Позолота вся сотрется 2 - Тина Ворожея

Глава четырнадцатая. Возможно я буду жалеть...

Я проснулась от того, что липкий пот тонкой, щекочущей струйкой бежал по спине. Солнце опять заняло свой пост и настойчиво обрушило на нас свою жаркую любовь. Я открыла глаза и застонала. В голове не было не единой мысли, а во рту была настоящая пустыня. Вспомнила, что случилось со мной и Патрисией вчера и поспешно поднялась на ноги.

- Доброе утро! Хотя...

Патрисия попыталась улыбнуться сухими, потрескавшимися губами.

- Сколько еще мы сможем пережить таких вот " добрых пробуждений" ? Николь ты не знаешь, как долго человек может прожить без воды? Мы протянем три, четыре дня? А если нас не найдут, плюс такая жара... Обещай, что ты не убьешь меня следующей ночью из-за последнего глотка воды! - она смущенно хохотнула. - Прости, кажется я разучилась шутить. Вот возьми, но много не пей. Свои три глотка я сделала.

Она протянула мне синюю фляжку.

Вода была теплой, немного солоноватой на вкус, но я могла поклясться, что это была самая вкусная и желанная влага для меня. Отпила ровно три глотка и осторожно закрутила пробку.

- Ты думаешь, что нас могут не найти? - мой голос хрипел, во рту все еще царствовала пустыня.

- Все возможно, Николь. Если ты не воспользуешься своими золотыми нитями, то мы можем остаться здесь навечно и превратиться в сухую рыбку к пиву! - Патрисия опять хохотнула. - Ну, давай же Николь! По моему, сейчас самое время сломать эту ржавую консервную банку!

Я растерянно замерла. Закашлялась подбирая слова.

- Послушай Патрисия... К сожалению мои золотые нити, мне уже не принадлежат... Ты думаешь, что я позволила бы нам провести ночь в этом пекле, если бы могла сломать железные стены еще вчера? Ты думаешь, что мерзкий Редли Браун шутил?

Повисло молчание. За стеной, на воле радовались жизни неунывающие, вечно голодные чайки, мерно бились мягким пульсом волны. Шумно, разочарованно дышала Патрисия.

- А, что же мы будем делать? Ждать смерти? - она смахнула с потного лба капельки пота.

Я пожала плечами и развела руками.

- Знаешь, у меня еще остался один козырь. Но он...., а вернее она, существует сама по себе. Видишь ли мы с ней не очень ладим...

- Ты сейчас о чем толкуешь? - прошептала Патрисия и подвинулась ко мне.

- Ну, мою кошку не надо называть, как предмет неодушевленный, вдруг она обидится!

- Кошку?! - порясено, взволнованно выдохнула девушка. - Ты хочешь сказать, что можешь превращаться в кошку?! Ты - оборотень?!

- Ну не совсем оборотень, вернее оборотень необычный... Короче - я пару раз превращалась в Черную Крылатую Кошку, но она почему-то не любит меня, а я не признаю ее. Между нами сплошное непонимание и... неприязнь!

Я уныло шмыгнула носом. Прислушалась к той, которая меня не любит. Она как всегда затаилась и молчала.

- Николь, я восхищена! Какое же это счастье иметь вторую ипостать! Черная кошка, да еще с крыльями! Я бы душу и жизнь отдала за такой подарок природы! Я бы так ее любила! - голос Патрисии восторженно звенел.

И словно услышав слова девушки, моя Кошка заурчала и потянулась к Патрисии.

Мне это не понравилось, стало обидно. Я значит уже второй день пытаюсь достучаться до своей кошки и ответа не получаю, а на льстивые слова чужой девушки она вот как реагирует! Но оттесняя обиду, неясная и опасная мысль зародилась на самом дне моего сознания. Эта мысль была еще прозрачной, похожей на легкий дымок, но я была уверена, что совсем скоро она станет плотной и осязаемой.

Еще один день нашего заточения тянулся очень, очень долго. Сил у меня становилось все меньше. Мы с Патрисией предпочитали не разговаривать, следовали вслед за тенью, хотя в железной, нагретой солнцем коробке, тень от раскаленной стены была лишь призрачным спасеньем. Я чувствовала себя куском мяса, который жарился на сковороде. На большой, ржавой и адской сковороде.

Наши спасатели безнадежно опаздывали, еще немного и спасать им будет некого... Я покосилась на синюю флягу и облизала сухие, потрескавшиеся губы. Мы с Патрисией договорились, что следующий живительный глоток будет сделан только тогда, когда солнце переместится на противоположную нам стену. А до этого момента надо расслабиться и терпеть, так мы сможем экономить эту солоноватую, теплую, но черт побери такую вкусную и желанную воду.

С трудом оторвав взгляд от синего искушения, я посмотрела на Патрисию. Она лежала прикрыв глаза, ее дыхание было таким слабым и незаметным, что мне стало тревожно.

- Патрисия? - мой голос был похож на карканье простуженной вороны.

Девушка вяло шевельнулась и со стоном перевернулась на спину, а затем захихикала. От ее тихого смеха мне стало не по себе. Если бы она заплакала или даже потеряла сознание, это было бы более уместным в сложившейся ситуации. Но Патрисия хихикала не открывая глаз. Ее смех становился все громче и все заливестей. Уже через минуту он метался отскакивая мячиком от раскаленных, железных стен. У девушки явно началась истерика.

Я вспомнила, что в таких случаях, кажется может помочь хорошая оплеуха. Звук моей пощечины прихлопнул визгливый смех словно сумасшедшую муху.

Смех прекратился так же внезапно, как и начался. Патрисия открыла глаза и досадливо потерла горящую щеку.

- Ну, спасибо тебе Николь! Видимо прав был мерзкий комиссар Редли Браун. Еще немного и мы поубиваем одна другую.

Она замолчала на долгое время. Я насторожилась когда Патрисия вдруг внезапно поднялась и отряхиваясь от пыли и ржавчины подошла ко мне.

- Николь, у тебя же есть какой нибудь план? Я наблюдаю за тобой. Ты все время пытаешься с кем то говорить. Это с ней? С твоей кошкой? Почему же она тебе не отвечает? Возможно ее и не существует вовсе! - ее голос сейчас был звонким и требовательным.

Я пожала плечами и промолчала - отчасти потому, что сама уже не была совсем уверенна в своих способностях. Упрямая кошка, напрочь отказывалась мне помогать... Но если она отказывается помогать мне, то возможно...

- Послушай Патрисия, а как насчет того, что бы переселить мою кошку к тебе?

Девушка замерла, зыркнула на меня лихорадочно блестящими, темно-шоколадными глазами.

- Это немыслимо! Исключено! Мы с тобой даже не родственники! - слабо пролепетала она. - Я слышала конечно о тех редчайших случаях, когда вторая половна сущности