Обольщение строптивой - Лорен Уиттиг

– У меня предложение, – обратился Тиг к толпе, не переставая касаться барабана. Он посмотрел в лицо Кэтрионе. – Я спою всем вам знакомую песню, вы можете подхватить ее и таким образом извиниться перед Долаг за грубые шутки.

За это он получил робкую застенчивую улыбку бедняжки Долаг и в ответ улыбнулся ей доброжелательно и щедро. Девушка вновь покраснела, и Тиг подумал, что она слишком боязлива и скромна и что обид даже от собственных детей, если они у нее будут, ей не избежать. И еще ему пришло в голову, что он никогда не взял бы в жены девушку, не умеющую постоять за себя.

Вздохнув, он запел хорошо всем известную и не очень скромную песню, которую все лихо подхватили. Кэтриона, гневно посмотрев на него, стала быстро пробираться к двери и выбежала из дома.

Вечер был холодный. Тучи, гонимые ветром, то и дело закрывали луну своими черными щупальцами. Она должна продолжить путь, через снег, по протоптанной дороге. Заносчивый, раздражающий, несносный бард! Только сознание, что она теперь привязана обстоятельствами к этому хулигану, давало ей силы сдерживаться и молчать. Как он смеет называть ее строптивой? Да еще перед толпой? Он не лучше ее братцев. И глуп, как ее отец… И такой же нудный… Она не находила слов. Его величество Бард. Если он бард, то почему поет, как подыхающая жаба?

Кэтриона посильнее запахнула накидку. Она дошла до конца деревни и стала возвращаться обратно.

Обиднее всего было то, что он назвал ее строптивой. Слышать это от братца Брока – одно, но от человека, которому доверяешь, – совсем другое. Она тоже должна оконфузить его при чужих людях… Но кажется, она уже это сделала. Как жаль, что она нуждается в его помощи! Лучше было бы оставить его здесь подмигивать глупенькой Долаг, которая не способна ответить на явные насмешки.

Она собралась было покинуть деревню, но мысль об отмщении Тигу остановила ее.

Возможностей было немало. Например, облить его спящего водой. Нет, это не годится. Его одежда будет мокрой, и они не смогут продолжить путешествие. Можно подбросить ему колючки, как она однажды недобро подшутила над одним из братьев, использовав чертополох. Некоторые места у мужчин очень чувствительны. Она усмехнулась, вспомнив лицо братца Калума. Но под снегом едва ли найдешь это растение. Она ничего не могла подсыпать или подмешать в пищу, потому что сама ест ее. Что-то подложить ему в сапоги, набить его мешки снегом? Нет, все это только поможет Псиной Морде догнать их раньше, чем они успеют передать королю письмо, что недопустимо.

Когда она повернулась к лестнице, дверь дома отворилась и вышел Тиг. Она замедлила шаги и смотрела, как он спускается к ней.

– Вам не холодно? – крикнул он.

– Я слишком зла, чтобы чувствовать холод, – ответила Кэтриона, внезапно ощутив странный прилив тепла во всем теле от его неожиданной заботы.

Он усмехнулся:

– Вы сами напросились на все.

– Тем, что попросила вас петь и заниматься своим делом?

Они стояли лицом к лицу на тропе, ведущей из дома к концу деревушки.

– И осмеять бедняжку Долаг у всех на глазах? Этого мне не следовало делать.

Она ощутила нечто похожее на стыд, с которым была недостаточно знакома, и поэтому рассердилась на Тига.

– Некоторые барды часто прибегают к этому, – ответила она резко.

– Возможно, но я не знаю ни одного певца, который выбирал бы своей жертвой скромное и застенчивое существо.

Разочарование и упрек в его голосе неприятно резанули ее слух.

– Но вам не нужны ни ее сила, ни ее слабости, для того чтобы предложить ее в невесты? Разве вы сразу не заметили, что она совсем не подходит ему?

– Ему? – Он посмотрел на нее так, будто она была упрямым ребенком. – Неужели вы думаете, что она соперница в ваших планах относительно бедняги Тига из Колрейна? Вам не стоило смущать Долаг только для того, чтобы узнать ее характер, Кэтриона из Ассинта. – Его тон снова задел и пристыдил ее. – Девушка сама показала себя, когда мы ели за столом. Не было надобности подчеркивать ее недостатки. Я уверен, что всем известны ее слабые и сильные стороны.

– Сильные? Таких у нее нет. Она трепещет от самой невинной шутки. У нее нет характера, чтобы постоять за себя…

– Тогда, возможно, вы поможете ей?

– Я? Я ничем ей не обязана. Он покачал головой и усмехнулся:

– Вы ничем никому не обязаны, не так ли? Вы самый эгоистичный человек, какого я когда-либо встречал.

– Я… почему… – Она в недоумении смотрела на него. Он не знает ее, не понимает… Как он смеет так плохо говорить о ней? – Это неправда. Я беспокоюсь о своем клане.

Усмешка вновь зазмеилась на его губах.

– Нет, вы заботитесь только о себе и своих делах. – С этими словами он повернулся и пошел назад к дому.

Кэтрионе трудно было поверить в то, что он сказал. Эгоистка? У Долаг нет и капли чувства собственного достоинства, если она позволяет членам своего клана так подшучивать над собой.

Но Кэтриона не собиралась прощать Тигу обиду. Она поспешила за ним и, схватив его за рукав, резко повернула лицом к себе.

– Какое вы имеете право говорить со мной в таком тоне? Мне достаточно одного слова, чтобы заставить вас вспоминать меня всю жизнь.

– И вы, дорогая, тоже будете помнить меня, – сказал Тиг тихим голосом, и его теплое дыхание коснулось ее лица. – Чья же судьба будет хуже?

У Кэтрионы учащенно билось сердце, странная легкость и пустота в голове, казалось, отдалили ее куда-то, и она уже видела себя и Тига со стороны, как посторонних людей, о чем-то спорящих и в то же время тянущихся друг к другу. Она пыталась не растерять остатки своего гнева и сопротивлялась какому-то смутному, необъяснимому чувству, овладевавшему ею. Она глотнула воздуха.

– Это очень просто. Мне более не придется встречаться с вами, – и, подумав, добавила то, что должно было оттолкнуть его от нее: – Я выйду замуж за человека, который во много раз лучше, чем вы.

Тиг, ничуть не обиженный, вскинул голову и, надув щеки, посмотрел на нее, словно на капризного ребенка.

– Ах вот каковы ваши намерения! А как вы узнаете, что этот «другой» человек лучше меня? – спросил он тихо, и в его голосе было что-то пугающее.

– Любой будет лучше.

– Даже Псиная Морда?

Она чуть было не сказала «да», но просто не отважилась на такую отъявленную ложь.

– Значит, существует по меньшей мере один мужчина, по сравнению с которым я все же лучше. У вас оригинальное чувство благодарности к тому, кто не дал вам замерзнуть в снегах, накормил вас горячей пищей и обеспечил вам на ночь место у костра.

Он схватил ее за плечи и посмотрел ей в глаза, а потом перевел взгляд на ее губы. У Кэтрионы перехватило дыхание, когда его карие глаза оказались так близко.