Витязь без шкуры - Дарья Калинина

– Кто?

– Ну, я и я.

– Так у тебя есть целых два «я»?

– Их даже больше, – заверила Анжела. – Просто всех их сразу выпускать нельзя, обязательно перессорятся. Они ведь у меня даже по политическим взглядам разнятся: одни правые, другие левые, третьи вообще центристы.

Подруги не стали комментировать, но про себя отметили, что одиночество – это все-таки штука далеко не такая уж безобидная. Когда долгое время живешь один, поневоле понемножку начинаешь сходить с ума.

Видимо, эти мысли отразились на их лицах, потому что Анжела рассмеялась:

– Да вы не бойтесь, я не буйная. И все свои личности, сколько бы их не набралось, я держу в узде.

В этот момент им перезвонила Анна.

– Я посмотрела фотографии, о которых вы говорили, – произнесла она. – Нет, не могу припомнить, чтобы у кого-то из наших с мужем друзей дом был бы оформлен с подобным ммм… шиком.

– Вы уверены?

– Дом перегружен позолотой. У меня в глазах зарябило. Поверьте, если бы меня пригласили в такой дом, то я бы этого уж точно до конца своих дней не забыла.

– А платье на девушке? Оно похоже на костюм вашей горничной?

Тут у Анны не было ни малейших сомнений.

– Униформа принадлежит Наташе, – заявила она твердо. – Либо точная копия, либо она самая и есть. Но я решительно не понимаю, зачем моему мужу понадобилось брать униформу нашей горничной, чтобы отдать ее какой-то посторонней девице.

Подруги этого тоже не понимали, но не сомневались, что обязательно разберутся. Это они и пообещали Анне. И она сказала, что будет ждать.

– Кстати, у нас тут есть телефонный номер, по которому звонили наши мужчины, вы не скажете, он вам незнаком?

– Диктуйте!

Но когда Кира продиктовала номер, который был в распечатке Анжелы, она услышала в трубке стон.

– Это номер моего мужа.

– Ну, все ясно, – произнесла Кира, стараясь, чтобы ее голос звучал бодро. – Мы и раньше знали, что ваш муж и наши в субботу утром встречались. Этот номер лишь еще одно подтверждение этому.

Анна помолчала, а потом произнесла:

– Я сегодня молилась, чтобы Салим вернулся. Но… но не знаю. Покоя на душе как не было, так и нет.

– Вы должны надеяться.

– Я и надеюсь. А что еще мне остается?

Гермес и его подруга жили неподалеку от дома Анжелы. И когда все трое поднялись на этаж, они сразу же могли сказать, какая дверь им нужна. Конечно, самая потрепанная, ободранная и испещренная следами затушенных окурков. Казалось, сама дверь кричала о том, что за ней происходит нечто неладное.

Дверь им открыла худенькая девочка-подросток, чье лицо было завешано длинными, давно не мытыми лохмами.

– Скажи, ребенок, а Гермес сейчас у вас?

Девочка подняла голову, и все трое едва удержались от возгласа. На тонкой детской шейке была взрослая женская голова с маленьким личиком в ранних морщинах, с нереально огромными глазами, в которых светился ум.

– Вам чего надо? – произнесла женщина.

– Мы подруги Дины.

– И чего?

– Дины – сестры Гермеса.

Безразличие этой странной женщины на мгновение дало трещину, в глазах что-то блеснуло. Хотя, возможно, это был просто всполох от огонька сигареты, которую как раз в этот момент прикурила малышка.

– Ну, вы трое – подруги Динки, – проговорила она затем. – Это я поняла. А Гермес-то вам зачем?

– Дину убили.

– Я знаю.

– И вы так спокойно говорите?

– А чего тут переживать? – пожала плечами женщина. – Людей часто убивают. А Динка до халявы очень жадная была, такие в первую очередь и погибают. Бесплатный сыр, он только в мышеловке бывает. Гермес, кстати говоря, тоже такой. И тоже долго не протянет, если будет мать и сестру слушаться.

Надо же, а эта потасканная личность склонна к философствованию. Небось, еще и образование соответствующее имеет.

Оказалось, ничего подобного. Образования у Алиски, как эта дама велела себя называть, было самое минимальное. В школе, дотянув до восьмого класса эту ходячую неприятность, которая пила, курила, дралась, занималась сексом за деньги и употребляла наркотики чуть ли не с пятого класса, учителя с радостными криками «Ура!» выпихнули Алису в большой мир.

Увы, большой мир редко бывает добр к девочкам, не имеющим денег, влиятельных родителей или ослепительной красоты. Алиске на собственной шкуре пришлось прочувствовать, что значит бороться за жизнь, не имея ни первого, ни второго, ни третьего. Причем в ее случае это выражение имело не фигуральный, а самый что ни на есть прямой смысл. Бизнес, которому посвятила себя Алиска, частенько ставил ее на грань выживания.

Барыжничать, торговать наркотой – это не так просто, как может показаться на первый взгляд. Казалось бы, что тут такого? Взял партию наркотиков оптом, потом толкнул желающим в розницу, что сложного? Но чтобы этот бизнес шел стабильно, тут надо быть и психологом, и дипломатом, а когда нужно, так и жесткость уметь проявить. Да к тому же надо и клиента прощупать, чтобы не было подставы, чтобы он или его дружки не кинули, и с участковым договоренность иметь, чтобы не трогал, и самое главное, нужно следить, чтобы озверевшие от ломки посетители не выпустили тебе кишки за дозу вожделенного порошка.

Как скоро поняли подруги, особая опасность Алиски заключалась в том, что она была из наркоманов идейных. Из тех, кто употребляет всякую дрянь не просто для получения кайфа, для нее наркотик – это билет в другую реальность, по которой Алиска с удовольствием путешествовала, которая была для нее куда привлекательнее здешнего существования и в которую она охотно брала с собой попутчиков. Не ради последующего личного обогащения, а ради расширения кругозора этих людей.

– Дину я видела всего несколько раз, но мне хватило, чтобы создать о ней мнение, – объяснила она без всякой агрессии. – Пустышка.

– Почему? Отказалась у тебя наркотики пробовать?

Алиска нахмурилась и сухо ответила:

– Дело не только в этом.

– А в чем?

– Зряшную жизнь она вела. Пустую.

– А ты, выходит, не пустую?

– У меня хотя бы есть любимое дело, есть интерес в жизни.

– Людей на наркотики подсаживать?

– Приобщать к непознанному, – поправила Алиска. – А Дина только и думала, как бы ей ничего не делать, но чтобы при этом ни в чем себе не отказывать. Порожняк!

– Ты живешь с ее братом, могла бы проявить больше уважения к ней.

– С Гермесом у меня, если хотите знать, ничего личного, только бизнес.

– Неужели?

– Он у меня телохранителем работает, работенка, как вы сами видите, не пыльная, охранять-то особо и нечего.

И Алиска хлопнула себя по тощему боку, где кости, казалось, так и просвечивали сквозь тонкую, словно пергаментную кожу. Сколько же ей лет? По виду подруги бы дали ей сорок, по разговору – восемьдесят, но оказалось, что Алиске всего двадцать пять.

– Ладно, дашь ты нам поговорить с Гермесом?

– А Гермеса у меня нет. Он за деньгами поехал.

И вздохнув, Алиска прибавила:

– Думаю, что надо мне нового телохранителя искать!

– Что так?

– Не вернется он. Чувствую, что следом за сестрицей отправится. И мать тоже недолго на этом свете задержится.

– Откуда ты это знаешь?

– Видела.

– Где?

– В своих видениях.

У нее еще и видения бывают! Подругам хотелось застонать от собственного бессилия, а потом повернуться и уйти прочь.

Но Анжела не удержалась, полюбопытствовала:

– И что ты там видела?

Алиска на этот вопрос не ответила, она лишь повторила:

– Все трое в скором времени на том свете окажутся. Как другим этого желали, так им самим и повернется.

Алиска докурила сигарету, затушила окурок о дверь, теперь стало ясно происхождение всех этих черных точек, и, не прощаясь, пошла к себе.

– Постой!

– Чего вам еще?

– Давно Гермес ушел?

– Давненько. Утром еще.

– И до сих пор его нет?

– То-то и оно.

И, хмыкнув, Алиска сделала попытку закрыть свою дверь. Пришлось Анжеле ее перехватить. Алиска покосилась на нее, но драться не стала.

Отбросив все церемонии, Анжела спросила:

– Ты ведь знаешь, кого собирался шантажировать Гермес?

– А тебе зачем? – полюбопытствовала Алиска и, взглянув на Анжелу пристально, вдруг сказала: – Небось, хочешь убийство Динки сама раскрыть? Не сидится тебе спокойно? Приключений на свою задницу ищешь?

– Не только это.

– А что еще?

– Преступник, который убил Дину, может быть причастен к исчезновению двух человек. Мужей вот этих девчонок.

И Анжелка кивнула в сторону Киры с Лесей. Алиска тоже посмотрела на подруг и произнесла:

– Мужики – они ведь вообще частенько исчезают. Я вот три раза замужем была, и всякий раз мужья у меня исчезали внезапно. Вечером вроде все хорошо, а утром просыпаюсь: ни его, ни вещей нету. И ладно, если бы только свои вещи забирали, так ведь нет же, паскуды, мои тоже тащили!

Было удивительно слышать, что это тощее, изможденное наркотиками до последней стадии существо тоже знало мужскую любовь или, во всяком случае, ласку. Подруги не могли себе представить, кому же могло приглянуться столь худосочное и страхолюдное создание.