Чернильные души (СИ) - Заугольная Оксана

– Ты думаешь, я тут главный, потому что мне все бояться? – прошипел Влад, но достаточно громко, чтобы его слышали все кальмары и Соня тоже. – Нет, дурак. Я еще и очень внимательный. И знаешь, что я заметил, гений? Твое пятно не росло и не уменьшалось с момента появления. Даже после вчерашнего. Смекаешь, о чем речь?

И он отдернул руку с салфеткой, и Соня охнула, увидев своими глазами то, о чем начала подозревать, стоило Субботе начать говорить. На салфетке было фиолетовое пятно, а на шее Радика размазаны чернила, часть из которых теперь была светлее.

Прежде, чем она успела что-то сказать, Радик рванулся из рук Субботы и оказался в нескольких шагах от них всех.

– Шпион, – выплюнул Суббота с негодованием, отбрасывая салфетку прямо под ноги Соне. – Ты думаешь, ты первый такой умный?

Он шагнул к Радику ближе, и Соня неожиданно ясно поняла, что он его убьет. Прямо здесь, на школьном дворе. И они все еще немного очистятся и одновременно запятнаются так, что будет не отмыться. Она бросила быстрый взгляд на окна школы – урок уже наверняка начался, и вряд ли кто-то сейчас смотрит во двор. На пятнистых любили поглазеть, это правда. Но только когда они были по одиночке. Стоило кому-то столкнуться сразу с несколькими чернильными, как все отводили глаза. Словно это было слишком много для них. Слишком близко, всё слишком.

Соня снова посмотрела на Радика, который продолжал пятиться от наступающего Субботы, и чуть было не шагнула к нему, когда её за руку схватил вездесущий Эдик. И она не стала вырываться, нет. Сразу обмякла, чувствуя облегчение от того, что не придется ввязываться в это, и стыд – по этой же причине.

– Только троньте меня, и информация о том, что вы делаете, обо всех убийствах автоматически уйдет в полицию, – предупредил Радик. – Я не шучу. Я изучил все исчезновения, которые так и не были раскрыты, и у полицейских будут отличные шансы сопоставить их с вашими передвижениями. Ну и поговорить некоторые из вас тоже не дураки.

Какое счастье, что он в этот момент не смотрел на Соню, иначе она умерла бы от стыда. Хотя, если уж на то пошло, ничего особенного ему не рассказывала. Она ведь и сама на охоте была впервые.

– Он блефует! – выкрикнул кто-то из кальмаров. – Ничего у него нет!

Но Суббота не тронулся с места и не обернулся к выкрикнувшему. Словно не услышал. А когда Радик обошел по дуге всю компанию и, продолжая постоянно оглядываться, покинул двор, по пути переходя на бег, никто не двинулся за ним. То ли ждали сигнала от Влада, то ли просто побоялись. Рисковать не хотел никто.

Зато потом все повернулись к ней. Не осуждающе и не зло. Просто удивленно и с опаской.

– Я тоже ему верила, что вы на меня так смотрите! – разозлилась Соня. Больше на себя, чем на Субботу или прочих пятнистых. Надо же, поверила в большую любовь. Дура! Просто с её помощью Радику удалось узнать то, что последние годы пятнистые хранили в тайне, и кто может хотя бы предполагать, к чему это приведет? Она злилась на себя, но еще больше на Радика. Зачем он так поступил?

– Зачем он так? – кажется, она произнесла это вслух, и Влад понимающе кивнул.

– Боюсь, рано или поздно мы это узнаем, – ответил он, почесав темно-фиолетовый нос. На мгновение Соне показалось, что тот уже начал исчезать, но контуры еще были заметны, тогда как под глазами медленно наливалась синева. Кожа была еще не фиолетовой, но было ясно, что до этого дни, может, недели. Если только он не убьет снова.

– Ты не виновата, мне стоит усилить безопасность кальмаров самому, – неохотно добавил он.

Это словно послужило особым сигналом, и стоявшие напряженной толпой кальмары начали расходиться. По одному и парами, даже компаниями – Соня вдруг поняла, что из-за увлечения Радиком она особо и не нашла друзей среди пятнистых. Всего лишь знакомые лица, не более. Впрочем, один из них всё-таки остался на месте.

– Я тебе провожу, – наверное, Эдик хотел сказать это иначе, чтобы звучало уверено, но получилось с легким налетом вопроса, и Соня улыбнулась. Пусть криво, через силу, но всё-таки улыбнулась.

– Давай, – согласилась она. – Только сумку заберу с учебниками, хорошо?

Она была рада, что не придется возвращаться одной, что до странных чувств Эда, которые тот то ли питал к ней, то ли предпочитал думать, что питает, разобраться с этим можно и позже. Сейчас у неё была проблема посерьезнее. Радик и его предательство.

Ей пришлось еще постоять до конца урока в коридоре, но Эдик терпеливо ждал, присев на подоконник рядом. Такая немая поддержка была именно тем, в чем сейчас Соня нуждалась. Чувство вины снова подняло голову, но теперь оно было связано с Эдиком. Что за напасть!

А потом они так долго шли молча, просто рядом, что Соня даже удивилась, почувствовав, как Эдик обнимает её за талию, сминая толстую теплую куртку.

– Эдик, я… – начала она, желая объяснить всё про Радика, про то, что она тоже ощущает себя преданной, но не успела.

Эдик развернул её к себе и наклонился к лицу.

– Ничего не говори, – шепнул он и прильнул к её губам. Его язык привычно скользнул между ей приоткрытых губ, и Соня лишь усилием воли заставила себя остаться на месте, не отпрянуть и не оттолкнуть Эдика. Лишь потому, что она не хотела снова остаться совсем одна, только и всего. Благодарность к Эдику, вот что она испытывала, и если она могла передать это с помощью поцелуев – ей следовало потерпеть.

Хотя это было не так уж просто. После Радика целоваться с Эдиком было совсем не тем. Он не чувствовал её, не понимал, что она даже не отвечает, просто напористо водил языком по её деснам, то и дело проталкивая его глубже в рот, отчего Соня почувствовала только отвращение и ничего больше.

И едва Эдик прервал поцелуй, чтобы вдохнуть, как она с облегчением отодвинулась, скрывая свои чувства за неискренней улыбкой.

– Я уже замерзла, – застенчиво призналась она, накрывая ладонями свои щеки, стремясь скрыть лживый румянец. – Пойдем скорее. Пожалуйста.

– Конечно, – похоже, Эдик так ничего и не понял, потому что он улыбнулся совсем иначе и уже куда более уверенно обнял её за талию. Идти так было неудобно, но Соня терпела. Это меньшее, что она могла дать Эдику за его немую поддержку. За то, что не оставил.

Впрочем, как оказалось, её чувство вины не распространялось на что-то большее.

– Пригласишь? – они остановились у подъезда, и Эдик прижал её к себе так сильно, что стало тепло и немного неудобно одновременно.

– М-м-м, – промычала Соня, судорожно придумывая, как отделаться от навязчивого ухажера. После этих слюнявых поцелуев ей меньше всего хотелось продолжения. А Эдик вряд ли напрашивался на чай с печеньками. В этом уж она научилась разбираться.

Но что сказать? Нужно учить уроки? Ерунда полная. Она переживает из-за Радика? Это правда, но вовсе не предлог.

– Опять бабушка? – Эдик, сам того не заметив, сам подал ей идею. И правда, он же не знает о том, что её семья оставила её одну дома! Как удачно.

– Не бабушка, мама, – вдохновенно начала врать Соня. – Она у меня ужасно строгая. Поздно возвращаться нельзя, приводить никого нельзя…

– Ты же сейчас чернильная девочка, – округлил глаза Эдик. – Разве не пора подумать о себе?

«Я и думаю о себе, идиот!» – вертелось на языке у Сони, но вместо этого она ответила:

– Не хочу с ней ссориться. Она и так тяжело переживает.

Эдик поскучнел. То ли его собственные родители отнюдь не переживали или не показывали вида, то ли из-за того, что его планы на вечер накрылись. А может, и вовсе по другим причинам. Кто его знает.

Соне не было дела, что из этого правда. Не дожидаясь его ответа, она привстала на цыпочки и чмокнула его в губы, тотчас отодвигаясь, чтобы не застрять с поцелуями надолго.

– До завтра, – шепнула она. – Спасибо, что проводил.

– Да не за что, – пожал плечами Эдик. – До завтра.

И побрел вдоль по улице в обратную сторону.

На мгновение Соне стало его жалко, и она едва не окликнула его, но удержалась. День и без Эдика был слишком непростым.