ИСКАТЕЛЬ.1979.ВЫПУСК №5 - Борис Пармузин

Это не могло быть случайностью… Чужеземцы подсовывают одного из будущих вождей. Карим Мухамед богат. Его отца хорошо знают старики. Довольно видная фигура Карим. Подходящая для нового правительства.

— Шамсутдин, я должен увидеть купца.

— Он остановился в караван-сарае. Это у ворот.

— Я должен увидеть его здесь, у себя. И немедленно.

Карим Мухамед Салим первым заговорил о судьбе туркестанских эмигрантов. Он не стал долго прятаться за туманными, вежливыми фразами. Он был из тех людей, кто очень спешит, не умеет выжидать. Карим Мухамед поэтому и пришел сразу же, после первого приглашения.

— Как живут наши люди! — горячо говорил гость. — Как? Я бывал во всех странах Востока. Я видел измученные лица, слышал стоны. Здесь… — Толстые, красные пальцы поползли по животу, отыскивая сердце. Сверкнули перстни. — Здесь сжимается.

Роль человека, страдающего- за народ, Карим Мухамед играл очень плохо. У него было сытое, ухоженное лицо. Оделся гость слишком пышно, решив ослепить Махмудбека не только умными речами, но и богатством.

— Да, да… Вы правы, уважаемый. Как я рад, что в трудную минуту вы оказались рядом.

Карим Мухамед любил лесть. Откровенную и слащавую лесть. Это сразу понял Махмудбек. Он складывал высокопарные фразы, подготовляя гостя к серьезному разговору.

Карим Мухамед с нескрываемым удовольствием выслушивал похвалы в свой адрес. Иногда (как свидетельство почтенной скромности) поднимал ладонь: что вы, хватит, достоин ли я!

— До нас донеслись стоны соотечественников. Сколько можно терпеть! Мы должны побеспокоиться об их судьбе. Сам аллах послал в трудную минуту такого человека, как вы, почтенного, уважаемого, молодого и сильного…

Гость уже не прерывал Махмудбека, не выставлял ладонь. Да, он молод и силен. Он богат. И если Махмудбек что-нибудь смыслит в жизни, то должен именно на такого человека возлагать все надежды. Куда ему, больному, слабому, справиться с великим, почетным делом.

— Наши соотечественники, — продолжал Махмудбек, — заслуживают свободной, счастливой жизни.

Карим Мухамед шумно вздохнул.

— Вы правы, уважаемый, именно заслуживают.

…Ясно. И этот претендует на роль вождя. Ему что-то обещали чужеземцы. Ведь прозвучала фраза: «если нет…» Карим Мухамед, как и Самат, — тоже опасная фигура.

Махмудбек впервые появился в гостях. Он посетил бывшего кази Самата. Об этом визите скоро узнают все эмигранты. Узнают и будут гадать: почему именно к кази зашел Махмудбек?

Старого человека уважают в эмигрантских кругах, с ним многие советуются. Но, как известно, кази не очень жаловал одного из своих соперников — муфтия Садретдинхана. Он и боялся его, и просто избегал.

Кази не делал далее слабой попытки прорваться к власти. На вид это был мягкий, добрый человек, с детской, застенчивой улыбкой. Кто ближе знал Самата, чувствовал, какая злость накопилась с годами у тихого кази. Годы проходят… А он в стороне or больших, важных дел. Когда-то, в двадцатые годы, кази Самат был в свите Иргаша — «командующего армией» в Фергане.

И тогда, говорят, он ходил с мягкой улыбкой, уговаривал обиженных, оправдывал поступки Иргаша — жестокие, кровавые, которым не было числа,

О давних походах Самат вспоминал редко. Но если говорил об Иргаше, то резко менялся. Исчезала мягкая улыбка. Он откровенно сожалел, что «командующий ферганской армией» не смог довести «святое дело» до конца.

— По-другому жили бы мы. Разве сейчас жизнь…

Кази не удивлялся приходу самых разных гостей, но Махмудбека Садыкова он не ожидал… После обычных вопросов о. здоровье, Махмудбек дал сразу понять, что все обвинения с него сняты, и правительство страны разрешило ему побыть в городе еще несколько месяцев.

— Как можно в таком состоянии пускаться в дальний путь? — вздохнул Махмудбек.

Это сообщение успокоило старика. Однако настороженность не проходила.

— Я в трудном положении, уважаемый отец, — начал Махмудбек, — мне очень нужна ваша помощь и совет.

Откровение человека, попавшего в беду. Вырвавшись из тюрьмы, лишившись наставника Садретдинхана, этот человек не знает, куда броситься, где услышать добрые слова, почувствовать поддержку.

Кази приосанился, удобней уселся. Он любил эти минуты, когда люди, отчаявшись, очутившись в безвыходном положении, шли к нему за помощью. На этот раз явился Махмудбек — ученик его злейшего врага. Да простит аллах прегрешения Садретдинхана. Отошел тот в другой мир, можно бы и забыть все неприятности, связанные с ним.

Кази Самат должен быть выше своего врага.

— Я всегда рад вам помочь. — склонив голову, с улыбкой ответил кази. — Но, увы, судьба не давала возможности нам встречаться. — Он все-таки напомнил о прошлом. — Судьба не давала возможности, — продолжал кази, — и воспользоваться вашей помощью, молодого, образованного человека.

— К сожалению, молодость… — печально улыбнувшись, развел руками Махмудбек, давая понять, как он выглядит, в каком плачевном положении оказался.

— Да-а… — протянул кази. — Горькая наша доля…

Все же где-то в душе старик наслаждался поверженным врагом. Он видит молодого помощника муфтия больным, несчастным.

— Мы должны сами распорядиться своей долей, — неожиданно твердо произнес Махмудбек. Он словно устал от причитаний и вздохов, от жалоб и пустых рассуждений. Вот и сорвался, сжал кулаки. — Мы имеем такую возможность… Глупо от нее сейчас отказываться..

Старик с удивлением посмотрел на Махмудбека. Нет… Этот сумасшедший Садретдинхан умел подбирать людей. Такие люди до последнего вздоха способны бороться, никогда не уйдут на покой.

— Люди оттуда уже прибыли… — продолжал Махмудбек. — Я хотел, чтобы вы с ними встретились…

Кази задумчиво покачивался. Он был не из тех, кто сломя голову бросается в рискованные авантюры. Но ему предлагали встать во главе бесправных туркестанцев.

А кому еще предлагать роль вождя? Разве он не пользуется доверием и уважением эмигрантов?

— Из той страны прибыл Карим Мухамед Салим, — словно между прочим напомнил Махмудбек.

Кази почувствовал соперника.

— Такие… — не скрывая злости, произнес он, — такие всегда на готовенькое. Мы здесь…

— Да, да… — поддержал Махмудбек. — Но пока с ним придется считаться, он знаком с теми… гостями. Тут что-то…

— Они хотят поставить своего человека? — в упор спросил старик.

— Возможно, — согласился Махмудбек. — Но все зависит от нас. Это наше дело.

— Наше, наше, — лихорадочно заговорил кази. — Только наше…

Через два дня Шамсутдин сообщил Махмудбеку сведения о братьях Асимовых. На этот раз сведения были самыми полными. Асимовы служили Усманходже Пулатходжаеву.