Романтика. Вампиры - Триша Телеп

Он рассмеялся, сознавая, конечно, что она все прекрасно поняла, и продолжал:

— А стоило королю только раз увидеть вас и услышать ваш голос, как уже ни вы, ни ваша сестра больше ни в чем не знали недостатка. Поразительная история!

— И вы не стали думать обо мне хуже, когда узнали, как ко мне пришло мое состояние? — спросила она. В конце концов, ведь ее сестра поступила именно так.

Он недоверчиво посмотрел на нее:

— Нет ничего позорного для женщины в том, что она стала любовницей короля. Так она может достичь положения невероятной власти и влияния. Я стал думать хуже о Людовике из-за того, что он позволил вам уйти.

— Ему вдруг понадобился шпион при английском дворе. Когда он попросил меня туда поехать, едва ли я могла отказаться.

— А как же мадам Монтеспан? — спросил он.

— Когда я вернулась, она уже заняла мое место.

— Это вас никак не уязвило?

Жюстина лишь пожала плечами:

— С глаз долой — из сердца вон. Таким правилом руководствуются короли в отношении женщин. Как, впрочем, и все мужчины.

Внезапно он остановился и взглянул ей в лицо:

— Вы так и не покинули мое сердце с прошлого вечера.

— Такое внимание к своей жертве, должно быть, характерно для наемного убийцы.

Он пропустил мимо ушей ее последнюю колкость и, вместо ответа, протянул руку, чтобы коснуться ее волос. Она сняла свой парик сразу после оперного спектакля, и он мог беспрепятственно любоваться ее натуральными волосами, стянутыми на затылке и спадающими вниз роскошными локонами.

— Как серебрятся твои волосы в лунном свете! — восторженно произнес он, перебирая пальцами ее длинные пряди.

Не зная, что на это сказать, она неуверенно подняла на него глаза. Воспользовавшись ее минутной растерянностью, он нагнулся и жадно припал к ее губам. Под его натиском ее губы разжались, и из них вырвался полувздох-полустон. Не став дожидаться особого приглашения, он властно притянул ее к себе. От близости сильного мужского тела у нее закружилась голова. Он покрывал поцелуями ее губы, щеки, пока его язык не коснулся шеи в том самом месте, где у нее легко прощупывалась быстро пульсирующая венка. В его руках она уже готова была забыть обо всем на свете, когда почувствовала, как его зубы слегка оцарапали ее шею. И вдруг как-то сразу она уже оказалась не в объятиях Девлина — дремавшее доселе воспоминание мгновенно перенесло Жюстину на два года назад, в тот вечер, когда пятеро здоровенных вампиров подстерегли ее в саду у дворца Тюильри. Она отчаянно рванулась и, вырвавшись из крепких объятий Девлина, что было силы ударила его в челюсть.

Схватившись рукой за лицо, тот, потрясенный, отступил назад:

— За что, черт тебя побери?!

Жюстина дотронулась рукой до шеи и затем, посмотрев на пальцы, увидела кровь:

— Ты укусил меня!

Он вытаращил глаза:

— И не думал кусать! У тебя всего лишь маленькая царапинка — это вышло случайно.

Она презрительно прищурилась:

— Ты лжец, вампир, и, клянусь, больше никогда меня не коснешься!

Девушка решительно повернулась и пошла от него прочь, от ярости каждым своим шагом словно высекая искры. Он бросился за ней, настиг через несколько шагов, схватил за плечи и развернул к себе:

— Жюстина, позволь мне обратить тебя в одну из нас! — взмолился он.

— Ты больной! — прошипела она. — Я не отдам тебе свою душу даже ради твоего роскошного тела!

— А ты не забыла о сестре? За нее ты разве не готова отдать душу? — воскликнул он в отчаянии.

Девушку трясло от переполнявшей ее ярости. Оттолкнув его от себя, она раздельно произнесла, сопровождая каждое свое слово сильным толчком в его мощную грудь:

— Не-смей-угрожать-моей-сестре!

Девлин перехватил ее руку:

— Я-то ей не угрожаю. А вот ты…

Она вдруг изо всех сил ударила его ногой в голень, и он, охнув, выпустил ее руку.

— Запомни: я ни за что на свете не причиню Соланж вреда! — гаркнула она.

— Вреда не причинишь, но смерть принесешь! — спокойно ответил он. — Ты никогда не думала об этом, прежде чем решиться на свою безумную авантюру!

— Ты это о чем?

— Для вампиров ты, вне всякого сомнения, самый кровожадный серийный убийца за всю их историю! Они не позволят тебе остаться в живых. Они просто не могут тебе это позволить. Если я не убью тебя — это сделает кто-то другой. Ты ведь не можешь всегда оставаться молодой — не задумывалась об этом? Что произойдет, когда в один прекрасный день ты постареешь, утратишь быстроту реакции?… Они обязательно убьют тебя, но этого мало — сначала они захотят тебя помучить! А есть только одно существо, которое значит для тебя так много, что каждый удар по нему оказался бы для тебя источником невероятных мучений!

— Соланж… — прошептала она. — Но ведь она в монастыре и готовится принять постриг. Пока она находится в этих святых стенах, они не посмеют ее тронуть!

— Я не слишком полагался бы на это. Для них это табу, но отнюдь не невозможная вещь. Если какой-нибудь вампир набросится на нее на освященной земле, мы, конечно, скажем, что Божественное возмездие непременно его настигнет. Сестру же тебе твою, однако, никто не вернет. Такую смерть ты для нее выбрала?

Жюстина прекрасно поняла, о чем идет речь. Это была смерть, которой два года назад ей удалось избежать. Перед ее глазами тут же возникли разрывающие тело клыки, терзающие плоть когти… За то, что ей пришлось пережить эти ужасы еще раз, она возненавидела Девлина. Но, кроме того, он заставил Жюстину признаться самой себе, что во всех своих действиях она не пошла дальше своей собственной мести. А что? Возможно, он прав, и она ничуть не лучше тех глупых, эгоистичных созданий, наводнивших двор «короля-солнца». Было время — до этого самого вечера, — когда она считала, что делает очень важное дело, что она в состоянии пусть немного, но все же изменить мир к лучшему. А ведь вполне возможно, что она делала это все ради своего тщеславия. Покарала она тех убийц ради всеобщего блага или только чтобы самоутвердиться, одержать верх над теми, кто унизил ее, и сделать так, чтобы они никогда уже не смогли этого повторить? Ей совсем не нужно было этому учиться: она родилась бойцом, изначально ориентированным на выживание. Она и не могла вести себя по-другому.

— Я ненавижу тебя… — прошептала она и, резко повернувшись, пошла прочь.

На этот раз он не стал ее останавливать.

Целых две недели Девлин старался достучаться до нее, но она так и осталась глуха к его мольбам. Все чаще, однако, их горячие споры стали переходить в физические столкновения. Почти каждую ночь эти двое бродили по городу и в разных уголках Парижа устраивали настоящие сражения. Жюстина наслаждалась каждым мгновением таких боев. Девлин подарил ей изящную саблю, и она теперь осваивала новую технику. Это оружие было не самым практичным для нее — ей попросту не хватило бы силы, чтобы снести голову вампиру саблей, и для боя она выбрала бы отточенный как бритва боевой топор. Девлин же с неизъяснимым удовольствием наблюдал, как она обращается с клинком, и не скрывал своего восхищения грациозностью и изяществом ее пластичных движений.