Растопить ледяное сердце - Шэрон Кендрик

Присущая Джессике Картрайт невозмутимость дала сбой.

– Я не хотела отпускать ее. Не потому, что любила Ханну… скорее наоборот, потому что не любила ее. Во всяком случае, вначале. У нас были сложные отношения. Родители обожали ее и друг друга, а я была всего лишь ребенком от первого, несчастливого брака. По крайней мере, я слышала, как отец признался в этом моей мачехе. Ханна росла в тепле, а я – в холоде, в прямом смысле – на тренировочном корте. Думаю, сводная сестра завидовала моим успехам в теннисе. Она прятала мою щетку для волос, а иногда даже ракетку. Однажды выбросила маленький талисман, который я всегда носила с собой. Отец сказал тогда, что чемпиону не нужны талисманы – только техника и стремление к победе.

– Зачем же ты боролась за нее?

– Она была одинока и несчастна, – просто сказала Джессика. – Само собой, я проявила сострадание. – Джессика не призналась, что тоже отчаянно горевала: она лишилась отца, теннисной карьеры и потеряла Лукаса, что обернулось для нее самой тяжелой травмой.

Джессика почувствовала, что замерзла. Она пожалела, что скинула жакет, тем более что Лукас не спускал с нее пронзительного взгляда.

– Тебе надо принять горячую ванну, – решительно предложил он.

Джессика неловко поднялась на ноги.

– Хорошая мысль.

Ее вдруг смутила мысль, что Лукас ни разу не дотронулся до нее с тех пор, как они вернулись: вероятно, его тоже одолевали сомнения. Скрывшись за дверью ванной, Джессика плеснула в воду масло лайма и апельсина и медленно погрузила ноющее тело в мягкую пену. Может быть, он решил, что их прошлое не располагает к легкой афере, размышляла она, или показалась ему не очень опытной в постели.

Однако Джессика замечала, что ее отношение к Лукасу постепенно менялось. Ей уже небезразлично его мнение о ней. Джессика пыталась уловить эмоции в его темных глазах. Бесполезное занятие: он не скрывал, что ждет от нее только секса. Зачем искать то, чего нет? Если она и дальше будет надеяться на чудо, то рискует получить сердечную травму.

Джессика так долго лежала в воде, что кожа на пальцах побелела и сморщилась. Лукас наверняка устал ее ждать и ушел к себе в номер, оставив ей записку на бланке гостиницы. Во всяком случае, он не стучал в дверь ванной, спрашивая, как долго она намерена там торчать.

Заметил ли Лукас странную неловкость, возникшую между ними, когда они обменялись взглядами над головой маленького Марко? Ей показалось, что она видит перед собой потерянного ребенка, каким Лукас был когда-то, и представила все испытания, через которые ему пришлось пройти. Джессика подумала, что могла бы родить от него детей. Но Лукас не хотел детей – он ясно дал понять.

Расчесав влажные волосы, Джессика накинула махровый банный халат и босиком прошлепала в спальню, где обнаружила Лукаса, растянувшегося в кресле. Казалось, что он крепко спал. Во всяком случае, ресницы были опущены, а черты лица непривычно расслаблены. Из невидимой стереосистемы тихо звучала классическая музыка.

Джессика растерялась, не зная, надо ли будить его. В этот момент Лукас открыл глаза.

– Привет, – сказал он тихо. – Согрелась?

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова, потому что простой вопрос прозвучал невероятно интимно… по-домашнему. Джессика была тронута почти до слез, ведь никогда раньше их близость не казалась такой реальной.

В дверь постучали. Она удивленно подняла брови.

– Обслуживание в номере, – пояснил Лукас.

– Но я ничего не просила.

– Зато я сделал заказ. Почему бы тебе не лечь в постель, Джесс? Ты выглядишь разбитой. Не смотри на меня так, словно я злой голодный волк, куколка моя, – усмехнулся он. – Я вполне способен находиться с тобой в одном номере, но при этом не бросаться на тебя.

Джессика кивнула, удивляясь эмоциональной реакции на его слова. Ей вроде бы не хотелось секса, но тут вдруг охватило вожделение. Однако Лукас был больше озабочен ужином!

За спиной Лукаса, шедшего к двери, чтобы открыть дверь официанту, Джессика, стесняясь наготы, быстро скинула банный халат и нырнула в постель. Она испытала блаженство, когда прохладные простыни окутали чистое, разгоряченное тело, а пушистое одеяло накрыло ее большим облаком.

Она убеждала себя, что не голодна, но, когда Лукас поставил перед ней поднос с едой – овощным супом и сырными тостами, аппетит разыгрался не на шутку. Легкие, здоровые блюда пришлись как нельзя кстати. Покончив с ужином, Джессика откинулась на мягкие подушки. Тихий звук скрипичного концерта действовал умиротворяюще.

– Как ты? – спросил Лукас.

– Гораздо лучше, – зевнула она. – Не знала, что ты любишь классическую музыку.

– Слишком изысканно для уха грубого, брутального телохранителя? – сверкнул глазами Лукас. – Думала, я фанат тяжелого рока?

Джессике было лень возражать.

– Вроде того, – улыбнулась она.

– Закрой глаза, Джесс. Перестань бороться с собой. Ты измучена.

Мягкий акцент Лукаса ласкал слух и убаюкивал. Ей хотелось спросить его о дальнейших планах, но веки отяжелели, глаза закрывались. Что он имел в виду, советуя перестать бороться с собой? Она погрузилась в сон, достаточно легкий, чтобы почувствовать, как прогнулся матрас под его тяжестью, когда он лег рядом. Лукас прижал ее к себе. Она ощутила прикосновение тугих мышц груди, тепло его тела и поняла, что он тоже обнажен. Возможно, он хотел секса?

– Лукас, – пробормотала Джессика.

– Ш-ш-ш, – сказал Лукас, крепче обнимая ее. Он выключил лампу, и комната погрузилась во мрак.

Когда Джессика проснулась, ее голова лежала на плече Лукаса, а губы почти касались небритого подбородка. Не удержавшись, она поцеловала его, словно подчиняясь заложенной в ней программе. Лукас что-то пробормотал. Его большая ладонь накрыла ягодицы, а другая рука легла ей на затылок. Он притянул ее голову и накрыл рот губами. Первый поцелуй был ленивым, как в замедленном кадре. Лукас не торопился. Джессике казалось, она никогда не целовала его по-настоящему. Под покровом темноты ей представилась возможность испробовать тысячу разных способов губами изучить его лицо. Она не собиралась пропустить ни один из них. Лукас тихо мурлыкал от удовольствия. Его тело было теплым и уютным. Пальцы Джессики начали путешествие вниз, но, когда она добралась до густых волос внизу живота, Лукас вздрогнул от мощной эрекции.

– Нет, погоди, – остановил он Джессику. – Я так возбужден, что не смогу надеть презерватив.

Она замерла, потому что его слова заронили неожиданную безумную мысль.

– Надо ли?

– Надо. Несмотря на то, что я хочу войти в тебя без преграды, почувствовать кожей твою кожу, излить в тебя свое семя.

Его слова возбудили Джессику. Возможно, он к этому и стремился. Лукас виртуозно владел техникой соблазнения – это немного напоминало ей теннис. Даже если ей почудилось в его словах что-то глубоко личное, интимное, Лукас ни при чем. Речь шла только о ее тайных надеждах. Она не должна себя обманывать.