Крылатый штрафбат. Пылающие небеса (сборник) - Георгий Савицкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В кабине ведущего истребителя летчик приветственно помахал Волину рукой. Ожили наушники шлемофона:
– ЛаГГ-3, прием. Я – «Береза», следуйте за нами, мы доведем до аэродрома. Как поняли, прием? Если слышите нас, покачайте крыльями.
Александр Волин качнул ручкой управления вправо-влево.
– «Береза», прием. Я – «Леопард», спасибо, что выручили. – Голос летчика-штрафника звучал хрипло, в горле пересохло от клокочущего в жилах адреналина.
Самолет Александра Волина держался в воздухе лишь чудом, летчику приходилось сражаться с управлением, чтобы не свалиться каждую секунду в штопор. Но все же он летел! Удивительно – после такого-то воздушного боя…
Вскоре показался аэродром «яков», спасших ему жизнь.
– «Леопард», прием, я – «Береза». Внимание, скоро посадка!
– Я – «Леопард», вас понял. Буду садиться без шасси, предупредите аэродромную команду, прием. Как слышите меня, «Береза»?
– Ясно, аэродромная команда предупреждена. Подходим к полосе, снижаемся…
Александр Волин убавил обороты двигателя и осторожно отдал ручку управления от себя. Попытался было выпустить закрылки в положение посадки, но их заклинило. А, черт! Ладно, обойдемся без них.
Волин сосредоточился на приземлении. Проверил натяжение привязных ремней, удар может быть таким, что он может разбить лицо о приборную доску, бывали случаи, сплошь и рядом. Так, убрать обороты… ручку – нейтрально. Не дай бог сейчас взять на себя: мгновенная потеря скорости, сваливание на крыло – и даже штопора на такой малой высоте не получится. Просто бесформенные горящие обломки… Выровнять машину по горизонту, не допуская крена.
А вот не в меру разыгравшееся воображение пока задвинем в самые потаенные уголки сознания, оно нам сейчас только навредит…
Ручку на себя – выравнивание, выключить зажигание. ЛаГГ-3 несется в считаных метрах от земли, непривычно замер в полете остановивший свой извечный бег по кругу воздушный винт. И вот ЛаГГ-3 опускает нос… Касание! Вернее – тяжелый, протяжный удар, стоном отдающийся во всей конструкции самолета. Но это в последний раз. Взметается желто-коричневый шлейф пыли и оседает с тихим шелестом на разбитый самолет, лежащий беспомощно на полосе. К нему со всех сторон бегут люди.
Александр Волин стирает кровь с лица – все-таки расшиб при жесткой посадке лоб и переносицу о приборную доску. Летчик освобождается от привязных ремней и, как есть, в парашюте, неуклюже выбирается из самолета.
Рядом на посадку заходят два остроносых «Яка», метя пыль винтами, они заруливают в капониры.
Женщина-врач в белом халате, наброшенном поверх полевой формы, прямо у крыла самолета обработала рану на боку летчика и теперь бинтовала лоб.
К ним, протиснувшись сквозь толпу, подошли спасшие Александра Волина летчики.
– Спасибо, братки, что выручили!
– Не братки, а сестрички!
Пилоты расстегнули кожаные шлемофоны, распустив по плечам длинные волосы! Летчик-истребитель Александр Волин как сидел, так и замер с открытым ртом! Он прекрасно знал, что существуют женские полки легких ночных бомбардировщиков По-2 – «ночные ведьмы». А тут – истребители! Да как эти девчонки перегрузки выдерживают во время маневренного воздушного боя?..
А «девчонки» только еще задорнее рассмеялись, видя реакцию боевого летчика-истребителя. Они уже привыкли к такому отношению со стороны мужчин. Это действительно был единственный в мире женский истребительный авиаполк – 586-й ИАП под командованием майора Татьяны Казариновой.
– Здравия желаю, товарищи летчицы, – улыбнулся Александр Волин.
– Здравствуйте! – рассмеялись девушки.
– Как вы себя чувствуете? – спросила врач.
– Нормально, спасибо вам.
Перевязка была окончена, доктор сделала Волину профилактический укол внутривенно.
– Вам сейчас нужно выпить как можно больше горячего и сладкого чая, чтобы компенсировать кровопотерю.
Невысокого роста с огненно-рыжими волосами бойкая летчица подала руку летчику:
– Командир второй эскадрильи 586-го истребительного авиаполка капитан Елена Романенко. А сбила «мессера», спасая вас, лейтенант Светлана Григорьева, моя ведомая. На фронте – без году неделя, а дерется так, что от нее «фрицы» так и бегут!
Девушка подала руку летчику.
Александр Волин пожал ее не по-женски крепкую ладонь. Ладонь, привыкшую удерживать ручку управления самолетом, несмотря ни на какие перегрузки.
– Очень приятно, спасибо, что выручили. Думал – уже все, отлетался… А тут вы, и как шарахнете того «мессера»! А с виду такая изящная, милая и улыбчивая девушка… Вот уж не ожидал от вас такой решительности, – рассмеялся Волин. Но потом вдруг посерьезнел: – Товарищ капитан Романенко, мне в штаб нужно, срочно. На ЛаГГ-3 установлена фотоаппаратура, и нужно как можно скорее отослать кассеты в разведотдел.
– Хорошо, я распоряжусь. А заодно и позвоню в штаб вашей эскадрильи, предупрежу, что вы живы. Да, кстати, а как вас зовут, небесный разведчик?
– Летчик-истребитель штрафной эскадрильи Александр Волин…
– Ой, а за что же вас так?
– Совершил проступок перед Родиной… – пожал плечами летчик, не вдаваясь в подробности.
– А я думаю, что такой человек не такой! И произошло лишь страшное недоразумение, в котором не разобрались, – с неожиданной горячностью сказала Светлана.
Александр Волин посмотрел на девушку и лишь грустно улыбнулся.
– Так, товарищ летчик, – снова решительно вмешалась в разговор капитан Елена Романенко. – Сейчас идите поешьте, а мы пока подготовим связной По-2, чтобы отправить вас с фотокассетами обратно в эскадрилью. Лейтенант Григорьева!
Вместе они пошли в блиндаж, над которым курился уютный дымок.
– У вас тут настоящее «девичье царство»! Скажите, Света, а у вас в полку весь персонал женский? – поинтересовался Александр Волин.
– Что вы, конечно же, нет! Летчицы, оружейницы, прибористки, укладчицы парашютов, медики…
– Тяжело вам приходится, Света…
Девушка взглянула на летчика, и Волин увидел, какие красивые у нее глаза, зеленые, чуть раскосые глаза. Светлана поправила прядь волос, выбившуюся из-под пилотки с синим кантом, и смущенно отвела взгляд. И было в этом жесте и в этом взгляде столько нежности и женственности, что у Александра вдруг защемило сердце. Повинуясь внезапному порыву, Волин обнял девушку и мягко поцеловал ее прямо в губы.
– Вы что делаете?! Отпустите меня сейчас же! – стала вырываться Светлана.
Внезапно над головой раздался знакомый до боли воющий звук.
– Воздух!!!
– «Лапотники»!
– «Мессеры»!
– В укрытие!
Не раздумывая, Александр Волин сгреб Свету в охапку и вместе с ней кубарем скатился в траншею. На земляном бруствере взвихрились султаны пыли, выбитые пулеметной очередью. «Мессершмитт» пронесся низко над землей, обдав людей ревом мотора. Перед глазами мелькнули его черные кресты.
Вдали, возле стоянки самолетов, грохнуло, поднялось несколько фонтанов взметенной земли и дыма. Вразнобой зарявкали зенитки, усеяв небо облачками разрывов.
А Волин лежал на дне окопа, припорошенный землей, и крепко сжимал в объятиях Светлану. Поначалу она пыталась вырываться, но потом утихла и лишь вздрагивала при звуке очередного взрыва.
Наконец все стихло, противный воющий звук «Мессершмиттов» удалялся, пока совсем стал неслышным. Отряхиваясь от комьев земли, Александр и Светлана выбрались из окопа. Девушка внезапно размахнулась, намереваясь дать пощечину, но в последний момент остановилась. Ее изящная ладонь бессильно скользнула вниз – прямо в крепкую ладонь летчика.
– Не был бы ты ранен – так бы и влепила по физиономии!
– Пошли в столовую, – как-то просто и спокойно ответил Волин.
В столовой девушка молча наблюдала, как летчик расправляется с обедом. Так и сидела, подперев руками голову.
– Ты уж прости меня… – нарушил неловкое молчание Александр. – Просто я посмотрел на тебя, и в груди защемило. Захотелось обнять тебя, защитить от этой проклятой войны и невзгод… Но я все понимаю и знаю, что лицо у меня не фотографическое…
– Перестань. Не на лицо сейчас смотрят, а в душу заглядывают, – неожиданно философски ответила девушка. – Война… Она выхолащивает в человеке все лишнее, наносное. Только самую суть оставляет: хороший ты человек или подлец.
– Ты знаешь, Света, а я ведь то же самое почувствовал…
– А тут еще «Мессершмитт» вовремя подвернулся… – с лукавой улыбкой ответила девушка.
И они оба рассмеялись, в одночасье растопив лед настороженности и недоверия. Изящную ладонь Светланы накрыла сильная рука Волина.
– Подожди, а ты и есть тот самый – легендарный «Леопард»?!
– Ну да, только я не легендарный, а самый что ни на есть обычный…
– Ага, обычный!.. Говорят, летает тут один истребитель, а у него на фюзеляже леопард нарисован, в прыжке хребет «Мессершмитту» ломает. И тот летчик врагу спуску не дает!
– Да неужто так говорят?..
