Сквозь тайгу к океану - Михаил Викторович Чуркин

под шумок революционной борьбы не щадили никого, стараясь сначала набить мошну, а потом уж отмаливать грехи. Какой Дикий Запад с его ковбоями и бандитами в мексиканских сомбреро мог сравниться с суровыми лесными воинами, которые многими сотнями бродили по тайге и устраивали целые сражения, оставляя замерзшие трупы на растерзание лесным хищникам и воронам.

Двое следопытов из числа гольдов и один удэгеец помогали читать следы на мартовском снегу. Для них он был как открытая книга. Арсений с интересам прислушивался к их разговорам и спорам.

– Здесь вчера лесной кошка ходил, – говорил удэгеец Кешка.

– Не кошка, а молодой рысь, – поправлял его гольд Огай, которого все называли Алик.

Над ними посмеивался пожилой орочон Харитон.

– Какой дурак вы оба, – заявлял он, – это не кошка и не молодой рысь, это молодой девушка рысь.

С ним не спорили, поскольку Харитон был непревзойденным следопытом и охотником. Особо внимательно осматривали следопыты попадающиеся следы лесного властелина – амбы. Три раза они натыкались на старый след, и один раз след огромной кошки был совсем свежим. На сей раз собак в отряде не было, но все знали, что тигры весьма любопытны. Люди двинулись по распадку и услышали отдаленный громоподобный рык.

– Амба слышит нас и не хочет, чтобы мы шли за ним, – сообщил Харитон.

– Да, его боисса и сердисса, – добавил Черный Ваня.

– Главное, чтобы он за нами не ходил, – усмехнулся командир, – а сам нам и на дух не нужен.

Местные жители здорово выручали конных разведчиков. Благодаря этим детям тайги все пятьдесят три бойца эскадрона были постоянно обеспечены свежиной. Другое дело лошади. После трех дней пути Аргунцев стал беспокоиться, поскольку запасы овса были невелики. Надо было выходить к людям, к обжитым местам. Слава богу, карательный отряд не увязался за ними. Было ли в этом везение или сработала хитрость партизан, которые в начале пути старательно путали следы, но теперь можно было спокойно определиться сообразно сложившейся обстановке.

На четвертый день пути они вышли к русской деревне. Внимательно осмотрев в бинокль окрестности и улицы, Аргунцев выслал разведку из трех партизан. Евсеич, Арсений и казачок Тимоха Хомутов (под видом старого охотника с внуками) осторожно вошли в деревню и побеседовали со встречной бабой. Словоохотливая молодайка оказалась казачкой, как и Тимофей. Степенность Евсеича сразу расположила ее к старому дядьке, и она выпалили всю информацию об их деревне и всех селениях на десять верст в округе. Деревня находилась в тридцати верстах от села Иман. В Имане на дороге, ведущей на Хабаровск, стоял небольшой гарнизон, а по округе все деревни жили своим укладом. Правда, многие мужики ушли воевать и забросили хозяйство. Вот и у нее некому забить кабанчика. Казачка окинула пытливым взглядом фигуры молодых парней, и Арсений почувствовал, что выбрали его.

– Вот, дедуля, послал бы внучка валушка заколоть, а уж я бы вас свеженинкой угостила.

– А что, нехай заколет, – хитро прищурясь, одобрил Евсеич. – Иди, внучок, помоги хозяюшке.

Делать нечего, пришлось Сене идти на хозяйский двор. Валушок оказался здоровенным кабанищем. Разведчики, тем временем, подали условный знак, и отряд вошел в селение. Народ с опаской посматривал из-за высоких заборов на всадников, а когда выяснилось, что это партизаны, то отношение сразу изменилось. Оставшиеся мужики стали выходить и угощать кавалеристов махоркой. Андреич и Евсеич сразу глянулись местному люду, и скоро задымили трубы и хозяйки стали готовить сытный обед.

Арсений никогда прежде не резал никакую живность. Ему приходилось пускать в дело финку, но только в уличных и кабацких драках. Даже в этих случаях он старался осадить пыл нападавших, вонзая лезвие наполовину в филейные места. Другое дело шашка, но шашкой кабана не возьмешь, да и люди засмеют. Он позвал Тимоху. Тот тоже дальше отрубания голов курам в этом деле не продвинулся. Делать нечего, Сеня приготовил длинный японский штык и объяснил товарищу план совместных действий. Как только хозяйка выпустит кабана из загона в узкий проход между клетями, они разом хватают его за левые ноги и резко переворачивают на спину. А там уж Арсений ударит штыком прямо в сердце борова. Увы, плану не суждено было осуществиться. Хозяйка отворила загородку, и кабан с грозным хрюканьем ринулся в проход. Тимка сплоховал и почему-то оказался напротив Арсения, и вместо того, чтобы потянуть за ноги с одной стороны, хлопцы ухватили животину с двух сторон и стали тащить в разные стороны. Кабанюга понял, что его собираются разорвать надвое, и стал отчаянно визжать и вырываться. Он прижал Сеню к стенке и рванул по проходу к двери. В это время Тимоха птицей взлетел вверх по деревянной решетке аж под потолок. Арсений начал сердиться.

– Ты чего зашел с другой стороны. Я же сказал, за переднюю и заднюю с одной стороны – разом.

– Ой, ты знаешь, он как побег до меня, так я про дикого кабана в лесу вспомнил. Ну вылитый секач.

– А ты вылитый павиан, прыгаешь тут по решеткам. А ну-ка слазь.

Добежав до двери, кабан лихо развернулся в тесном проходе и вновь помчался на ребят.

– Хватай! Разом! Да куда ты, бля!

Тимка вновь сплоховал, он потянул зверюгу за копыто, но сам поскользнулся на навозной жиже и плюхнулся задом на грязнючий, давно не чищенный настил.

Отчаянно матерясь, он поднялся, отряхнул штаны и заявил:

– А ну его на х…, пусть Евсеич его заколет, я его сейчас позову.

Сене было обидно, что двое партизан не могут уделать какую-то свинью, и он прикрикнул на приятеля.

Только с третьей попытки удалось перевернуть этого «носорога» на спину, и Арсений вонзил ему в область сердца штык. Однако чертов хряк продолжал вопить и вырываться.

«Должно быть, промахнулся», – мелькнула в голове досадная мысль.

Он еще два раза бил штыком, но кабан все визжал и отчаянно рвался. Держать эту тушу уже не было сил, тогда Сеня в сердцах выхватил наган, вложил ствол в ухо скотины и выстрелил. Животное дернулось пару раз и затихло.

– Давно бы так, – пробурчал перемазанный Тимоха.

– А ты, такой умный, что сам-то не догадался, – огрызнулся Сеня.

На звук выстрела в сарай заглянула хозяйка.

– Вот молодцы, хлопцы, а я уж и не ведала как с ним управиться. Вырос с телка ростом. Весна уже, а он все жрет и жрет. Вытаскивайте его, робяты, наружу.

Когда кабана опалили и разделали, Арсений с удивлением увидел, что сердце животного проколото в трех местах.

– Это ж надо! – воскликнул он. – До чего живучий.

– Э, кабан шибко сильный, убить тяжело, – заявил подошедший Харитон. – Меня