Никогда не поздно - Айрис Джоансен

В следующий момент дверь за ней захлопнулась, и Гидеон услышал дробный стук ее каблучков по ступеням лестницы.

Он тупо смотрел на дверь, но через несколько мгновений на его лице расцвела улыбка, в которой смешались радость и недоверие.

— Черт бы меня побрал! — пробормотал он.

Когда через несколько часов Серена услышала, как открылась дверь мастерской, она даже не оторвала глаз от холста и только спросила:

— Это ты, Гидеон?

— Ага.

— Я освобожусь минут через пятнадцать. Хотелось бы это сегодня закончить…

— Я тебя вовсе не тороплю, — вкрадчивым голосом ответил он. — Рисуй, сколько тебе вздумается, не отвлекайся.

— От этого может быть только… Эй, что ты делаешь!

— Пробую на вкус твое ухо. Оно восхитительно.

Серена попыталась повернуться к нему лицом, но Гидеон не позволил ей сделать это, положив руки ей на плечи.

— Ни в коем случае! Твоя работа слишком важна, чтобы отвлекаться по пустякам. Рисуй, любовь моя. Я найду, чем заняться — Внезапно его язык оказался в ее ушной раковине. — Ой, у тебя рука дрогнула! Ну вот, из-за меня тебе придется подчищать картину. Какая жалость!

— Не паясничай.

У Серены перехватило дыхание, и она с трудом выдавливала из себя слова. Ее окутал исходивший от Гидеона приятный аромат одеколона, а тело его источало не менее возбуждающий жар. Ей приходилось прикладывать максимум усилий, чтобы кисть в ее пальцах не дрожала.

— Ты мне мешаешь.

— Правда? — самым что ни на есть невинным тоном осведомился Гидеон. В следующее мгновение его руки обвили ее, а пальцы принялись расстегивать ее блузку. — Что ж, временами жизнь бывает непростой.

Он развел в стороны полы ее блузки и расстегнул бюстгальтер, застежка которого располагалась спереди.

— Нужно научиться преодолевать эти маленькие неприятности Я уверен, ты настолько поглощена работой, что не замечаешь того, что я сейчас делаю. — В этот момент его ладони легли на ее обнаженные груди. — Гляди-ка, у тебя снова дрогнула рука. Еще одна клякса. Может, стоит превратить эти мазки в корни деревьев?

Серена уже потеряла контроль над собой. Незаконченный пейзаж теперь совсем не волновал ее.

— Не надо, Гидеон.

— Какие же упрямые у тебя соски! Они упираются в мои ладони, словно пытаются меня оттолкнуть. — Его голос стал низким и густым. — А вот это и вовсе сводит меня с ума. — Он прижался бедрами к ее ягодицам и стал тереться о них. — Ты чувствуешь?

Пока Гидеон жарко шептал ей это, его руки ритмично сжимали ее груди.

— Знаешь, что мне хочется сделать с тобой? — спросил он. — Я хотел бы сорвать с тебя всю одежду и взяться за кисть. Я раскрасил бы твои соски алым цветом.

Его рука переместилась вниз, скользнула по шелковистым волосам.

— А это чудо я сделал бы тепло-золотистым. Я бы использовал самую тонкую кисточку, и это понравилось бы тебе не меньше, чем мне. Я бы делал это долго, неторопливо, и каждое движение казалось бы тебе вечностью — Гидеон легонько прикусил мочку ее уха — Я бы делал это так, чтобы ты чувствовала каждое движение кисти, чтобы оно коснулось каждой складочки на твоем теле Как ты думаешь, ты стала бы стонать, если бы я это делал? Мне бы хотелось услышать, как ты стонешь Как ты задыхаешься. А потом я смою с тебя краску и использую свою собственную кисть, чтобы снова заставить тебя стонать.

Он крепко прижался к ней и стоял так несколько секунд, прижавшись губами к ее шее.

— По-моему, ты уронила кисть.

— Плевать… — Серена трепетала в его руках. — Дай мне повернуться.

— Зачем?

— Я хочу трогать тебя. — Ее голос звучал так тихо, что слова были почти не слышны. — Так нечестно, Гидеон.

— Я знаю. Но это так здорово!

— Только не для меня. Я чувствую себя беззащитной.

Он немного поколебался, но все же отпустил ее.

— Хорошо, делай все, что хочешь.

Серена повернулась и прижалась к его груди. Ее дрожащие пальцы принялись торопливо расстегивать пуговицы на его синей рубашке. В следующее мгновение она раздвинула в стороны ее полы и прижалась к его широкой, покрытой густой порослью груди. Гидеон резко выдохнул, и она ощутила, как по его большому телу пробежала дрожь. А ей даже выдохнуть было нечем. В ее легких, казалось, вообще не осталось воздуха, они горели, словно в огне. Серена даже сама не услышала низкое рычание, вырвавшееся из ее горла, когда она принялась тереться возбужденными сосками о его загорелую, поросшую волосами грудь. Пронизавшее ее чувство было настолько сильным, что она вновь вскрикнула.

— Не подстегивай меня, — прошептал Гидеон. — Я хочу не меньше, чем ты, но если мы сейчас не проявим сдержанность, я возьму тебя прямо здесь, стоя.

— Давай, — судорожно выдохнула она. — Где угодно.

— На озере, — ответил Гидеон.

— Слишком далеко.

Он легонько оттолкнул ее и сказал:

— Это позволит нам немного остыть, любовь моя. Я не хочу спешить. Пусть это наслаждение будет долгим. Иди в свою комнату и переоденься в ту лиловую штуку, которая была на тебе в первый день, а я возьму покрывало.

— Но это же вечерний наряд, — удивленно откликнулась Серена.

— Не имеет значения. Мне хочется, чтобы наша первая близость была особенной и запомнилась на всю жизнь. — Он смотрел на нее умоляюще. — Пожалуйста.

Серена беспомощно посмотрела на него и едва не развела руками. Она была наэлектризована до предела, он — тоже, и тем не менее он хочет отложить это! Она открыла было рот, чтобы возразить, но его проклятая улыбка не позволила ей произнести ни слова. Улыбка, в которой слились воедино безграничная нежность и мольба.

— Ладно, — ответила она, повернувшись к двери. — Это чистое безумие, но будь по-твоему. Только поскорее!

— Хорошо! — Он проскользнул мимо нее и крикнул через плечо: — Через пять минут жду тебя в холле.

Когда они встретились в холле, через одну руку Гидеона был перекинут плед, а второй он прижимал к груди охапку полотенец.

— А это зачем? — недоуменно спросила Серена. — Мы что, собираемся купаться? Я, откровенно говоря, имела в виду совсем другое занятие.

Гидеон рассмеялся.

— Я тоже, любовь моя, и поэтому нам стоит поторопиться, иначе я затащу тебя в ближайшие кусты и изнасилую. Купаться мы будем после.

Сказав это, он взял Серену под руку, и они спустились по каменным ступеням крыльца.

Жаркий ночной воздух был насыщен ароматами цветущего жасмина и кофе. Серена пыталась поспеть за широко шагавшим Гидеоном, но каблуки ее серебристых босоножек тонули в мягкой земле. Ни с того ни с сего ее вдруг обуял беспричинный смех, который было никак не унять. Она чувствовала себя юной и сумасшедшей, а подобного возбуждения ей не приходилось испытывать уже много лет.