Битва при Кадеше - Кристиан Жак

Сетау терпеть не мог военные смотры. Он лежал на животе в своей повозке. Лотос делала ему массаж, ее обнаженные груди слегка касались спины Сетау.

Правитель Бентешина в своем дворце ждал решения Фараона. От волнения он даже был не в состоянии поглощать пирожные с кремом, которыми охотно баловал себя за завтраком. Если Рамзес объявит хеттам войну, провинция Амурру станет передовой базой египетской армии, а ее жители будут призваны в качестве наемников. Если Рамзес будет побежден, хетты предадут страну мечу и огню.

Аша пытался догадаться о намерениях царя, но лицо Рамзеса оставалось непроницаемым.

Когда смотр был окончен, Рамзес развернул свою колесницу. На мгновение показалось, что лошади поскачут на север, к Кадешу. Но Рамзес повернул на юг, к Египту.

Сетау побрился любимой бронзовой бритвой, причесался деревянной, с зубцами неровной длины, расческой, покрыл лицо мазью, отпугивающей насекомых, вытер сандалии и свернул циновку. В элегантности ему было, конечно, далеко до Аша, но сегодня он желал выглядеть более пригожим, нежели обычно, и не обращал внимания на насмешки Лотос.

С тех пор, как воодушевленная победой египетская армия повернула обратно в Египет, у Сетау и Лотос, наконец, появилось время для занятий любовью. Пехотинцы, не переставая, во всю распевали песни, прославляющие Рамзеса, возничие колесниц — армейская верхушка — подпевали им вполголоса. Все были уверены: жизнь воина прекрасна, когда он не должен сражаться!

В быстром темпе армия пересекла Амурру, Галилею и Палестину. Местные жители приветствовали ее появление, поднося воинам свежие овощи и фрукты. Перед тем, как совершить последний переход до входа в Дельту, сделали привал. Лагерь был разбит к северу от Синая и западу от Нежеба, в очень жаркой местности, где стража пустыни следила за перемещениями кочевников и охраняла караваны.

Сетау ликовал. Именно здесь в огромном количестве водились гадюки и кобры огромных размеров, обладавшие очень опасным ядом. С присущей ей ловкостью Лотос уже поймала с десяток, сделав обход вокруг лагеря. Улыбаясь, она смотрела, как воины уступали ей дорогу.

Рамзес созерцал пустыню. Он смотрел на север, в направлении Кадеша.

— Твое решение было трезвым и мудрым, — сказал Аша.

— Разве мудрость состоит в том, чтобы отступить перед врагом?

— Она не состоит ни в том, чтобы себя уничтожить, ни в том, чтобы постараться сделать невозможное.

— Ты ошибаешься, Аша. Настоящая храбрость приходит из области невозможного.

— Впервые, Рамзес, ты пугаешь меня. Куда ты рассчитываешь вести Египет?

— Ты считаешь, что угроза со стороны Кадеша исчезнет сама по себе?

— На то и существует дипломатия, которая позволяет разрешать конфликты, кажущиеся безысходными.

— Сможет ли твоя дипломатия обезоружить хеттов?

— А почему бы и нет?

— Дай мне крепкий мир, давно желанный мир, Аша. Если же нет, я построю его сам.

Их было сто пятьдесят.

Сто пятьдесят человек — жители пустыни, бедуины и евреи. В течение нескольких недель они рыскали вокруг Нежеба в поисках потерявшихся караванов. Все слушали сорокалетнего одноглазого мужчину, сумевшего бежать из тюрьмы до приведения приговора в исполнение. Говорили, что он организовал около тридцати атак на караваны и убил не меньше двадцати египетских и иноземных торговцев. Варгоз выглядел героем в глазах людей своей банды.

Когда египетская армия показалась на горизонте, это походило на мираж. Колесницы, конные и пешие воины… Варгоз и его люди укрылись в гроте, решительно настроенные не покидать своего убежища до ухода неприятеля.

Когда-то одно лицо неотступно преследовало Варгоза в его снах.

Это был похожий на хищную птицу, с ласковым и доверительным голосом, ливийский маг Офир, которого Варгоз хорошо знал в молодости. В одном из оазисов, затерянном между Ливией и Египтом, маг научил его читать и писать и использовал его в качестве медиума.

В эту ночь властное лицо опять возникло из прошлого, явившись Варгозу во сне. Вкрадчивый голос мага снова отдавал приказы, которым Варгоз не мог не подчиняться.

Главарь банды с обезумевшим взглядом и побелевшими губами разбудил своих сообщников.

— Есть работенка. Это наше самое выгодное дело, — объяснил он. — Следуйте за мной.

Они, как обычно, повиновались. Варгоз вел их туда, где была добыча.

Когда они подобрались к самой границе лагеря египетской армии, многие разбойники взбунтовались.

— Что ты хочешь украсть?

— Самый красивый шатер, вон там… в нем сокровища.

— У нас нет ни малейшего шанса!

— Дозорных не так уж и много, и они не ожидают атаки. Действуйте быстро — и вы станете богатыми людьми!

— Но это армия Фараона, — возразил один из жителей пустыни. — Даже если у нас все получится, он настигнет нас!

— Идиот… Ты думаешь, что мы останемся здесь? С украденным золотом мы будем богаче царей!

— Золото…

— Фараон никогда не путешествует без достаточно большого количества золота и драгоценных камней. Этим он покупает преданность правителей, подчиненных Египту.

— Откуда ты узнал?

— Мне приснилось.

Один из бандитов удивленно посмотрел на Варгоза.

— Ты издеваешься над нами?

— Ты подчиняешься или нет?

— Рисковать собственной шкурой из-за какого-то сна… Ты бредишь?

Топор Варгоза опустился на шею непокорному, наполовину обезглавив его. Главарь банды со злостью пнул умиравшего ногой и прикончил его, отделив голову от тела.

— Кто еще желает поспорить?

Сто сорок девять человек ползком продвигались к шатру Фараона. Варгоз выполнит задание Офира: отсечь Рамзесу ногу, сделав его калекой.

Глава 21

Охраняя лагерь, несколько часовых дремали. Некоторые мечтали о своих домах и семьях. Внезапно один из них заметил странное существо, ползущее в его сторону, но Варгоз успел задушить часового до того, как тот поднял тревогу. Разбойники были вынуждены признать, что в который раз их главарь оказался прав. Приблизиться к шатру Фараона оказалось довольно просто.

Главарь банды не знал, перевозил ли Рамзес сокровища с собой. Он абсолютно не думал о том моменте, когда его люди поймут, что их обманули. Во власти сильного наваждения Варгоз стремился только к одному: выполнить приказ Офира, освободиться от его лица и голоса.

Забыв об опасности, он побежал к стражнику, дремавшему у входа в большой шатер. Египтянин не успел даже обнажить свой меч. Варгоз резким ударом головой оглушил его. Тот зашатался и потерял сознание.

Путь был свободен. Даже если Фараон был богом, ему не справиться с озверевшим варваром.

Лезвием топора тот рассек полог шатра.

Фараон, разбуженный шумом, только что встал. Замахнувшись топором, Варгоз бросился на него.

Огромная тяжесть придавила разбойника к земле. Затем словно несколько ножей вонзились ему в спину. Обернувшись, он в последнее мгновение увидел гигантского льва, челюсти которого сомкнулись над его головой, лопнувшей, как зрелый фрукт.

Крик ужаса, вырвавшийся у следовавшего за Варгозом, поднял тревогу. Лишившихся главаря, растерявшихся, не знавших, что им делать, наступать или бежать, — грабителей повсюду настигали стрелы египетских лучников. Царь зверей убил пятерых разбойников, потом он вернулся к хозяину и улегся спать рядом с его кроватью.

Разозленные египтяне отомстили за смерть своих часовых, уничтожив банду воров. Один раненый взмолился о пощаде. Воин сказал об этом Рамзесу.

— Это еврей, Ваше Величество.

Бандит, пораженный двумя стрелами, умирал.

— Ты когда-нибудь жил в Египте, еврей?

— Мне плохо…

— Говори, если хочешь, чтобы о тебе позаботились, — потребовал воин.

— Нет, не в Египте… Я всегда жил здесь…

— Ты когда-нибудь встречал человека по имени Моисей? — спросил Рамзес.

— Нет…

— Почему вы совершили это нападение?

Еврей пробормотал несколько неразборчивых слов и умер.

К царю подошел Аша.

— Ты жив и здоров!

— Мой лев защитил меня.

— Кто эти бандиты?

— Бедуины, жители пустынь и, по крайней мере, один еврей.

— Их атака была самоубийством.

— Кто-то приказал им совершить это безумство.

— Хетты?

— Может быть.

— А кто по-твоему?

— Демоны зла неисчислимы.

— Мне никак не удавалось заснуть, — признался Аша.

— Почему? Есть причина твоей бессонницы?

— Реакция хеттов. Меня тревожит, что они так этого не оставят.

— Ты упрекаешь меня в том, что я не атаковал Кадеш?

— Надо как можно скорее укрепить оборонительную систему в наших провинциях.

— Это и будет твое следующее поручение, Аша.

Из соображений экономии Амени вытер старую деревянную табличку, чтобы снова использовать ее для письма. Чиновники его службы знали, что личный писец Фараона не выносил путаницы и аккуратно обращался с предметами.