Спальня, в которой ты есть - Эмма Марс

Когда каждый из участников доходил до пика наслаждения, более или менее ярко выражая свои эмоции, кабель, идущий от этого экрана, начинал светиться. Скоро создалось такое впечатление, что мы находимся в ночном клубе, освещенном многочисленными неоновыми огнями. Я не заметила присутствия Альбана рядом, однако отчетливо слышала его голос, нашептывающий чуть ли не под ухом:

– Мы определяем уровень наслаждения каждого с помощью звуковых частот их стонов. Чем они выше, тем ярче соответствующие свет и цвет.

– Все нужно только для этого? – спросила я, несколько обескураженная безвкусицей и некоторой вульгарностью увиденного. Превратить галерею в ночной клуб, который испытывает оргазм?

– Это даже еще лучше, чем кажется… Их стоны будут также перенесены на музыку, как в одной известной программе. И все эти звуки будут транслироваться в режиме онлайн. Нужно лишь на максимум увеличить звук.

При этих словах Дэвид Гарчи начал подбадривать своих маленьких солдат удовольствия.

– Громче… громче, ребята, – по-английски взывал он к ним и повторил еще раз, но уже на французском: – Пожалуйста, громче, друзья!

Чем слышнее были стоны, тем сильнее становился рокот толпы вокруг меня. Каждый внимательно смотрел на остальных приглашенных, чтобы составить собственное мнение. Некоторые не пытались даже скрыть своего отвращения, а другие здорового смеха. Я поймала вопрошающий взгляд Ребекки и спросила ее вполголоса:

– Министр в самом деле придет посмотреть на… это?

Моя бывшая хозяйка приподняла одну бровь, такую светлую и тонкую, что она казалась практически невидимой. Из колонок, расставленных по периметру залы, раздались первые звуки прекрасной романтичной музыки, достаточно, однако, ритмичной, чтобы нам захотелось медленно и плавно под нее двигаться. Я догадалась, что эта мелодия состоит из вздохов и стонов, собранных со всего мира в режиме реального времени. Новаторство и изобретательность данного мероприятия заключались в том, что у зрителей создавалось ощущение, что они присутствуют на обыкновенной провокационной выставке. Но в этот самый момент поднялся черный занавес, и на сцене появились три танцовщицы в бикини телесного цвета, почти прозрачном, в нем они выглядели еще более волнующе и привлекательно, нежели бы были просто голыми. Несмотря на всеобщее волнение, вызванное их появлением, я тотчас же узнала метиску Саломею. Второй была Пегги, знаменитая коллега Сони, которая однажды одолжила нам свой маленький кабриолет. Ну и, конечно же, сама Соня. Все три соблазнительно покачивали бедрами, но на лицах танцовщиц было выражение, как у внезапно кем-то спугнутых невинных овечек. Все это весьма сомнительно гармонировало с мастурбирующими космополитами.

– Наверное, оказалось действительно непросто заставить девочек выглядеть более или менее благопристойно, – прошипела сквозь зубы Ребекка.

– Вы были в курсе?

– По правде говоря, нет! – воскликнула она. – Я бы никогда не дала согласия на… подобную грязь! Луи мог бы нанять любых красоток для этого маленького шоу. Каждая испорченная девчонка с горящим взором согласилась бы на такое предложение. Но не София! Только не для такой выставки!

– Соня профессиональная танцовщица, – защищала я ее. – Артистка! Не эта…

– Да я знаю, знаю!

На сцене уже начали изображать стриптиз, который начался с того, что девушки сняли с себя верхние части купальников. Соня устремила глаза куда-то вдаль, поверх голов зрителей, было очевидно, что ей не хотелось ловить на себе любопытные похотливые взгляды.

Что до Луи, Дэвида Гарчи и Альбана, то они стояли чуть поодаль, явно довольные произведенным на публику эффектом, и счастливо улыбались, как мальчишки. Гости слушали, внимательно смотрели на происходящее и пытались найти во всем какой-либо смысл. Они явно не знали, куда именно и как нужно на это смотреть, и на лицах многих было написано смущение и недовольство.

– О’кей. Я ухожу отсюда, – сказала я, решительно направившись к выходу.

Гул толпы на улице дал мне понять, что весь спектакль можно наблюдать и снаружи, на тех экранах, что были закреплены на стенах. Я только задавала себе вопрос: интересно, а звуковое сопровождение там тоже слышно?

Оказавшись на улице, я смогла в этом убедиться. Изображения трех танцовщиц сменялись видом половых актов и мастурбаций по всему свету, в прямом эфире… посреди улицы! Они совсем с ума сошли? Я заметила силуэт Луи, который, заметив, что я направилась к выходу, поспешил пойти за мной. В этот же самый момент на улице раздался вой полицейских сирен, и я увидела, как к нам на полной скорости приближаются две машины. Луи все еще был где-то в глубине зала, Альбан тоже, когда в зал вошли двое полицейских в штатском. Единственное, что выдавало в них представителей власти, – это оранжевые повязки на рукавах.

– Полиция… полиция… пропустите, пожалуйста.

Они пытались просто пройти сквозь толпу любопытных гостей, теснившихся у входа, не разгоняя их. Эта сцена показалась мне настолько нереальной, что, вместо того чтобы уйти, как я планировала несколько минут назад, я застыла посреди тротуара.

Руководил процессом тот полицейский, что был постарше, блондин с редкой, коротко подстриженной светлой бородой. Он резко задал вопрос:

– Вы ответственный за весь этот беспорядок?

– Да нет же, почему я? – ответил ему кто-то.

В это время его напарник, худой и темноволосый, фотографировал происходящее вокруг с помощью огромного фотоаппарата, висящего у него на шее.

– Я ответственный! – внезапно раздался голос Луи.

Мой мужчина шел из глубины зала настолько быстро, насколько ему это позволяли больное колено и трость. Он улыбался своей приветливой улыбкой, заготовленной специально для таких официальных случаев, улыбкой, которая мало походила на его настоящую, с милыми ямочками. Он протянул руку:

– Луи Барле. Я официальный представитель этой галереи.

– Капитан Лешер… – ответил офицер, но не пожал протянутой ему руки.

– Могу я спросить вас, капитан, чему мы обязаны таким визитом?

– Вы издеваетесь надо мной? Так вы себе представляете дружескую вечеринку? – Он указал рукой на большой экран, где как раз в этот момент можно было увидеть крупным планом два половых органа: мужской и женский. Девушка ввела себе в вагину два пальца и была недалека от оргазма.

– Послушайте, я не прошу вас понять или оценить… – напрягся Луи. – Но, между прочим, это искусство. Высокое искусство.

Тут, как нарочно, вдруг погасли все экраны: и наружные, и внешние. Вероятно, это сделал Альбан, испугавшись и решив, что пора принимать срочные меры.

Офицер окинул Луи презрительным взглядом, а потом продолжил: