Влюбленный повеса - Фабио

Он слегка дотронулся до стальной оправы ее очков.

– Скажи, эти линзы нужны тебе в самом деле или же ты пользуешься ими для прикрытия, чтобы легче было прятаться от людей? – не опуская руки, спросил он.

Натали спокойно сняла очки, положила на стол и после этого посмотрела Райдеру прямо в глаза.

– Без них я не очень хорошо вижу мелкий шрифт, – ответила она.

– А меня видишь? – с улыбкой произнес он.

– О да, – улыбнулась она в ответ. – Но очки помогают мне, когда я работаю с бухгалтерскими книгами.

Он хмыкнул, хотел еще о чем-то спросить, но передумал. Вместо слов он, шаловливо улыбнувшись, провел пальцем по ее нижней губе. Он ощутил нежность кожи и ему захотелось провести еще раз. Но Натали резко отстранилась и сердито сверкнула глазами. При этом она издала вздох. Нет, более чем вздох. Это был своеобразный звук, который дал Райдеру основания полагать, что под стыдливыми манерами девушки таилась далеко не столь чопорная и строгая натура. Маленькое открытие обрадовало Райдера и вдохновило на изобретение хитроумных ходов к сердцу девушки.

– Не могу ли я попробовать убедить тебя поздороваться со мной как следует? – почти сразу же придумал он уловку, которая, по его мнению, приближала его к заветной цели. – Я только что подумал о том, как интересно было бы узнать мне, кто ты, Натали, на самом деле: чопорная дева или страстная, бесстыжая девка?

Ответ последовал самым неожиданным для Райдера образом: Натали с гордо поднятой головой прошла мимо гостя к двери, всем своим видом давая понять, что она – леди.

– Прибереги свои методы убеждения для тех дешевых красавиц, на которых они действуют, – бросила она ему небрежно через плечо.

Ему ничего не оставалось, как покачать головой и последовать за Натали.

Выйдя из кабинета, они спустились по лестнице и оказались в одном из цехов фабрики. Здесь царствовали картины, звуки и техника. Помещение заполняли чесальные машины и прядильные станки. Со всеми этими шумными машинами управлялись рабочие: белые и черные, мужчины и женщины. Чесальные машины прочесывали очищенный хлопок, вытягивая все волокна в одном направлении, а прядильные машины извергали несметное число метров пряжи. В машинах щелкали шпиндели и гудели валы, а наверху вращались барабаны, гоняя по кругу неимоверной ширины ремни, которые приводили станки в движение.

– Мы покупаем хлопок на хлопкоочистительном заводе в Гуз Крик, – стараясь перекричать машинный гул, стала объяснять Натали. – Все наши машины работают на пару.

Она показала на барабаны, потом обвела рукой в воздухе, затем сделала еще какой-то жест. Райдер мог лишь догадываться о смысле ее жестов, поскольку за шумом техники практически ничего не слышал. Тем не менее он утвердительно кивал головой после каждой ее фразы и время от времени ободряюще улыбался.

– Очень современно, – произнес он в конце ее объяснения. – Это я понял сразу же, как только увидел паровые машины снаружи.

Натали повела его от машин в ткацкий цех, где они осмотрели ровные ряды жужжащих ткацких станков, на которых работали в основном женщины. У Райдера глаза разбежались при виде многочисленных снующих челноков, которые протягивали нити основы. Зато льющееся непрерывной рекой готовое полотно давало глазам отдых. И все же этот цех оказался почти таким же шумным, как и предыдущий. Особенно много шума создавали вращающиеся барабаны, валы и бегущие по ним ремни.

– В одном из цехов здесь, на фабрике, мы производим отбеливание и окраску тканей, – объяснила Натали. – Мы имеем отличные красители, которые вырабатывают из индиго в Южной Каролине. Есть у нас и несколько отличных красильщиков из французских протестантов, они обучались в Париже. А для производства набивного ситца мы приобрели цилиндрический пресс. Я бы отвела тебя в тот цех, но там очень неприятные запахи, и это, несмотря на мощную вентиляцию. Мне приходится часто менять рабочих в красильне, иначе они скоро выйдут из строя и заболеют.

– Получается, что на вашей фабрике замкнутый цикл операций, – с удовлетворением отметил Райдер, когда они покидали производственные помещения. – В основном здании вы получаете пряжу, а в отдельных цехах ткете и красите. Это производит впечатление продуманности и четкой организации.

– Мы с тетей очень стараемся, – ответила Натали со скромной улыбкой.

– Кстати, где вы берете рабочих, не считая тех французов-красильщиков?

– Некоторые из них свободные чернокожие, другие – из новых эмигрантов, – с виноватой Улыбкой ответила Натали. – И потом, знаете, однажды по городу прошел слух, что на нашей фабрике хорошо платят. И к нам потянулись опытные работники. Мы ценим их. Для нас главное – умение. Поэтому мы приняли на работу нескольких, так сказать, запятнанных голубок.

– Ага, ну-ка признавайся, ты советовалась с кем-нибудь из них в отношении своей роли в таверне? – спросил он с улыбкой.

– Честное слово, не знаю, что ты имеешь в виду, – с пуританской сухостью ответила она.

– Ну да, конечно, – погрозил он ей пальцем. – Тот гнусавый выговор, которым развлекала нас в таверне, ты отшлифовала в беседах с клерками, не правда ли?

– Разве у меня в таверне был плохой выговор? – спросила она с робкой улыбкой.

– Увы, – наигранно вздохнул Райдер. – Не говоря уже о том, что, как только ты сердилась или чем-то увлекалась, то сразу же забывала об акценте. Хэмптон это сразу заметил.

– О Боже, – искренне огорчилась она. – В самом деле, некоторые из наших ткачих родом из лондонского Ист-Энда, и я постаралась перенять их диалект.

– Тебе нужно еще поучиться у них, – назидательно произнес он. – А еще лучше – прекратить эту небезопасную игру.

Ее карие глаза вызывающе сверкнули, и она тяжело вздохнула.

– Ты сам понимаешь, что прекратить эту игру я не могу, – с нотками упрямства произнесла она. – По крайней мере, не раньше, чем тетя Лав снова окажется со мной.

Райдер решил отойти от болезненной для нее темы.

– В любом случае хорошо, что вы предоставляете работу многим людям, – сказал он после непродолжительного молчания. – Иначе некоторым из них не на что было бы жить.

Натали кивнула в знак согласия. Райдер ждал, что после этого она улыбнется, но его спутница оставалась по-прежнему сосредоточенной, даже слегка нахмуренной. Видимо, на фабрике хватало проблем.

– По правде говоря, я беспокоюсь, смогу ли через несколько недель выплачивать хоть какую-нибудь заработную плату, – поделилась она своими заботами. – Год назад дела на фабрике шли превосходно. Учитывая мировое падение цен на хлопок, мы даже подумывали о расширении производства. Но теперь из-за дешевых контрабандных тканей у нас покупателей стало значительно меньше, одновременно с этим резко падает прибыль. Кажется, в ближайшие недели наше производство начнет давать убытки. Вот я и засела за бухгалтерские книги. Неудивительно, что ты увидел меня в очках.