Мы, Мигель Мартинес. Война - Влад Тарханов

— Пропаганда?

— Обязательно. Агрессивная политика буржуазной демократии в Польше. Угнетение украинского населения, полонизация, варварское отношение к пленным. Мы не говорили о катастрофе под Варшавой. Теперь надо дать об этом материал: в результате предательских действий Тухачевского Красная армия потерпела поражение под Варшавой. Тысячи пленных, которых поляки уморили голодом. И за это они ответят. А все, кто участвовал в репрессиях против военнопленных трибуналом признать военными преступниками и опубликовать про это материал с внесенным приговором — смертной казнью.

— Может быть, подкинуто оружие и средства украинским националистам? Пусть поднимут там бучу. Им не привыкать. У нас есть контакты с частью более-менее вменяемых. Почему бы их не использовать?

— Нет. Это неправильно будет. Контакты с ними продолжить, немного что-то подкидывать. Главное — выяснить их структуру, ключевые фигуры, связи. Но делать их союзниками — ни в коем случае. Если начнется война с Польшей, нет… когда начнётся война с Польшей — эту организацию надо будет уничтожить. Одномоментным сильным ударом. Вот к этому твоим ребятам надо подготовиться. Не те это люди, с которыми можно иметь дело. Слишком продажные. Знаешь историю с образованием независимого украинского государства?

— О чем ты, Коба?

— Версальский договор. Вудро Вильсон настаивал на идее дать нациям национальные государства. Это касалось, в первую очередь, осколков Австро-Венгерской, Турецкой и Российской империй. Поляки, чехи, венгры, они по итогу выбили себе свои государства. Плюс прибалты и финны. Была там и делегация Украины. Точнее. Туда приехали сразу две делегации из Украины. Разве могут быть там какое-то одно мнение? Но на англичан эти немецкие пособники произвели настолько отталкивающее впечатление, особенно своей продажностью и готовностью лечь под кого угодно, что Ллойд Джордж уперся рогом и никакого независимого украинского государства по итогам Версальского мира так и не возникло.

— Значит, мы будем на стороне Ллойд Джорджа а не Вудро Вильсона?

— Мы будем на своей стороне, Сергей, исключительно на своей.

Киров ушел. День быстро катился к концу. Иосиф Виссарионович же стоял у окна своего кабинета. Трубка давно потухла. Но он не обращал на это внимание. Главным вопросом, который его мучил, был: встревать ли в войну с Польшей? Итог этих действий мог стать неоднозначным. Ему настоятельно требовалось для страны хотя бы десять лет мира. Он понимал, что страну будут постоянно пробовать на зуб, выискивать сильные и слабые стороны. Но… Чтобы оттянуть новую мировую бойню, стоит ли рисковать? Или дать делам в Германии идти своим ходом? Но тогда падёт Испания, от «красного пояса Европы» и ошмётков не останется — ветреные французы тоже могут левое правительство избрать, а потом его же и свергнуть. Гигантская ответственность навалилась на его плечи. На автомате сунул трубку в карман, даже не выбив и почистив ее. В себя он пришёл уже дома, в кругу семьи. А когда в гости пришли чета Орджоникидзе, Ворошиловы, Киров — напряжение его наконец-то отпустило.

[1] В РИ из наркомата тяжелой промышленности в 1936-м выделили наркомат оборонной промышленности, в 1937 — машиностроения, а в 1939 году — преобразовали в шесть профильных наркоматов.

[2] В это время Куйбышев возглавлял Плановую комиссию (впоследствии Госплан), а его заместителем был Межлаук.

[3]Официальный повод для войны

Глава десятая

Лакоба

Глава десятая

Лакоба

Москва. Кремль. Кабинет Сталина

15 января 1934 года

(семейная фотография Нестор и Сария)

Утро 15 января для вождя началось с неприятностей. Во-первых, звонок телефона поднял его в семь часов утра, а это было очень плохим знаком. Его побеспокоил Киров, который и сообщил, что Нестор Лакоба найден только что мертвым. Иосиф Виссарионович собрал всю волю в кулак и спокойно приказал приехать к нему, как только что-то удастся выяснить. Но потом долго ругался, пока его чуть-чуть не отпустило. А ведь уже несколько дней его не покидало какое-то чувство тревоги. Он думал, что это напряжение из-за польских дел, из-за того, что надвигается война, и кто его знает, не превратиться ли этот пограничный конфликт в европейскую, или даже мировую бойню. А оказалось, это было предчувствие совсем другого толка. Официально Нестор занимал небольшую должность начальника аналитического отдела при секретариате ЦК ВКП(б). Но подчинялся напрямую Сталину. И занимался ответственными делами: фактически, его служба — это был альтернативный источник информации, плюс осуществляла контроль за силовыми структурами, плюс Нестор собрал небольшую группу квалифицированных исполнителей, которые устраняли тех, кто должен был случайно умереть. Например, агент британцев Литвинов. Именно так, никаких убийств, а всего лишь тривиальные проблемы со здоровьем, авария, несчастный случай на производстве… Тем паче, что люди там подобрались с фантазией. Но кто-то нанёс удар по Сталину, вот таким образом. Оставалось выяснить, кто и почему. Это отголоски кавказских дел или же уже здесь московские проблемы привели к такому исходу. В то, что его друг умер своей смертью, Коба не верил. Хотя один процент такой вероятности был, даже нет, одна сотая процента.

Есть совершенно не хотелось, даже чай дома не пил. Надя, услышав страшную новость вскрикнула, она к Нестору относилась очень хорошо, хотя Сарию не переваривала, но никогда не позволяла себе даже намеком показать свое отношение к этой красивой пустышке. Хорошо, что жена ничего не говорила, а быстро и тихо собрала детей и они уехали. Если бы что-то сказала невпопад — мог бы взорваться и наговорить ей всякого. Но Надя уже хорошо знала супруга и понимала, когда лучше помолчать. В последнее время их отношения улучшились. Точнее, стали ровнее. У Нади не наблюдалось вспышек истерик, она как-то стала мягче и спокойнее. В этом была и его заслуга: дал жене серьезную работу, та чувствовала себя нужной, а это для такой молодой амбициозной женщины значило много. Прежде, чем они уехали, попросил Власика усилить охрану жены и детей. И еще — присмотреть за Кировым. Сергей Миронович довольно наплевательски относился к личной безопасности, хотя и вынужден был принять условия игры — слишком ответственная должность, но нет-нет, да и сбегал от телохранителей… Женщины товарища Кострикова[1] погубят. Слишком любвеобилен молодой вождь. Власик всё понял, заодно и охрану Сталина усилил.

В Кремль Иосиф Виссарионович приехал в девять утра — очень рано, но Поскрёбышев уже сидел за своим столом в приёмной. Поразительная способность у человека — быть постоянно на рабочем месте. И не надо