Верная неверная - Владимир Колычев

— Адрес ты мой знаешь.

— А как же Игорь Платонович?

— Он будет только через неделю…

Дима плотно сжал губы. Недоброе предчувствие усилилось. Бирюков уехал, Ирине скучно, и кто-то должен развеять грусть-тоску. А если Бирюков уехал навсегда?..

Ирина сменила ворота перед своим домом, теперь они открывались автоматически. Дима остался в машине, она зашла в дом, а спустя какое-то время оттуда вышла няня. Когда за ней закрылись ворота, появилась Ирина, она и позвала Диму в дом.

А дома ждала милая в своей беспомощности малышка. Хлипкие белокурые кудряшки, синие, широко распахнутые глаза, беззубый ротик. Дима взял Инну на руки, прижал к себе. И в душе — словно открылась какая-то дверца.

— Твоя дочка, — тихо сказала Ирина.

— Спасибо, что напомнила.

Раньше она старалась не поднимать этот вопрос, а сейчас вдруг расщедрилась. Неспроста все это.

— А ты забыл?

— Так я, в общем-то, и не знал. Но догадывался.

— Теперь не надо догадываться.

Дверца в душе не закрылась, поэтому Дима лишь усмехнулся, когда в нее хлынул теплый поток физиологического происхождения.

— Бывает и хуже! — Он уложил Инну на диван, снял мокрые ползунки.

Ирина подала сухие, он тут же их надел на ребенка.

— Ты прирожденный отец.

Он не ответил, но, переодев Инну, собрался уходить.

— Куда ты пойдешь? Оставайся у меня.

— Я не могу.

— Почему это? — Ирина обиженно оттопырила нижнюю губу.

— Ты девушка замужняя, я могу тебя скомпрометировать.

— Я не замужем. И ты это знаешь.

— Чего так?

— У Игоря семья, он не смог ее бросить.

— И где он?

— Мы с ним расстались… А зачем он нам? — Ирина уперлась ладонями ему в грудь и толкнула, заставив опуститься в кресло.

— Ну, мне он точно не нужен.

— И мне тоже… — Она села к нему на колени, согнутыми ногами обхватив его бедра. Фактически оседлала его. — Пусть проваливает в свой Ярославль, а мы останемся здесь. Построим гостиницу, ты будешь там хозяином…

— Хозяином?

— А почему бы нам не расписаться? — Выгнув назад спину, Ирина смотрела на него, как ковбой на покоренного мустанга. — У Инны должен быть отец, или ты так не думаешь?

— У меня есть Юля.

— Юля замужем. Она не твоя.

— Ну, пока замужем…

— И останется замужем. А ты исчезнешь… Я знаю ее мужа. Я знаю, что говорю.

— Ну, это мы еще посмотрим.

— Зачем смотреть?.. Просто встречайся с ней. Иногда… Я разрешаю.

— Ты разрешаешь?

— Я твой начальник или нет?

— Ну, не в личном же плане…

— И в личном тоже… Юля красивая девочка. С виду — чистая, невинная. Мне такие нравятся. Ты можешь быть с ней иногда… Но только с ней. Ты меня понимаешь?

— Только с ней и могу, — кивнул он.

— С ней и со мной.

— Только с ней.

— Что?! — Ирина соскочила с него, в гневе сделала круг по комнате.

Инна, глядя на мать, расплакалась. Ирина, взяв дочь на руки, зло глянула на Диму.

— Это все из-за тебя!

— Ну, тогда я пойду! — Дима направился к двери.

— Куда ты пойдешь? Землю за трудодни пахать?

Он остановился как вкопанный.

— Ну, не за трудодни… — подавленно пробормотал он.

— В Подреченске с работой трудно. Вся работа сейчас через меня.

Это была неприкрытая угроза. Тем более безосновательной ее не назовешь. В стремлении расширить свой бизнес, Ирина постепенно подчинила себе всю городскую торговлю. Дима мог устроиться, ну, например, администратором в кафе «Ландыш», которое пока еще не принадлежало ей, но стоит Ирине сказать слово, и он пулей вылетит оттуда. Да и какая там зарплата в «Ландыше» — курам на смех.

— Да ты не бойся, я тебя не уволю. — Ирина смилостивилась, уловив его страх, подошла к нему сзади, мягко положила руку на плечо. — Зачем? Мы с тобой уже почти родные. И нам никак нельзя ссориться…

— Да я не ссорюсь. Просто ты должна меня понять. Я дал Юле слово, что ни с кем не буду.

— Ты не будешь, а она будет. Со своим мужем.

— Она сказала, что нет…

— И ты ей поверил? — засмеялась Ирина.

— Ну, она сказала. — Дима закрыл глаза, осознавая несуразность своего лепета.

— У нее ребенок от мужа. С мужем она и будет спать. А у тебя ребенок от меня. И ты должен спать со мной. Все очень просто. И совершенно естественно…

Мягким, но требовательным движением Ирина повернула его к себе, стала расстегивать пуговицы на его рубашке. Но Дима взял ее за руки. Нет, не мог он лечь с ней в постель. И дело даже не в Юле. Он не игрушка, которой можно попользоваться, — положить на запасную полку, а затем доставать оттуда за неимением лучшего.

— Ты же не хочешь, чтобы Юлин муж узнал о ваших похождениях? — пристально глядя ему в глаза, хищно улыбнулась Ирина.

И это была уже не просто угроза, а шантаж. Она действительно могла сдать его Климу, чтобы тот принял меры. И тогда может пострадать сама Юля.

Был и еще один момент, который нельзя было упускать из виду. В Подреченске был свой криминалитет, приблатненная братва, которой Ирина отстегивала процент за безопасность. И она запросто могла натравить этих ребята на Диму… Нет, с ней лучше не связываться.

— Он не должен узнать. — Дима растерянно мотнул головой.

— Правильно. И я так думаю.

Ирина все-таки расстегнула его рубашку. Сначала раздела до пояса, затем сняла с него брюки. После чего отправила в ванную. Там и забралась к нему в джакузи. И Диме ничего не оставалось, как на время забыть о Юле.

Глава 12

И снова шатается стол, и ходуном ходят стеллажи. И опять это ощущение полета. Над бездной. Юля парила на крыльях любви. Но сама-то любовь — запретная. Грешная, тяжелая. И крылья тяжелые, они тянут вниз, не позволяя взлететь. Но приземление на другой край пропасти прошло бурно, головокружительно.

И снова Юля отряхнулась, привела себя в порядок. И постаралась отогнать от себя неприятную мысль о том, что она ведет себя как последняя шлюха. Зато зациклилась на том, что ей нужно как можно скорее возвратиться в Семирадье и там уже сделать вид, как будто ничего такого не произошло. И себя в этом убедить.

— Я не хочу тебя отпускать, — сказал Дима, двумя руками держа ее за талию.

— Но мне нужно. — Она не вырывалась, но и к нему не льнула.

— Давай уедем!

— Куда?

— Сбежим от всех, и ну его к черту!

— Куда сбежим?

— Ну, в Москву, например. Там с работой сейчас без проблем, можно хорошо подняться.

Юля резко повернулась к нему и пытливо посмотрела в глаза:

— Прямо сейчас возьмем и уедем?

— Прямо сейчас и уедем, — кивнул Дима.

Но в его ответе не хватало уверенности. И смотрел он куда-то в сторону.

— Собирайся, поехали. Сколько там до Москвы?

Она уже ясно осознала, что счастья с Климом не будет. С ним стерпится, но не слюбится. А в ее жизнь пришла весна, она уже не могла жить без любви. Но бегство от мужа — слишком серьезный поступок, а она не уверена в Диме. Это ведь и ребенка придется с собой взять, на новом месте как-то устроиться. Дима из тех, кто хорошо говорит, но не разойдутся ли его слова с делом? А может, он и вовсе не собирается никуда ехать. Может, зовет ее в мифическую даль ради красного словца.

— Двести километров.

— К вечеру будем.

— К вечеру. Но не сегодня.

— Чего так? — усмехнулась Юля.

— Завтра давай. — Он снова посмотрел в сторону.

— Или послезавтра… А лучше я через недельку к тебе подъеду. С вещами. И с ребенком.

— С ребенком? — задумался он.

— Я же не могу бросить сына.

— Ну, его можно потом забрать. Когда устроимся…

— Вот потом и поедем. Как-нибудь. Когда-нибудь… Еще увидимся! — Юля поцеловала его в губы и выпорхнула за дверь.

А возле машины ее ждал Клим. Она глянула на него и остановилась, как будто ее молнией к земле пригвоздило.

— Ты как здесь?.. — пытаясь преодолеть растерянность, спросила она.

— А ты? — сухо спросил он, тяжело, с осуждением глядя на нее.

— Ну-у…

— Нехорошо.

— Что, нехорошо?

— То и нехорошо.

— Я тебя не понимаю! — мотнула головой Юля.

И в этот момент из кафе вышел Дима.

— А сейчас понимаешь? — глянув на него, спросил Клим.

— О! Дима!.. — Она изобразила удивление. — А ты откуда?

Клим скривил губы, осуждая ее за этот фарс.

— Да вот, работаю здесь. — Дима растерянно смотрел на Клима.

— Я с тобой потом поговорю, — негромко, но с явной угрозой в голосе сказал Клим.

И, открыв дверь, велел Юле садиться в машину. И она кивнула, соглашаясь занять предложенное место. Но Дима вдруг вспетушился, захлопал крыльями.

— А почему потом? — спросил он, подскочив к сопернику. — Давай сейчас!

— Не нарывайся.

Клим глянул на него резко, исподлобья, но голос его звучал спокойно, без надрыва.