Рубакин (Лоцман книжного моря) - Александр Рубакин

Тогда в Женеве скопилось великое множество русских политэмигрантов. Женева буквально кишела русскими, русская речь слышалась всюду, на каждом шагу – в трамваях, в кафе, ресторанах, на улицах. Русские ходили обычно группами, многие еще носили российскую одежду – косоворотки, высокие сапоги, меховые шапки. Особенно много русских жило в предместье Женевы – на улице Каруж, которую они называли фамильярно «Каружкой».

Ни у отца, ни у меня отдельной комнаты в школе не было. Мы спали на диванах в какой-то из классных комнат. В здании было холодно – на отопление не хватало средств. Оставаться в школе было невозможно – отец жаждал снова засесть за работу, а в школе работать он не мог. Он начал розыски удобной квартиры в подходящем месте и нашел ее в Кларане, маленьком городке в тридцати километрах от столицы кантона Во – Лозанны, в Кларане он жил в 1904 году. Там только что был построен большой пятиэтажный дом со всеми удобствами, с чудесным видом на Женевское озеро, Шильонский замок, Савойские Альпы. В этом доме все квартиры были пусты, и отец снял целый этаж – стоило это дешево, в каждой из двух квартир было по пяти больших светлых комнат с центральным отоплением и всеми удобствами. В то время Швейцария была, вероятно, самой благоустроенной страной в Европе, а также самой дешевой.

Через некоторое время отец выписал и свою личную библиотеку из Выборга – около восьми тысяч томов. Здесь он мог в наилучших условиях жизни и безопасности продолжать работу.

Так начался последний эмигрантский период его жизни, продолжавшийся почти сорок лет.

Глава 4

Первая библиотека Рубакина

Николай Александрович Рубакин с самого начала своей сознательной жизни и до самой своей смерти жил среди книг, жил в библиотеках, при библиотеках, для библиотек. «Рыться в книгах» всегда было любимейшим занятием, своего рода отдыхом Рубакина, как и большинства ученых и писателей.

Живя с отцом, я понял, что любить книги можно по-разному. Есть любители книг – библиофилы. Они любят редкие и роскошные издания, хорошую бумагу, хорошие рисунки, автографы на книгах. Для них книги все равно что драгоценность, а для иных даже выгодное помещение капитала. Они похожи на собирателей картин, которые хотя и могут любить искусство, но никогда не забывают, что собранные ими картины – это в то же время и капитал, с каждым годом приобретающий все большую ценность.

Не так любил книги Рубакин. Да, для него книги тоже были капиталом, но не таким, как для библиофилов. Для него книги были капиталом человеческого ума, человеческого знания, человеческих исканий истины и справедливости, призывом к борьбе за лучшее будущее. Он любил книги не за их внешность, а за их содержание. Его библиотеки были не собранием редких и роскошных дорогих книг для библиофилов, а сокровищницей человеческих знаний и достижений, из которой каждый мог черпать знания. На этом принципе строились и подбирались его библиотеки.

Книги дали ему возможность оставить по себе громадное литературное наследство, а библиотека стала для него, как он позже выразился, «отражением вселенной».

Библиотеки Рубакина были неразрывно связаны с его работой, с его жизнью. Его библиотеки не были простым и случайным скопищем книг – это были логически построенные системы, где книги действительно отражали жизнь вселенной.

Собранные им библиотеки не только отражают характер всей его работы, но и дают представление о его интересах, о его методах работы, ее содержании.

Библиотеки – это огромная часть его жизни. Без них он не занял бы того места в истории русского просвещения, которое он занял.

Николай Александрович был первым библиотекарем и библиографом библиотеки Л.Т.Рубакиной. Еще мальчишкой он составил для нее первый каталог, который включал всего 1500 книг и 26 журналов.

Сперва дела библиотеки пошли хорошо. Это был период роста в России широкой прослойки революционной интеллигенции, молодежи, страстно ищущей знаний. Но вскоре, в начале 80-х годов, наступила реакция, число подписчиков библиотеки сильно сократилось, средств для ее содержания не хватало, и Л.Т.Рубакина вошла в долги.

В 1892 году библиотека перешла полностью в ведение Николая Александровича Рубакина.

Целый особый мирок группировался вокруг библиотеки Рубакина. И подписчики в ней были особые – брали книги не для развлечения, не для пустого времяпрепровождения, а для учения, для того, чтобы почерпнуть знания, найти ответы на мучившие тогда нашу молодежь и особенно интеллигенцию вопросы. Эта особая среда, создавшаяся вокруг библиотеки, действовала как-то очистительно. Широко пользовались библиотекой и писатели, профессора, ученые.

Многие рабочие были непосредственными подписчиками библиотеки Л.Т.Рубакиной, причем бесплатно получали книги. Обращались они за советами и прямо к Рубакину. Еще большее число рабочих, особенно с заводов Шлиссельбургского и Нарвского трактов, пользовались библиотекой косвенно.

В одном из своих писем Рубакину Крупская вспоминала: «Библиотека Рубакина была первой среди легальных платных библиотек в Петербурге, снабжавших бесплатно книгами рабочие марксистские кружки самообразования».

Книги в рабочие кружки попадали главным образом через знакомых учителей и учительниц воскресных и технических школ.

В воскресной школе для рабочих на Шлиссельбургском тракте тогда преподавали Надежда Константиновна Крупская, сестры Менжинские, а также и моя мать. В женской воскресной вечерней школе технического общества, где занимались главным образом работницы текстильных и табачных фабрик, учительствовала Елена Дмитриевна Стасова. Царское правительство недаром держало под подозрением и под надзором эти школы и преподавателей в них. Эти школы не только несли общие знания в рабочие массы, но и представляли собой настоящие центры революционной работы. Об этом после вспоминала Крупская, вспоминала об этом и Стасова.

Библиотека служила и для революционной работы. На нее давались явки, через нее распространялась революционная нелегальная литература. Я хорошо помню, как мать ходила со мной, когда мне было всего лет семь-восемь, в разные определенные места для получения нелегальной литературы, которую потом приносила домой и которая через определенных лиц передавалась из библиотеки для распространения. Я, конечно, тогда не понимал, что для моей матери я был наилучшим прикрытием, когда она шла за нелегальной литературой или когда переносила ее.

Особенно часто с этой целью мать ходила в книжный склад А.М.Калмыковой на Невском проспекте около лютеранской церкви.

При библиотеке проходили собрания революционных групп во время съезда Вольного экономического общества. В библиотеке же устраивались в течение нескольких лет свидания и совещания работников разных партий – эсеров, социал-демократов.