Дети сумерек - Виталий Сертаков

Тамара ударила ещё раз, потом ей показалось, что подлец хихикает, она подхватила откатившуюся гантель и набросилась на «галицинское отродье» со свежими силами. На какое-то время она выпала из реальности, уплыла куда-то очень далеко, в плавную голубую страну, похожую на мелкий, тёплый, ласковый лиман, куда её мама возила в детстве…

Когда к Тамаре вернулось зрение, она не могла точно сказать, сколько на часах. Во всяком случае, за окнами совсем стемнело. Оказывается, она перевернула свой разлезшийся двуспальный диван, под матрацем с торчащими пружинами обнаружился белый фанерный ящик для белья. Тамара тщательно выбрала из трёх простыней самую чистую, беленькую, застелила ящик, чтобы он стал совсем как гробик. Затем она перенесла туда младшего Галицкого, расправила ему складки на брюках и курточке и прикрыла сверху другой простынёй. Получилось очень красиво, настоящий покойничек.

Тамара задумалась. Она не помнила точно, что же следует делать дальше. Кажется, нужны были свечи и… Свечки она нашла, целых два огарка. Тамара их старательно подожгла и установила прямо в самодельный гроб, по обе стороны от худеньких плеч покойного. Так, что же ещё?… Ну, конечно же, водка. Ведь если её сын умер, то он же не виноват, что умер таким маленьким, он заслуживает настоящих поминок с настоящей выпивкой и холодцом. Почему-то именно холодец запал ей в душу…

Следующее и последнее мгновение, когда она вынырнула из сумерек, настигло её на кухне. Тамара раздумывала о холодце и перебирала в ящике стола ножи. Найдя, наконец, то, что искала, — длинный зазубренный нож для рыбы, она спрятала его в рукав плаща и, напевая, вышла на лестничную клетку. К ней никак не хотел возвращаться ласковый азовский лиман, чайки и мамина улыбка. Тамара знала, почему так получается. Эти вонючие сволочи, они всегда мешали ей, а сегодня они уморили её сыночка.

Лифт открылся, снизу поднимался очкастый дяденька в курточке пузырём, в галстуке и с деловой сумкой через плечо. Дяденька улыбнулся Тамаре, она тоже широко улыбнулась в ответ, посторонилась, пропуская его. Когда он уже сворачивал, чтобы позвонить в квартиру соседей справа, Тамара очень быстро и точно проткнула ему горло ножом. Она была сильная и смелая. Ей понравилось, когда его вонючее тело упало на остриё и нож погнулся.

Она вынула нож, обтёрла о его галстук и позвонила в дверь к любимым старым сволочам. Тамара смутно помнила, что они в чём-то перед ней провинились, но это было уже неважно.

Сумерки ждали её. Тёплые ласковые сумерки, уютные, как азовский лиман.

7

ГРИЗЛИ

Завуч поймал второгодника Васю,К стенке гвоздями прибил его в классе.По анатомии скоро урок,Будет иметь экспонат педагог!

Гризли ошибся. Оказывается, низенький капитан со скорбными собачьими глазами и был самым главным в бригаде, нагрянувшей в гимназию. Гризли запомнил его смешную фамилию — Бузина.

— Ладненько, не стоит так сильно переживать. Скорее всего, вашей дочери не будут предъявлены обвинения, — вздохнул капитан. — И уж тем более не надо на неё орать. Угу, только всё усугубим…

Капитан Бузина почти непрерывно что-то жевал. Он доставал из кармана маленькие кусочки чего-то сухого, кидал их рот и быстро проглатывал. То ли чипсы, то ли сухарики.

— Что усугублю? Что тут можно ещё усугубить? — встрепенулся Гризли.

Бузина сделал упреждающий знак пальцем, с кем-то коротко поговорил по телефону.

— Усугубить?.. — повторил он, разглядывая Гризли, словно видел его впервые. — Ладненько, я попытаюсь ввести в курс дела, тем более что нам ещё понадобится ваша помощь. Скажите, ваша дочь вам часто звонит на сотовый?

— Ах, чёрт, телефон! — Гризли хлопнул себя по лбу. — Ведь вы заставили всех нас отключить телефоны! Марина наверняка сто раз звонила, и Лола могла звонить. Сейчас-то можно подключиться?

— Один момент, — осадил Бузина. — Мы попросили отключить телефоны в целях общей безопасности. Я прошу вас, подпишите.

— Что это?

— Расписка о неразглашении. Подписав её, вы сможете получить телефон и покинуть здание школы.

— Что?! — До Гризли начало доходить. — Вы что, арестовали нас тут? По какому праву?!

— У меня есть письменное распоряжение начальника полиции. Вам должно быть известно, что в особых случаях нам разрешено задерживать подозреваемых на срок до трёх суток.

— Так мы подозреваемые?

Капитан поморгал добрыми глазами, почесал снизу подбородок и стал ещё больше похож на спаниеля. В его усиках застряли крошки чипсов.

— Вчера вечером в этом здании было совершено жестокое, не побоюсь этого слова, зверское убийство. Пока оно не раскрыто, подозреваемыми являются все, контактировавшие накануне с убитым. Я прошу вас подписать заявление, в котором вы обязуетесь хранить в тайне всё увиденное и услышанное сегодня, особенно нашу беседу.

— И тогда я покину список подозреваемых?

— Тогда, если информация о нашей беседе станет, известна, и на вас укажут как на возможный источник утечки, я вас арестую и предъявлю обвинения по трём статьям. Сознательное противодействие следствию, введение в заблуждение…

— Достаточно, я подпишу, — Гризли размашисто расписался и сразу же спрятал руки, чтобы капитан не заметил его нервозности.

Полицейский вздохнул.

— Есть вероятность, что в очень скором времени нам понадобится помощь всех здоровых мужчин…

— Что вы имеете в виду?

— То самое, — капитан поманил Гризли пальцем и сам нагнулся навстречу, как будто собирался доверить страшную детскую тайну. Мужчины наклонились вместе со стульями, и почти соприкоснулись лбами. — Всё, что пишут и говорят, — не-пра-вда! — одними губами, почти бесшумно выговорил капитан.

«Он сумасшедший… — у Гризли под столом непроизвольно сжались колени. — И все мы сумасшедшие здесь. Мой ребёнок смеётся, когда рядом убивают человека. Выпускной класс портит мне рабочую форму непереваренным маисом. Фернандеса кто-то прибил к стене гвоздями. Муж Марины разводит дома огромных улиток. Рокси собирает чемоданы. В школу приходит полицейский, арестовывает нас всех, угрожает и играет в политический сыск… Все обезумели, и я вместе с ними…»

— А что, правда? — осторожно поинтересовался Гризли.

— А, правда — это то, что вы от меня скрываете. Из скрытых маленьких правд вырастает что? — хихикнул капитан. — Вы думали, вырастает большая скрытая правда? А вот и нет! Вырастает колоссальная кривда и заполняет собой всё. Она заполняет собой все щели и паузы, как хорошее машинное масло…

Гризли признал, что перед ним не просто сумасшедший, а чрезвычайно умный сумасшедший.