Увековечено костями - Саймон Бекетт

— Я всего лишь объяснял им…

— Да, я слышала, Брюс. Как и весь класс.

У Камерона запрыгал кадык.

— Извините. Просто я не считаю, что больницу можно использовать в подобных целях.

— Почему нет?

— Ну… — Камерон весь съежился и вкрадчиво улыбнулся. — Я ведь медбрат, Грейс, и работаю в этой клинике.

Грейс окинула его холодным взглядом.

— Вообще-то, Брюс, клиника принадлежит острову. Странно, что мне приходится напоминать тебе об этом.

— Нет, конечно, но…

— Так что если не можешь предложить других вариантов, то выбора нет.

Камерон пытался сохранить пошатнувшееся достоинство.

— Что ж… в таком случае, полагаю…

— Хорошо. Значит, решено. — Грейс улыбнулась ему: — Почему бы тебе не показать, где что находится? А я пока присмотрю за школой.

Камерон уставился на стол, а Грейс вернулась к детям. С лица сошла вся краска, и он стоял весь белый, плотно поджав губы. Может, жена Страчана и помогает ему в школе, однако зарплату ему платит Майкл. Молча Камерон содрал с крючка пальто и вышел.

— Зрелищная сцена, — вполголоса произнес Броуди.

Больница находилась недалеко от школы и представляла собой крошечную пристройку к местному клубу без отдельного входа. Камерон доехал туда на велосипеде, борясь с ветром, и зашел на застекленное крыльцо. Оставив Дункана в машине с уликами, мы с Броуди последовали внутрь.

Клуб выглядел как атавизм Второй мировой: длинное деревянное строение с низкой крышей и панельными окнами. В широком зале наши шаги отдавались глухим эхом, стуча по нелакированным доскам, на которых выцвели призрачные отметки бадминтонного корта. На стенах висели плакаты с приглашением на вечер танцев и рождественскую пантомиму. Старые деревянные стулья были беспорядочно свалены в кучу. Видимо, реконструкция острова так далеко не забралась.

— Страчан хотел построить новый клуб, но всем нравится этот, — сказал Броуди, прочтя мои мысли. — Привычка. Некоторые вещи должны оставаться неизменными.

Камерон остановился у новой двери и раздраженно перебирал звенящие ключи. В ожидании я подошел к пианино. Крышка была поднята, обнажая клавиши, треснувшие и пожелтевшие. Я нажал на одну, и раздался жалобный звук, быстро растворившийся в тишине.

— Вы не могли бы так не делать? — злобно прошипел Камерон и открыл дверь.

Маленький кабинет был хорошо оборудован, с сияющими белыми стенами и стальными шкафчиками. Тут имелись автоклав для стерилизации инструментов, аптечка с изобилием лекарств и холодильник. Самое ценное, что там находилось, с моей точки зрения, это большой стол на колесах из нержавеющей стали и мощная галогеновая лампа. Обнаружилось даже увеличительное стекло для осмотра и зашивания ран.

Камерон подошел к столу и демонстративно проверил, чтобы все ящики были заперты. Затем проделал то же самое со шкафами с документами. Закончив, с неприкрытой неприязнью повернулся к нам:

— Надеюсь, после вас здесь все останется как есть. У меня нет желания убирать.

Не дожидаясь ответа, он направился к двери.

— Нам нужен ключ, — сказал Броуди.

Поджав губы, Камерон отсоединил ключ от связки и хлопнул им по столу.

— А от клуба? — спросил я.

— Мы его не закрываем, — сухо ответил он. — Клуб принадлежит всем жителям острова.

— И все же я предпочел бы иметь ключ.

Камерон снисходительно улыбнулся:

— Ничем не могу помочь. Если он и существует, то я не знаю где.

Он испытывал глубокое удовлетворение, что может отказать нам хотя бы в этом.

— Этот человек кого угодно достанет, — прокомментировал Броуди.

Я думал так же.

— Ладно, перенесем сюда пакеты с уликами, — сказал я.

У меня был неприятный разговор с Уоллесом, пока Броуди и Дункан переносили в больницу пакеты с костями и пеплом. Начальнику наконец сообщили, что мы пытаемся с ним связаться. К сожалению, он позвонил Фрейзеру, а не Дункану, и сержант, не стесняясь в выражениях, изложил свое видение ситуации.

В результате Уоллес вышел из себя и требовал ответа, почему мы осмотрели место преступления без его разрешения. Я был не в настроении слушать, как на меня орут, поэтому сердито заявил, что у нас не было выбора и ничего подобного не случилось бы, если бы он выслал следственную команду.

Броуди забрал у меня рацию, отошел в сторону и охладил накалявшиеся страсти. Когда он вернул мне рацию, Уоллес недовольно извинялся. Приказал мне продолжить анализ останков.

— Полагаю, раз вы зашли так далеко, можете попытаться выяснить что-нибудь еще, — неучтиво сказал он.

Мы оба понимали, что это нереально без должного оборудования в лаборатории. Однако я ответил, что сделаю все возможное. Затем поинтересовался, как продвигается расследование причин крушения поезда. По прибытии на Руну к нам не поступало никаких новостей.

Начальник замялся.

— Подростки угнали автоприцеп покататься. Он застрял на рельсах, они испугались и убежали.

Все-таки не террористический акт. Погибли люди, на Руну не прибыло подкрепление, и все из-за каких-то бездельников-юнцов.

Дункан осторожно положил кисть покойной в холодильник, держа ее в вытянутой руке. В полиэтиленовом пакете она походила на кусок мяса, купленный на обед.

— До сих пор понять не могу, как такое могло произойти, — сказал он, с облегчением закрывая дверцу. — Как-то сверхъестественно.

— Вполне естественно, — возразил я, продолжая думать о словах Уоллеса.

Дункан и Броуди вопросительно уставились на меня.

— Вы знаете, как это было? — спросил Броуди.

Я знал практически с того момента, как увидел останки. Однако не хотел себе в этом признаваться, пока не найду подтверждений. Теперь, на отрезанном острове и с заваленными обломками уликами, не осталось причин отмалчиваться.

— Дункан, на днях я дал тебе подсказку, помнишь?

— Вы о маслянистом слое на потолке? Я так и не смог догадаться.

Он смутился. Броуди выжидающе смотрел на меня.

— Здесь две причины. Человеческий жир и одежда, — объяснил я. — Вы когда-нибудь слышали об эффекте фитиля?

Оба покачали головой.

— Существует два способа превратить тело в пепел. Сжечь при очень высокой температуре, чего не было, иначе сгорел бы весь коттедж. Или жечь при температуре ниже, но на протяжении длительного времени. Под кожей у нас жировая прослойка, а жир хорошо горит. До изобретения парафина свечи делали из сала животных. При определенных условиях человеческий организм превращается в гигантскую свечу.

— Вы серьезно? — не поверил Броуди. Впервые бывший полицейский пришел в замешательство.

— Поэтому вещество на потолке и полу было столь важно. Жир плавится и поднимается вместе с дымом. Очевидно, чем больше у человека жира, тем дольше он горит. Судя по потолку в коттедже, жертва была отнюдь не крошкой.

— Хотите сказать, она страдала избыточным весом? — спросил Дункан.

— Да.

Броуди потер лоб.

— А при чем тут одежда?

— Плавленый жир пропитывает одежду. И она служит фитилем, продлевая процесс сгорания. В особенности если сделана из легковоспламеняющейся ткани.

Броуди был потрясен.

— Боже, ну и картина!

— Да, но такое действительно бывает. Большинство случаев самовозгорания происходит с пожилыми людьми или пьяными. И в этом нет ничего странного или паранормального. Они просто роняют на себя сигарету, засыпая, или подходят слишком близко к камину и не могут себя потушить. Так было и с Мэри Ризер, — сказал я Дункану. — Классический пример того, что называют необъяснимым. Пожилая женщина, толстая и курильщица. Согласно полицейскому отчету, последним ее видел сын. Она приняла снотворное и сидела в кресле в ночной сорочке — оба послужили фитилем — и курила.

Дункан задумался.

— Но почему конечности уцелели?

— Потому что даже при приличном количестве жира человеческие ткани горят не сильно. Получается тлеющий огонь, который достаточен, чтобы поглотить тело, но не зажечь что-либо. Взять свечку: она тает, пока горит фитиль, но не затрагивает ничего вокруг. Поэтому кисти и ноги иногда остаются…

Я поднял руку и закатал рукав.

— Они состоят в основном из кожи и кости. На них почти нет жира. К тому же обычно они не покрыты тканью. Руки иногда сгорают потому, что лежат на теле. Однако стопа и порой голень находятся на приличном расстоянии от очага пламени и сохраняются.

Броуди задумчиво потер подбородок.

— Эффект фитиля мог быть умышленным? Кто-нибудь способен такое подстроить?

— Сомневаюсь. Технически это сложно. Никогда не слышал, чтобы такой прием был задействован при убийстве. Все зафиксированные случаи были несчастными. Думаю, преступник хотел уничтожить улики, которые мог оставить на теле. Наверно, вылил небольшое количество бензина, чтобы жертва воспламенилась, — совсем немного, иначе потолок был бы черным, — бросил спичку и сбежал.