Плавни - Борис Крамаренко

Ему, Тимке, опасность больше не грозила, но положение было неясное. Он знал только то, что Сухенко не поднимал восстания, а действовал именем Советской власти. Но ведь председатель, Хмель и Бабич были именно этой властью… «Нет, тут что–то не то!» — мучительно пытался понять Тимка.

Если б не Наталка, он оседлал бы коней и уехал бы на хутор к генералу, — там и узнал бы все. Но бросить Наталку одну он не мог. Взять же ее с собой — тоже нельзя…

Тимка растерянно оглянулся на Котенка, словно ожидая от него совета. Но конь жадно ел овес, и Тимка, постояв еще немного, поплелся из конюшни во двор. Там он увидел командира конвойной сотни и подошел к нему.

— Ну, как? — улыбнулся тот, поглядев на растерянную физиономию Тимки.

— Господин есаул, прикажите своим хлопцам коней не займать.

— Каких коней?

— Председателева и моего. Мне брат сказал, что теперь генерал на председателевом коне будет ездить.

— Добре. Я сейчас распоряжусь. Ты что, отведешь их на хутор?

— Приказано отвести… Господин есаул, а большевиков в станице больше не будет?

— Кто тебе это сказал? И потом вот что: не называй меня есаулом.

— А как?

— Я — товарищ командир сотни. Понял?

— Никак нет.

Есаул засмеялся.

— Ну, ничего, скоро поймешь… Невесту спрятал?

— Спрятал, господин есаул.

— Опять!

— Виноват: товарищ командир… А что, Хмеля убили?

— В подвале сидит.

— А Бабич?

— Ну, тому посчастливилось уйти с остатком гарнизона.

К есаулу подошли офицеры. Тимка побежал к школе.

Он долго стучал в дверь. Открыв наконец, Зинаида Дмитриевна испуганно рассказала ему, что приходили какие–то казаки в белых папахах и делали обыск.

— Уж ты, пожалуйста, приходи к нам на ночь, а то

опять могут нагрянуть, — просила Тимку учительница.

Тимка, гордый тем, что его считают совсем взрослым и просят у него защиты, снисходительно обещал прийти.

— Я здесь лягу, — указал он на пол у двери. — Пусть только сунутся!

Наталка, наплакавшись, спала, и Тимка, посмотрев на нее издали, отправился домой, еще раз пообещав непременно прийти на ночь.

7

Соседняя собака, тощая, с лохматой черной шерстью, сидела посреди двора и, подняв свою острую морду кверху, тоскливо смотрела на поднимающийся по небосводу месяц. Время от времени из ее горла вырывался хриплый, тягучий вой.

Тимке снилось, будто он влез на высокий тополь за грачиными яйцами, ветка сломалась, и он сорвался вниз. Он ощутил страх падения и явственно слышал крик грачиной стаи.

Тимка открыл глаза. В комнате было совсем темно и лишь в крайнее окно, сквозь прикрытую ставню, пробивался слабый луч луны. «Ночь», — подумал Тимка.

В хате было тихо. Вдруг его уши резнул горестный собачий вой. «Кукла воет», — подумал Тимка и вспомнил о ее хозяине, зарубленном конвойцами у ворот. Встал в памяти и прошедший день — и тотчас же Тимка вскочил испуганно с кровати: «Проспал! А Наталка и учительница там одни!» — Быстро натянув сапоги, Тимка надел шашку, сунул в карман наган и схватил карабин.

Когда он прибежал к школе, ночь была уже на исходе. Тимка не стал стучать в парадную дверь, — перелез через забор и очутился в школьном дворе.

Дойдя до угла здания, он столкнулся с каким–то казаком и, не успев отскочить, выхватил из кармана наган.

— Тимка!

— Товарищ председатель, вы?!

Андрей схватил Тимку за руку и увлек его в школьный сад. Они сели на скамейку под шелковицей. Тимка не спускал с Семенного изумленных глаз. Тот заговорил первым.

— Хмель убит?

— Нет, он в подвале…

— Ты что, прячешься?

— Вчера два раза убить меня хотели…

— И тебе, значит, досталось? Урагана забрали?

— В конюшне стоит…

Андрей задумался.

— Товарищ председатель, вы теперь не большевик?

— Что?.. Откуда ты взял?

— Большевики арестовать вас велели. Вы к Алгину бегите: он вас своим помощником сделает.

Тимка выпалил сразу все, что его мучило, и теперь с нетерпением ждал ответа председателя. Андрей невесело засмеялся.

— Ну, этого–то он не дождется!

— А куда же пойдете? Большевики вас убьют, а к генералу не хотите.

— Алгин хочет меня убить, а не большевики.

— А мне есаул сказал, что Сухенко от большевиков приказ получил…

— Какой есаул? — перебил Андрей.

Тимка закусил губу.

— Ну, как его… командир конвойной сотни.

— Это ложь, выдумки Сухенко вместе с генералом, — глухо проговорил Андрей.

Тимка видел, что председатель сильно расстроен, и не знал, что ему делать. Ему казалось, что наступила минута, когда председателя можно навсегда помирить с его братом, с есаулом Гаем и Дрофой, но он не знал, как это сделать, и мучился, что вот время уходит, а он так ничего и не сумеет объяснить этому недавно такому властному, а теперь беспомощному, словно ребенок, человеку.

Андрей долго колебался. Потом, решившись, наконец, тихо спросил:

— Тимка, хочешь помочь мне?

— Хочу, — вырвалось у Тимки.

— Выкради мне Урагана.

Тимка задумался. Ему ничего не стоило пойти в конюшню и, под предлогом увода лошадей на хутор, забрать Урагана и Котенка… «Но что задумал председатель? Куда он хочет ехать?»

Тимка осторожно спросил:

— Далеко ехать?

— В Кущевку.

— В Кущевку?

— Ну да, а оттуда в Ростов!

— Вас арестуют!

— Ну нет. Если только я доберусь до Ростова, то

буду спасен и, может, Хмеля удастся выручить.

Тимка решился. «Черт с ним, — подумал он про генерала. — Что–нибудь сбрешу, а председателя и дядю Семена спасти нужно. Вот Наталка обрадуется, если удастся!»

Тимка встал.

— Вы, товарищ председатель, пробирайтесь к старому ветряку, а я вам туда коня приведу.

— А сумеешь?

— Будьте покойны!

— Ну, смотри, не попадись.

— Мигом обоих выкраду.

— Да мне одного Урагана.

— А я на ком поеду? Ведь вам до Кущевки, там вы поездом, а Урагана на кого бросите?

Андрей был тронут. Он взволнованно обнял Тимку.

— Спасибо! Беги, буду ждать.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

1

— Кто вам дал право решать такие вопросы?!

— Но, товарищ председатель, уком…

— Нет, я тебя спрашиваю, кто вам дал такие права?! Ты знаешь, что тысячи казаков, мобилизованных в прошлые годы белыми, скрываются от нас в плавнях?

Кто они, — враги наши? Нет! Их только обманом удерживают офицеры в плавнях. И вот теперь, когда Польша начала с нами войну, когда Врангель готовит нам удар в спину, этих людей снова хотят использовать против нас. При их помощи Врангель надеется захватить Кубань. Неужели это не ясно? Наша задача — вырвать этих людей из лап офицерских… А что получилось? Партия послала в самый центр готовящегося восстания комбрига Семенного с особыми полномочиями и заданиями, а отдельский ревком, вместо помощи, всячески мешает ему выполнять задания партии.

— Товарищ председатель…

— Партия знала, кого посылала на такую работу.

Семенной — казак, он известен на Кубани, ему верят, за ним пойдут. И действительно, только что он приехал, как казаки стали выходить из плавней. У вас там был полнейший развал советской и партийной работы, в гарнизоне и ревкоме сидели заклятые враги Советской власти. Семенной выгнал их оттуда, — и в работе сразу получился перелом.

— Я вижу, что Семенной — в большем почете у бюро. Ему верят, а мне…

— Я слушал около часа твою болтовню, слушал, как

ты обливала грязью человека, которого совсем не знаешь, и, по твоим же словам, видела всего раз.

— Этот человек — бандит. Он сбежал с остатками своей банды в плавни. Ты не дал мне всего сказать… Его надо расстрелять. И чем скорее, тем лучше.

— И поручить это дело Сухенко?

— Хотя бы и ему… Вот последнее донесение Сухенко,

слушай: «Бывший председатель ревкома Семенной, боясь ареста, перебежал с группой своего конвоя к половнику Дрофе…»

— Ложь!

— Нет, правда!

— Ты ручаешься за это?

— Вполне.

— Хорошо. Довольно я слушал всякий вздор!

Председатель надавил пуговицу звонка, и тотчас в дверях появился секретарь.

— Позовите сюда командира из бригады Сухенко.

В комнату вошел высокий молодой казак, почти мальчик, и вытянулся.

— Подойдите сюда!.. Вот командир взвода той сотни, которой командовал Грицай, убитый по распоряжению Сухенко… Он привез мне совсем другие сведения.

Он сообщил о сговоре Сухенко с генералом Алгиным и Бароном Врангелем.

И, обратившись к комвзвода, председатель спросил:

— Скажите, товарищ командир, обсуждался ли бывшими товарищами вопрос о восстании бригады?