Сладкое искушение (ЛП) - Хиггинс Венди

Такое ощущение, что эта поездка больше похожа на американские горки в нашем личном парке развлечений, опасно балансирующие на грани с реальностью. Я все еще лечу вниз, но конец уже близко. Это не может продолжаться вечно. С одной стороны, у меня сердце в пятки уходит при мысли о расставании с ней, но с другой, я очень хочу обезопасить нас, разделившись. Глупо испытывать судьбу, подвергая самих себя опасности.

Еще около дня поездки, и все снова станет на свои места.

К слову, мое тело сейчас неистовствует. Поющая боль лишь усиливается, стоит представить Анну в душе, покрытую мыльными пузырьками, как ее руки скользят по каждому изгибу и… уф, черт. Нужно остановиться.

Встаю и надеваю пару свободных шорт и футболку, поправляя все так, чтобы мое возбуждение было не так заметно. Упираюсь кулаками в край стола и зажмуриваюсь, вдыхая сквозь боль, словно гребаная роженица. Затем я заказываю еду в номер, потому что Анне понадобятся силы, когда она через несколько часов наконец встретится со своим отцом, Князем Белиалом.

Я не позволял себе много думать об их встрече. Сейчас же, откинувшись на спинку кровати, я чувствую растерянность от мысли, что может случиться с маленьким недоангелом в дальнейшем. При знакомстве с Патти, приемной матерью Анны, женщина рассказала мне, что, по словам монахини, Белиал действовал в интересах Анны. Но мне мало в это верится. Он демон, а они могут быть вполне убедительными.

Тем не менее, для Анны пути обратно уже нет. Ведь о ней прознал мой отец. Если она попытается скрыться — на нее объявят охоту, выследят и убьют. Я оказываю услугу, доставляя ее к Белиалу. Если он попытается принудить ее к работе, несомненно она расстроится, но хотя бы выживет. В животе образуется узел, стоит только представить, как она отказывается, и я проклинаю себя, что недостаточно тренировал ее за эти пару дней. Вчера я эгоистично потворствовал ее непорочности и просто потонул в ней, вместо того, чтобы показать ей необходимые для выживания Нефа навыки, например, напускание вида, что тебе на все пофигу. Да, следовало заниматься совершенно другими вещами, но уже поздно метаться.

Анна возвращается в комнату, у нее свежий вид и влажные волосы, а зверь внутри меня начинает рычать. Знаю, малыш, — говорю ему. — Она дьявольски шикарна, правда? Ах, сколько бы всего мы могли с ней сделать…

Я просто лежу и смотрю, как Анна заплетает себе косу, как ее пальцы ловко танцуют по еще влажным прямым волосам… и мне приходится согнуть ногу в колене. Я ожидаю, что меня пронзит нестерпимой болью от моего личного Нефилимского проклятья. По боли нет, лишь легкие спазмы. Остается только предполагать, что все дело в том странном чувстве, которое заставляет меня смотреть на нее с жаждой чего-то более сильного. Я отмахиваюсь от этой мысли. Нельзя так больше. Вчера я уже позволил себе забыться в нелепых мыслях, и мне этого хватило на всю оставшуюся жизнь. Конец веселью.

Когда доставили нашу еду, Анна слишком нервничала, чтобы есть. Если бы я только мог избавить ее от страхов. Нужно как-то отвлечь ее, хоть на мгновенье, и нет, я не о сексе. Тянусь к карману, чтобы потрогать гладкий бирюзовый камень. Сердце вырывается из груди от мысли, что я подарю ей ожерелье, но мне необходимо держать себя в руках.

Я подхожу к окну, все еще находясь под властью эмоций. Со столькими мыслями следует разобраться. Мне хочется пойти на встречу с Белиалом вместе с Анной, но кто ж мне позволит. Она останется с ним один на один, и я не смогу защищать ее. Единственное, что утешает, — их с отцом будут окружать другие люди.

Так или иначе, сегодняшняя встреча с отцом изменит Анну. Это неизбежно.

— Ты зарос, — слышится ее нежный голос. Ее рука неожиданно касается моего лица, отдаваясь пульсацией в моем теле. Я перехватываю ее руку и закрываю глаза. Почему я это чувствую? С ней я сам не свой. Я мечтаю, чтобы это простое прикосновение переросло в нечто большее.

Когда я смотрю на нее, она склоняет голову набок, словно робкий олененок, пытаясь заглянуть мне в душу. Задумываюсь, видит ли она царящую там тьму. Это наш последний день вместе, после которого все будет кончено. Я отпускаю ее и, скрестив руки на груди, пялюсь в окно.

— У меня есть кое-что для тебя, — говорю я.

После этих слов она оживляется, а я вдруг начинаю дико нервничать.

Надев маску равнодушия, я достаю ожерелье из кармана и протягиваю ей, но она не принимает его. Просто смотрит, отчего я еще больше нервничаю.

— Я заметил твой взгляд и подумал, что тебе понравится. — Она помнит?

Она слегка кривится и моргает. Теперь я чувствую себя полнейшим идиотом.

— Я тебя расстроил?

— Вовсе нет. Я просто удивлена. Не могу поверить… — Ох, черт подери. Она плачет. — В смысле, мне нравится. Никто никогда не дарил мне ничего подобного.

Ой-ой, она раздувает из мухи слона. Я никогда не умел дарить подарки. Для дарящего они должны значить даже больше, чем для принимающего. Следовало догадаться. Меня заваливают подарками, которые в конечном итоге отправляются в мусор. Но, боюсь, что Анну этот мой шаг трогает не меньше, чем тревожит меня, и это нехорошо. Ругнувшись, я сую проклятое ожерелье ей в руку и запускаю пальцы в волосы.

Что я натворил? Знаю, я хотел, чтобы она в меня влюбилась, но она романтик до мозга костей. А в итоге перед самой встречей Анны с ее отцом-демоном, который будет сильно шокирован степенью невинности своей дочери, я еще и подливаю масла в огонь. Хотя нет, не сильно, учитывая, что он сам спал с хреновым ангелом, чтобы зачать ее, но все-таки… Идея влюбить в себя Анну уже не кажется такой удачной. Для нее это плохо закончится. Настолько плохо, что я буду тосковать по ней, как Питер Пэн по Вэнди. И не хочу, чтобы она чувствовала то же.

— Это было ошибкой, — бормочу я.

Она берет меня за руку и полным эмоций голосом произносит:

— Нет.

— Не ищи подтекста, Анна. Глупо романтизировать меня.

— И не думала, — уверяет она меня. — Это всего лишь милый жест с твоей стороны. И все.

Серьезно? Раз так, то мы с ней оба идиоты.

Она надевает ожерелье на встречу с Белиалом. Приходится напоминать себе, что это просто неодушевленный предмет. Аксессуар. Мелочь. Но, погрузившись в мысли, она продолжает вертеть его в руках.

Я капитально все испортил, и понятия не имею, как исправлять положение. Да и что хорошего может получиться? Тем более, после встречи с Белиалом. Хочется расписать по пунктам наставления: не говорить отцу обо мне, не показывать свою доброту, остерегаться и следить за тем, что говоришь — но не могу, потому что мы уже на тюремной парковке, и Белиал может услышать.

Открываются ворота для посетителей, и я сглатываю.

— Ты справишься, — подбадриваю ее.

Она скрывается внутри здания и мне становится дурно. Но я остаюсь на месте и внимательно прислушиваюсь, как она проходит мимо охраны, заходит в помещение, полное эха и садится. Вскоре доносится звон цепей и чьи-то шаги. Я не могу пошевелиться. Я словно парализован собственным бессилием. Прислушиваюсь так тщательно, что слышу неровное дыхание Анны. И едва не подпрыгиваю, когда охранник говорит "Ла Грею" сесть. Земного имени Белиала я не знал.

— Даже не верится, что ты здесь, — произносит он глубоким и хриплым голосом. Должно быть, это Белиал, но на мгновение меня сбивает мягкость его тона. Он продолжает: — …Я хотел для тебя нормальной жизни.

— На это у меня не было шансов, — тихо говорит Анна.

По голосу не скажешь, что она напугана, так что и мой страх начинает понемногу отступать. Особенно, когда Белиал спрашивает:

— Они хорошо с тобой обращались?.. Люди, которые вырастили тебя?

И столько беспокойства в этом вопросе. Чем больше я прислушиваюсь к их разговору, тем сильнее меня бьет осознание — он любит ее. Ну конечно. Патти была права. Уверен, Белиал ощущает исходящую от нее доброту, прямо как и Князь Алоцер с Копано. Они такие Нефы, которые могут достучаться даже до сердец демонов. Нефы, заслуживающие любви.