Вихри перемен - Александр Лапин

В общем-то, не так уж и долго они обсуждали условия сделки.

Голому собраться – только подпоясаться!

Зарплата в эквиваленте двухсот долларов в месяц и маленький кабинетик на другом конце этажа, рядом с дамским туалетом – вот и весь его контракт на новой должности. Зато какие радужные перспективы! Какие возможности и горизонты!

«Вот это стул – на нем сидят. Вот это стол – за ним едят? Или его едят?» – иронизирует сам над собою Александр Дубравин, когда, наконец, устраивается на своем новом рабочем месте. Спартанская обстановка. Голые стены. Ничего лишнего. Стол, стул, ручка, телефон. Пара блокнотов.

Жаль, что нет роскошных мебелей. Зато есть абсолютно чудная идея, которую можно и нужно реализовать!

Уже потом, через несколько лет, Дубравин, обобщая собственный предпринимательский опыт, создаст некий свод правил ведения дел в новой России. Так вот, пунктом первым в этом личном катехизисе бизнеса он обозначит идею.

Как говорится, «вначале было Слово».

Вторым условием он назовет людей: «Во всяком деле нужны люди с горящими глазами…» – часто говорит он на разного рода деловых встречах и обучающих семинарах.

И только на третье место он поставит материальный ресурс. Или деньги.

Сейчас у него нет ничего, кроме предложения работать с периферийными телепрограммами. Нужно собрать людей. Но как? И тут он вспоминает, чему их когда-то учили на журфаке.

«Газета – она не только коллективный пропагандист и агитатор, она еще и коллективный организатор». Или что-то вроде этого.

«Ну, так пусть же она и организует трудящихся в свою поддержку! – решает он. – Надо просто дать объявление у себя! Со своим номером телефона. Кто, мол, хочет поучаствовать в большом деле. И помочь любимой молодежке? Требуются энергичные люди для нестандартной работы».

Сказано – но не сделано. Быстро ведь только… сказка сказывается. Газета-то никогда объявлений и рекламы за десятки лет своего существования – не печатала. Не принято это было в стране советов.

Пришлось прошвырнуться из своего маленького по большим кабинетам. Но уладили. Дали такое объявление. И пошло-поехало.

– Хеллоу! Хеллоу! Это вас беспокоит старая комсомолка, член бюро всего на свете…

– Здравствуйте! Я безработный, беспаспортный, бездомный…

– А не хотите ли разводить вместе со мною кур вновь выведенной мною лично породы «Жанашель»?

– Мы работники фабрики по пошиву чехлов для наших автомобилей страшно возмущены вашей публикацией о хищениях на «Автовазе»! Требуем опровержения!

Короче, понеслось дерьмо по трубам. Но среди этого потока нет-нет да и попадаются интересные кадры. Бывший секретарь городского комитета комсомола Ставрополя. Кооператор из Ростова. Уволенный инженер оборонного завода из Тулы. Историк из Иркутска. Бывший гэбист из Владивостока. Так, поштучно начал он отбирать людей для программы. Некоторые приезжали сами. Из Новосибирска прикатил молодой парень – директор десятка учрежденных им же самим фирм. Приехал, весь модненький, как с картинки, зашел в маленький кабинетик Дубравина. Долго смотрел на хозяина почему-то пустыми, плоскими голубыми глазами не мигая. А потом – давай «гнуть пальцы»:

– Да, я! Да, мы! У себя! Все схвачено! У нас рекламное агентство «Венера Милосская!»

Этакий новорусский, чуть облегченный типаж. Но и он сгодился на первом этапе.

Встрепенулась и собкоровская братия. Огненно-рыжий, бородатый коротышка, изгнанный из Киргизии на незалежную Украину Степан Гоманюк. Казахстанский сменщик Дубравина величаво-ленивый Вова Помаров. Угнетенная женщина Востока из Уфы Гузель Бежгиева.

Со всеми он говорит. Всем рисует радужные перспективы.

Сегодня прибыл очередной ходок. Из славного города Братска. Этакий вихрастый парнишка с широченной улыбкой на сахарных устах и романтическими представлениями о бизнесе, как о некоей дойной корове, к которой только надо правильно подойти. И молоко польется рекою. Надежды юношей питают. Он с восторгом слушает Дубравина, который разливается соловьем, пытаясь завербовать очередного рекрута в свою маленькую армию.

Сейчас на каждом предприятии – большом и маленьком или совсем маленьком – происходит одно и то же. Начинается первоначальное накопление капитала и «стихийный процесс прихватизации нажитого за семьдесят лет общего народного добра».

Редакция молодежки не является исключением из общего процесса. Но имеет одно существенное отличие. Инициативной группе нечего приватизировать.

Молодежная газета ничего не имеет. Ровным счетом – ничего! Ни помещений, ни машин, ни станков, ни типографий. Не имеет даже юридического лица. И счета в банке. Даже столы и стулья, на которых сидят журналисты, и те принадлежат не им. А издательству.

У молодых и энергичных есть только головы и ручки, которыми они строчат заметки. Так что Дубравину предложить особо нечего.

Есть только один ресурс – любовь читателей.

Так вот эту самую любовь и надо им вместе превратить в материальные ценности. Бумагу, печатные машины, рекламу, здания, сооружения и все такое прочее, что в рыночной экономике называется изящно и просто – «активы».

В общем, разворовывать нечего. Надо создавать. Ну, а так как объединить людей можно только на личном корыстном интересе, то Дубравин старается:

– Представляешь себя через несколько лет. Шикарный офис! Окна во всю стену. Ты подъезжаешь на «мерседесе». На белом. Тебе подает чай красавица секретарша… – распинается он и рисует перспективы вихрастому юноше.

Чаще всего они, после такой беседы, подписывают договор. И расходятся взаимно довольные друг другом.

Дубравин, конечно, понимает, что многие из этих людей никогда не станут предпринимателями. Но это может показать только время и само дело. А шанс сегодня есть у каждого. И он его предоставляет.

Оказавшись в совершенно новой для себя ипостаси, среди новых условий и новых людей, он все так же, по-журналистски, приглядывается к типажам. Оценивает и классифицирует.

Постепенно у него появляется собственное представление о тех, с кем ему предстоит трудиться. Условно он делит их на три волны. Первая. Туда, где запахло деньгами, ринулись авантюристы и искатели приключений всех мастей. В этом нет ничего необычного. Точно так же несколько сотен лет назад двигались на завоевание новых земель пираты, конкистадоры, бродяги, воры – те, кто не имел каких-то прочных корней на земле.

Вторая волна – торгаши. Эти готовы не только грабить и растаскивать, но продавать и покупать, наваривая гигантские барыши. Они просто хотят хапнуть. Сразу и много.

Он также понимает, что уже схлынула первая волна в виде безумных кооператоров, бандитов и приватизаторов. Что пена второй волны тоже постепенно тает, сходит в небытие вместе с малиновыми пиджаками, спортивными костюмами «Адидас», золотыми цепями на бычьих шеях и распальцовками на стрелках.

Приходит время пахарей. Людей, которые состоялись, умеют работать. И готовы работать. К этой третьей волне он причисляет и самого себя. Так вот, его задача на данном этапе – выявить этих людей. Вдохновить их. И двинуть вперед.

Непростая задача, если учесть, что буквально только вчера все мы были советские. В общем-то, тихие, мирные, благообразные. Но под этой личиной копилось в народе много чего разного. Только не проявлялись эти страсти. А тихо дремали в условиях советской действительности. Подавлялись воспитанием, образованием, всем строем жизни.

Но вот рухнула система. И все, что лежало в душах под спудом, копилось, приберегалось, вдруг вырвалось наружу, вышло на поверхность жизни. Зашипело, забурлило. Выплеснулось из рамок и берегов. А ему надо на ходу разобраться со всем этим сумбуром в душах. И уловить самое важное. Уловить те души, гонимые вихрем перемен, которые готовы бороться вместе с ним за выживание газеты и за свое будущее.

Он долго-долго смотрит на эту квитанцию. И никак не может понять, что бы это значило? Как и все творческие люди, он, конечно, довольно абстрактно соображает, что бизнес должен давать прибыль. Но как это будет выглядеть на практике – ему абсолютно невдомек.

И вот изо всех этих разговоров, переговоров, подписания стандартных договоров, всего этого процесса, больше напоминавшего игру, чем серьезное занятие, вдруг появился конкретный результат. Деньги. Первые деньги.

Перевод, перечисление на семнадцать тысяч рублей. Из Ставрополя. От некоего абсолютно незнакомого Олега Черкесова.

Это был, наверное, самый важный перелом в его сознании. Как и все советские люди, Александр привык получать зарплату. И воспринимал этот процесс, как нечто само собою разумеющееся. Сумма этого вознаграждения за труд всегда определялась другими людьми. А тут ему открылось, что в принципе они могут зарабатывать столько, сколько смогут. Сами.

И еще он реально ощутил, что недаром ест свой хлеб. Экономический интерес дал свои первые плоды.