить существующие казни. Правда, ещё далеко не со всеми их видами был знаком в силу возраста, но уж сами понятия «казнь», «палач», «обезглавливание», «сожжение» и прочее — знал хорошо, не раз становясь свидетелем подобного.

Как-то раз, несколько месяцев назад, когда отец повёз его в Т’алдрим к Кроули, решать серьёзные финансовые вопросы по поводу караванных путей и налогов, как с гномов Берабьёрга, так и с людей Бреттенберга. И там в местном замке довольно интересного и нетипичного для всех остальных вида, он излагал свою мысль такому же молодому мальчишке Изеру Кроули.

Суть заключалась в том, что тюрьмы королевства «едят» довольно много средств из казны, но заключённые в них только сидят да едят, ничего не делая. А потому преступников лучше было бы заставлять совершать хоть что-то полезное. Строить дороги, возводить здания, поручать им различный тяжёлый труд на время срока заключения.

И они разговорились о тяжести совершённых деяний. Что, если вор, например, обязан отработать и как бы вернуть свой долг, возможно даже помноженный в несколько раз, то как быть с жестокими убийцами. Первая идея Джеймса, что раз те управляются с оружием — их можно сделать стражниками, почти сразу же была раскритикована в пух и прах. Защищать тех, кто их осудил такие вряд ли бы стали, скорее уж вонзят нож в спину при первой возможности.

Тогда Джеймс предложил проводить между ними какие-нибудь турниры, выбирать лучшего и самого крепкого или же, наоборот, ловкого и хитрого. Такого можно было бы не то, что заставлять биться за короля и осудивших его по преступлению, а попросту бросать на арену поединка перед схваткой армий. Хочешь, не хочешь, а придётся биться насмерть с воином врага. Раз уж ты лучший убийца, твоя цель выжить и победить. И тогда уже плевать за короля ты это делаешь или под каким-то другим знаменем. Выбора-то нет, дуэль есть дуэль — победа или смерть. Жестковато звучало для «миролюбивого» Джеймса, но нельзя же и вправду прощать все преступления. Нужно было выжимать максимум полезного, как он считал, и при этом, наказание всегда всё равно должно быть, чтобы другим было неповадно совершать проступок.

В случае с убийцами, Джеймс не видел чего-то плохого в их умерщвлении казнью, эдаким воздаянием за смерть жертвы. Просто вместо отрубания головы он считал, что можно было бы как-то заставить осуждённых приносить пользу. Даже тех, кого уже никак нельзя помиловать и отпустить. Оставалось придумать, как именно и всё продумать в сложной системе до мелочей. В конце концов он действительно однажды мечтал стать королём, а, значит, ряд указов можно было бы даже подготовить заранее.

Что-то пообсуждать с отцом, подкинуть тому предложений и, может быть, он даже реально выслушает однажды, когда Джеймс станет постарше и сам соберётся со всеми этими думами, изложив в лаконичный текст доклада, как вариант.

Подобные мысли обычно посещали юного принца перед сном или на вот такой одиночной прогулке. Но не в этот раз, когда в праздничный день хотелось ещё больше веселья, а ребятни не видно, кусок пирога уже в рот не лез, как и сладости, да и из фруктов он итак недавно сгрыз очередное яблоко, пока болтал со старшей сестрой. А лёгкости связанной с крепкими напитками взрослых ему ещё несколько лет было не видать, он искал себе какую-нибудь иную активность.

Уже даже успел пожалеть, не остался в яблоневой роще дальше играть с Вирджинией в догонялки. Та уж очень хотела от него побегать, чтобы он поводил, и ему любая разминка была только на пользу. Но порезвились тогда они не слишком долго, ведь она заметила плывущий по озеру силуэт куклы. Теперь Джеймс, прогуливаясь мимо украшенной семиконечной звездой часовни Семерых Верховных Богов на окраине сада, минуя её, выходя к дальним аллеям, мог лишь надеяться, что его сестрёнке весело и без него. В конце концов, малышей её возраста сегодня здесь тоже хватало, было с кем поиграть.

А вот девочка примерно его возраста, совсем чуток старше, в розовом цветочном платье с пышной и воздушной юбкой, распускавшейся слоями чуть ниже колен, сейчас стояла неподалёку на развилке у статуи сидящего белого кролика, что-то там себе под нос мелодично напевая.

Её блестящая диадема из розового золота чуть темнее тона платья переливалась алмазами, топазами, нежными рубинами и малиновыми сапфирами в солнечных лучах, придерживая зачесанные назад длинные и густые рыжие волосы. А едва заметные маленькие веснушки над десятилетними гладкими щеками своей россыпью будто служили благословенными отметинками от сияния на лице этого самого солнца.

— Герцогиня Мейбери, — поприветствовал Джульетту, младшую дочь Сильвии, юный Джеймс уважительным поклоном, подходя ближе.

— О, юный принц! — ответила она также приветственным поклоном, придерживая края слоистой юбки, — Приятного вечера! — вежливо добавила девочка.

— И тебе, Джули, а что ты здесь стоишь на перекрёстке, как призрак висельника? — пошутил он, припоминая страшные легенды о мстительных духах, вынужденных стоять на перекрёстках.

— Я не призрак, я играю! — ответила та, кокетливо отводя взгляд.

— Во что же играешь? И с кем? — поинтересовался Джеймс.

— В стражника! С братьями! Это мой пост и я охраняю наш деревянный оплот! — заявила она гордо, — Рыцарь принцесса Фламинго, — представилась она, по всей видимости, игровым воображаемым прозвищем.

— Девочки же не могут быть рыцарями, — перекосился юный Дайнер в лице, — Разве что валькирии.

— Ну, стражницами-то могут! — ответила та, рукой упираясь на уши фигуры кролика.

— Наверное, есть же копейщицы, лучницы, — перечислял он женские войска, как недавно в споре со старшей сестрой, — Стражницы тоже должны быть. С братьями? Арн и Фред? А где же они? — посмотрел мальчик по сторонам, но никого вокруг Джульетты Мейбери не обнаружил.

— А к ним без пароля нельзя! — строго ответила та, уставившись суровым взглядом своих голубых глаз в лицо принцу.

— К ним… так амбар это и есть ваш форт что ли? — вдали тропинки позади девочки виднелось красно-рыжее приоткрытое строение, — И какой же пароль?

— А… а они не сказали, а я… не придумала, — отвела она смущённо взгляд, покрываясь румянцем так, что веснушки почти исчезли, сливаясь с тоном кожи.

— Ну, тогда, значит, что пароля и нет вовсе. Я могу пройти, я же представляю короля. А ему всюду можно, нет запретных путей для Его Величества, — аргументировал ей Джеймс.

— О! — воскликнула она, — Пароль «король»! Так и будет. Никто просто так не узнает и не догадается.