Концы в воду - Кристина Агатова

– Вот, – Маринка подняла указательный палец. – Странно, что она не поделилась таким с подругой! Это же ого-го какая новость! Ее надо обсудить, порадоваться, попереживать.

– А может, она не собиралась рожать? – предположил Тарас. – Тихо бы избавилась от нежелательной беременности без шумихи. Зачем кому-то знать? Начнут осуждать, жалеть или злословить.

– А зачем ей избавляться? – пожала плечами я. – Без пяти минут замужем, родители богатые, сама в шоколаде. Рожай хоть тройню! Помогут, наймут нянек. Тридцать два года девочке, когда, если не сейчас?

Маринка стала жевать рагу, глядя в одну точку.

– Ну, надеюсь, что Колян прольет свет на эту историю, – оптимистично предположил Тарас. – Вечером пройдусь до его дома.

– Ты, главное, запомни все, что мы уже узнали от Жени, – включила ментора Маринка. – Если какие-то логические неувязки, то сразу – ушки на макушке. Особенно, хотелось бы понять, отчего бестолковый, но симпатичный Коленька – жених богатой перспективной красавицы-невесты – вдруг охладел к любимой и стал подкатывать к ее подруге, у которой ни одного из перечисленных достоинств нет.

– Ну, зато хотя бы Женю можно вычеркнуть из списка подозреваемых, – радостно заключила я.

– Еще чего? – изумилась доморощенная сыщица. – Наоборот, она выглядит весьма подозрительно – конфликт с покойной был? Был. Она сама это признала.

– На озеро пришла, – поддакнул мой Ватсон. – Преступников часто тянет на место преступления.

– Про беременность эту, опять же, почему так уверенно отрицает? Она что – врач? как можно утверждать, что девушка абсолютно точно не может быть беременной?

Я попробовала представить, какие могут существовать препятствия для беременности:

– Ну, например, если женщине удалили трубы…

– Ау, – почти закричала Маринка. – Вероника была беременна. Была! Это медицинский факт. Значит, никаких объективных причин для исключения беременности быть не могло. Это домыслы Женечки! Откуда у них растут ноги?

– Из задницы, – буркнула я. – Ноги всегда растут из задницы, как ни крути.

Маринка устало махнула на меня рукой.

– Ты хуже бабки! Не пойму, почему ты до сих пор не ковыряешься в теплице?

– Потому что в нашей теплице ковыряется дедка, – развела руками я. – Что тут непонятного? Включи свою дедукцию хваленую.

– Девочки, не ссорьтесь! – встрял Тарас. – Я не хочу потом вас из пруда вылавливать.

О как, стал привыкать к моему мрачному юмору и даже научился шутить в том же стиле. Определенно, я умею влиять на людей в хорошую сторону.

Глава 9

К вечеру Тарас отправился беседовать с Николаем, а мы остались ждать результатов его личного расследования.

Маринка уткнулась в телефон и, судя по глуповатой улыбке, блуждавшей на ее лице, переписку она вела с очередным ухажером. Я, пользуясь временным затишьем в сыскных работах, открыла ноут и включила сериал. Благо, интернет здесь ловил едва ли не лучше, чем дома.

Признаюсь честно – такой досуг мне нравился невероятно. Легкий прохладный ветерок из открытого окна, наполненный запахом леса, ненавязчивое стрекотание кузнечиков, вместо городского шума машин и полное умиротворение. Именно на это я и рассчитывала, когда согласилась воспользоваться дачей бабы Милы.

Тарас вернулся за полночь – возбужденный и гордый собой.

– Я все выяснил! – с порога отчитался он. – Он ее не убивал!

– Да ладно? – наигранно всплеснула руками Марина. – Он так сказал? Ну и славненько, вычеркиваем!

– Да нет, я серьезно, – обиделся Тарас. – У меня на все вопросы есть теперь ответы. Если не будешь издеваться – расскажу, если продолжишь, то ляжем спать. До утра будешь страдать и вертеться, глазу не сомкнешь!

– Не сомкну, – согласилась подруга. – Все, я стала хорошей. Выкладывай.

Николай встретил Тараса довольно тепло. Принял соболезнования, поблагодарил за участие, предложил помянуть Веронику. В дом проходить не стали, чтобы не тревожить родителей, которые уже легли спать. Сели на летней кухне.

Первое время разговор не клеился, но после пары поминальных рюмок Коля расслабился и решил поделиться своим горем с нежданным гостем.

– Если бы я мог вернуть время!

Тарас насторожился. Это звучало, как раскаяние.

Но то, что он услышал дальше, иначе как алкоголем, ничем не объяснялось. Коля вывернул такие тайны, которые нормальный трезвый человек не станет рассказывать даже хорошему знакомому, не то что первому встречному.

Оказалось, что накануне гибели с Никой поссорилась не только подруга, но и возлюбленный.

Разлад в паре наметился еще зимой, хотя до этого все было прекрасно.

В новогоднюю ночь, когда все верят в чудо, Николай, наконец-то, решился на серьезный шаг и попросил Веронику стать своей женой. Никаких препятствий к этому не было. Молодые люди неплохо ладили, почти не ругались, не страдали от жилищным и финансовых проблем. Последнее – благодаря родителям девушки. Сам Николай не перенапрягался – искал себя, как он говорил.

То на одной непыльной работенке пару месяцев, то на другой. Работодатели все никак не могли оценить по достоинству такого перспективного сотрудника и не давали развиваться. Требовали приходить вовремя, выполнять обязанности и не выписывали премий за красивые глаза.

Несмотря на это, Вероника не имела никаких претензий. Даже в быту ребята не пытались столкнуться лбами – готовили по очереди или заказывали что-то, посуду мыла техника, прибиралась милая женщина из клининговой компании. В общем, дело уверенно шло к свадьбе, поэтому предложение Вероника радостно приняла.

А после этого на праздниках ребята отправились на горнолыжный курорт, и с Николаем случилась беда.

Он немного зазевался, и лыжи снесли его с трассы, прямо к ограждениям, которые кто-то повредил незадолго до трагедии. Острый столбик, высотой чуть ниже пояса, торчал из снега, заботливо обмотанный красным скотчем.

Хотелось бы верить, что это было сделано для того, чтобы никто не налетел на него и не получил увечье. Но, когда тебя на бешенной скорости несут лыжи, над которыми ты уже потерял контроль, даже самый красный скотч на свете оказывается абсолютно бессилен.

Острая боль пронзила Колю насквозь и он потерял сознание.

Все было очень и очень серьезно. Речь шла о травматической ампутации того самого органа, которым Николай весьма дорожил. Однако, врачи сделали все возможное, и “инструмент” удалось сохранить.

Восстановительный период