Тигр, тигр, светло горящий ! - Михаил Савеличев

Кирилл так и не узнал окружающую местность, пока мальчишка не подвел его к собственной двери. Кирилл хотел сказать, что Поводырь ошибся, что это совсем не то место, которое ему нужно, но тут дверь на настойчивый звонок Поводыря распахнулась и он столкнулся нос к носу с Андреем. Это действительно была его студия, но зашли они в нее совсем с другой стороны и совсем в другую дверь, которую он до этого момента никогда не замечал.

Получив деньги, Поводырь махнул рукой и исчез в толпе, а Кирилл вошел в свои апартаменты. Помещение было сравнительно невелико - всего-то шесть комнат, студийный зал, гальюн с ванной и бассейном, в котором не было воды, и небольшой ангар, набитый аппаратурой неизвестного назначения, доставшейся им от предыдущего жильца-подрывника в наследство. Все комнаты были хорошо обставлены и всегда чисто убраны, так как предприимчивой Жанне удалось поймать бродячего киберуборщика и перепрограммировать, от чего он круглые сутки боролся с несуществующей грязью и мешался под ногами, вползая в кадр в самые ответственные моменты творчества и личной жизни. Но Кириллу, выросшему в тесноте купола Титан-сити этого было вполне достаточно и иногда порой тяготило этой "роскошью". Андрей же и Жанна, испорченные земными просторами, постоянно пилили Кирилла, подбивая его перебраться в имеющийся на примете свободный Дворец Съездов или совсем уж скромную Пирамиду Хеопса. Кирилл на это никак не реагировал и позиционная война тянулась уже второй год.

Единственное, что теперь не нравилось Кириллу в его студии, так это обнаружившийся тайный лаз в их берлогу. Конечно, эту дверь можно заварить, но кто даст гарантию, что завтра Поводырь не приведет его через потолок или, не дай бог, через унитаз? Ладно, в конце концов мы тоже за гласность и свободу слова, а тайна личности их самым беспардонным образом нарушает.

- Как добрался? Кофе будешь?, - дежурно спросил его Андрей, следуя за ним по пятам, надо полагать в поиске старых холстов с нарисованным очагом.

В студию заглянула Жанна, под стать ситуации с кудрявыми волосами, выкрашенными в небесно-голубой цвет.

- Ребята, вы что - клад ищете?, - мило улыбнулась она. Кирилл рявкнул и она снова испарилась.

- Да не переживай ты так, - стал его успокаивать Андрей, - Если бы ты знал, через сколько различных мест я сюда уже попадал. Это не стены, а голландский сыр какой-то. Однажды мы в окно, - Кирилл остановил свою беготню и изумленно уставился на висевшую на стене голограмму облаков, которая собственно и изображала единственное окно в их студии, но Андрей мгновенно среагировал и закончил, - чуть к соседу не влезли. Мы же тебе давно с Жанчиком предлагаем в Гробницу Нифиртити ("Клеопатры", - подала голос остроухая Жанчик) переехать. Как люди бы жили.

Кирилл раздраженно махнул рукой:

- Да я не про это. День сегодня предстоит сумасшедший, а у меня ничего не готово. Да, кстати, Жанна!, - заревел Желтый Тигр на все логово.

Жанна материализовалась с блокнотом в руках и Кирилл стал диктовать:

- Во-первых, список всех возможных вопросов Суки Пэм с моими, разумеется, ответами. Через десять минут. Готовый вчерашний материал. С цензурой. Через пятнадцать минут. Заказ на Окно до Плисецка, сейчас же. Кофе. Уже минуту назад. Раз-з-зойдись!

Все разошлись. Жанна бросилась к компьютеру за распечатками, Андрей поплелся к Цензору за загубленным репортажем, который они вчера додумались снять на скотобойне, а Кирилл прошел к себе в кабинет с чашкой кипятка в руках.

Кабинет поражал убранством в стиле "Титаник" - стальной клепанный стол, стальные клепанные мягкие кресла, общим числом три, чтобы хватило на всю их шайку, стальные клепанные персидские ковры и стальной клепанный аквариум в углу в котором плескалась какая-то клепанная живность. Кирилл скинул свою клепанную куртку, уселся за свой стол и, сложив кулаки на столешнице, гордо огляделся. Было чисто, металлично, мужественно, железно, твердо и патриотично.

Стол загромождали Гималаи старых и новых материалов, обрезков пленок, обрывков листов, оптодисков, деталей к подслушивающей и подглядывающей аппаратуре, скрепки, засохшие апельсиновые корки, презервативы (Жанна до смерти боялась забеременеть даже при минете), стрелянные гильзы, молоток, три пробойника из победита-5, бриллиантовое кольцо, которое в качестве взятки забыл какой-то проситель (но имя его и просьба ни у кого не отложились в памяти и поэтому на золотишко никто не покушался), пластиковые папки с досье, фотографии с видами Сатурна и боевых крейсеров, пара бумажных книжек о вреде алкоголизма и "Песни опыта" Уильяма Блейка.

Кирилл достал затертую книжечку, открыл ее на заложенной странице и вдохновенно вслух прочитал самому себе:

Тигр, о тигр, светло горящий

В глубине полночной чащи,

Кем задуман огневой

Соразмерный образ твой?

В небесах или в глубинах

Тлел огонь очей звериных?

Где таился он века?

Чья нашла его рука?

Что за мастер, полный силы,

Свил твои тугие жилы

И почувствовал меж рук

Сердца первый тяжкий стук?

Что за горн пред ним пылал?

Что за млат тебя ковал?

Кто впервые сжал клещами

Гневный мозг, метавший пламя?

А когда весь купол звездный

Оросился влагой слезной

Улыбнулся ль наконец

Делу рук своих творец?

Неужели та же сила,

Таже мощная ладонь

И ягненка сотворила,

И тебя, ночной огонь?

Тигр, о тигр, светло горящий

В глубине полночной чащи!

Чьей бессмертною рукой

Создан грозный образ твой?

Стихи Кириллу очень нравились и он не позволял себе читать их слишком часто. Открыл "Тигра" конечно же не он - один вид стихотворных строк наводил на него смертную тоску и тоскливую зевоту. Его подарила ему Оливия, когда однажды в один из сладострастных моментов, на пике блаженства она стала читать прерывающимся голосом строки Блейка. Это было настолько потрясающе, что Кирилл жалел о невключенной видеокамере. Потом, поддавшись на настойчивые просьбы, Оливия с его помощью повторила номер на бис, затем еще раз, еще, а потом он иссяк, а декламировать просто так Оливия отказалась.

На утро, сжалившись, она подарила ему эту книжечку с условием, что он не будет заставлять других девок читать стихи. Жанну Кирилл не заставлял и читал стихи сам. Просто так, для поднятия духа. Они действительно будили в нем нечто звериное, тигриное, от чего глаза у него начинали светиться, мышцы под кожей перекатывались твердыми комками, просыпалось невероятное чутье на сенсации, беззащитные жертвы и самок, а гневный мозг начинал метать пламя.

Прозвище Желтый Тигр, которым его называли за глаза и никогда - в лицо, в общем-то ему нравилось. Кириллу это льстило, да и против цвета возразить особо нечего. И все-таки - насколько строки, написанные почти триста лет тому назад подходили к нему, выражали его сущность. "Соразмерный образ твой... " Действительно, соразмерность собственной личности окружающим и внутренним рамкам, запретам и табу всегда поражали Кирилла. Как никто, наверное, он ощущал собственную свободу. И не потому, что ему многое позволялось, и не потому, что внутри него сидел этакий маленький собственный цензор, который указывал ему, что можно снимать, а что - нельзя, что можно говорить, а о чем лучше и помолчать, что можно делать, а что лучше и не пытаться, вызывая этим самым глухое раздражение его свободолюбивой личности, острейшие приступы оруэлловского duble think и непроходящее желание напиться или застрелиться. Нет, ничего подобного не было.