Брызги шампанского. Роман о замках - Жюльетта Бенцони

Ее и тринадцать оставшихся узниц освободил принц де Бово, ставший губернатором Лангедока в 1767 году…

Часы работы

С 1 мая по 31 августа с 10.00 до 19.00.

С 1 сентября по 30 апреля с 10.00 до 13.00 и с 14.00 до 16.30.

Кропьер (Cropières)

Дом Анжелики

Кто легкомысленная самая из них?

Ужель то королева Монтеспан?

Или Гортензия с извечной своей книгой,

Иль с требником церковным Ментенон,

Или Фонтанж с известной всем подвязкой?

Едва ли Кропьер можно назвать замком. Скорее это большой дом в горах, наполовину ферма, наполовину усадьба. Его гордость и украшение – лестница с перилами в духе Версальского дворца. Она служит памятью об утонченном вкусе красивой женщины. Вокруг простирается прекрасный пейзаж: небольшая долина в кантальском плато, журчание реки и тишина, тяжело переносимая зимой, но которая позволяет свободно цвести диким цветам с наступлением весны. Хозяйка была очень на них похожа.

Она была очень красива, и поэтому к семнадцатилетней юной Анжелике де Скорай де Руссилль в отчий дом осенью 1678 года приехала тетушка-канонисса. Небольшое круглое лицо девушки, скрытое под копной золотистых волос, было очень свежим, освещенным сиянием серых глаз, белоснежных зубов и изящного розового ротика. Вместе с тем высокая и гибкая, обладающая природным очарованием девушка не отдавала себе отчета в своей красоте, зато ее семья видела ее достоинства и вполне могла оценить их.

В доме набожную даму встретили с радостью и почтением, потому что она привезла важную новость: Анжелику собирались сделать фрейлиной герцогини Орлеанской, невестки короля Людовика XIV.

Эту завидную привилегию для своей юной племянницы тетушка смогла получить благодаря поддержке всемогущей аббатисы де Фонтевро, Марии-Мадлены де Мортемар, сестры маркизы де Монтеспан, которая не гнушалась пристраивать своих знакомых в различных кругах королевского двора. Можно себе представить радость семьи, окрашенную корыстными мыслями о финансовой выгоде от этой затеи. Чтобы показаться при дворе, даже и у герцогини Орлеанской, нужны были платья и остальное приданое, а семья де Скорай не была богата. Однако все ее члены решили собрать деньги, чтобы одеть ребенка, потому что их девочке выпал просто уникальный шанс. Ведь ее красота – это весьма выгодное вложение финансов.

Благодаря совместным усилиям Анжелика, сопровождаемая тетушкой, в один прекрасный день пересекла порог Пале-Рояля в Париже и сделала реверанс перед герцогиней.

Теперешняя ее хозяйка – это не та хрупкая и порой жестокая Генриетта. Это была вторая супруга Месье[31]: княгиня Палатинская, крепкая немка, бранящаяся, как извозчик, и пьющая пиво в свободное время, когда ее охватывала ностальгия по родной Германии. Однако она была умна, добра и умела радоваться жизни.

Мадам благожелательно приняла юную провинциалку, но задала ей несколько вопросов: как так получилось, что ее порекомендовала сестра главной фаворитки, этой сорокалетней Монтеспан, которую та ненавидела и которая, уже изрядно пополнев, пыталась не допустить к Королю-Солнцу любого, кто вызывал у нее беспокойство?

При первой же возможности Мадам обратилась к аббатисе де Фонтевро, которая ответила ей без малейшего смущения: малышка прекрасна, но глупа, как пробка. Нет ничего полезнее дурака, которым умеешь управлять. Именно так размышляла мадам де Монтеспан.

Тут-то княгиня Палатинская и поняла: мадам де Монтеспан предпочитала сама поставлять королю-любовнику развлечения, чем оставлять это на волю случая. Чуть позже эту жительницу Оверни практически отняли у герцогини: Анжелику пригласили в личный круг общения фаворитки в замок Кланьи, роскошное строение на севере от Версаля, не дошедшее до наших дней.

Знакомство удалось на славу: молодая девушка была достаточно ослепительна, чтобы привлечь внимание короля, но глупа. Мадам де Монтеспан думала, что в опытных руках простушка будет податлива, как тесто, и не представит никакой опасности. Тут-то коварная маркиза и ошибалась!

Анжелика вовсе не была глупа. Просто ее шокировала перемена обстановки. Ее выдернули из овернской усадьбы, чтобы без всякой подготовки привести в самый красивый дворец мира, кинув в самую гущу одновременно блистательного и опасного королевского двора. Женщины тут были так же дерзки, как и мужчины, поэтому «крестьянка» услышала о себе достаточно неприятных вещей. Понадобился железный кулак мадам де Монтеспан, чтобы заткнуть рты болтунам и поддерживать видимость спокойствия вокруг своей протеже.

Казалось, все шло точно по плану. Во время первого же визита в Кланьи мадемуазель де Скорай представили королю. Девушка была так испугана, что ей понадобилось некоторое время для исполнения реверанса. Она оказалась лицом к лицу с королем: это позволило ему хорошенько ее разглядеть. Ошибка в этикете лишь вызвала его улыбку, тогда как, по мнению остальных, Анжелика заслуживала замечания. Но какой мужчина рассердился бы, увидев столько восхищения в глазах юной девушки?

Восхищения… Наверняка не только потому, что, исполнив реверанс, она заметила, что ее сердце забилось чаще. Один обмен взглядами, и, как ранее Ля Валльер, она оказалась заложницей собственного сердца, навсегда влюбленного в короля.

Преисполненная тайного ликования, она покинула Пале-Рояль с его запахом капусты, чтобы переместиться в Версальский дворец, под опеку мадам де Монтеспан. Здесь она могла встречаться с королем практически каждый день.

Вскоре она увидела его гораздо ближе, чем могла когда-либо себе представить. Праздничная ночь в Кланьи, которую посетил король, прогулка по саду, чтобы отдохнуть от душного салона. Мадам де Скорай не заметила двух мужчин, идущих позади. Вскоре она очутилась перед небольшой беседкой, освещенной мягким светом, в которую ее пригласил войти король, следовавший за ней с герцогом де Ларошфуко. Там был накрыт стол и была создана уютная, приятная атмосфера. Вскоре за парой закрылась дверь, а герцог стоически охранял их снаружи, готовый остановить любого любопытного, если бы таковые нашлись. Он был придворным, хорошо знающим свой долг и умеющим преодолевать неприятности ради блага короля. И, действительно, на следующий день он подхватил простуду и несколько новых земель в придачу.

Новость о том, что король увлекся Анжеликой, словно бомба, взорвала Версаль. Некоторые считали это прихотью, кто-то – настоящей любовью. Никогда еще король не совершал подобных безумств ради женщины. За короткое время у Анжелики появились наряды, карета, украшения и земля в Фонтанже. Поговаривали даже, что король хотел сделать ее герцогиней. Мадам де Монтеспан, огорошенная таким поворотом событий, пришла в ярость. А ведь план казался ей таким продуманным… Всего за несколько дней ее покровительство превратилось в ненависть.

То был разгар самого ужасного времени в истории, когда все сильные мира сего прибегали к помощи ядов, когда гадалки, ясновидящие и прочие ведьмы ценились больше всего на свете. Они задавали настрой всей Франции. Быть может, мадам де Монтеспан приобрела яд у Ля Вуазен или у Филастры, после ареста предыдущей, чтобы избавиться от своей соперницы?[32] Похоже, ясность в этом деле не наступит никогда.

С течением времени влияние мадемуазель де Фонтанж все усиливалось. Забеременев, она стала герцогиней, и мадам де Монтеспан вынуждена была наблюдать, как ее соперница садилась в то знаменитое кресло, о котором ей приходилось только мечтать.

Однако здоровье подводило новоиспеченную герцогиню. Беременность переносилась ею плохо, девушка худела, теряла яркость и через месяц после казни Ля Вуазен произвела на свет мертвое дитя.

От горя ли, либо от других страданий герцогине становилось все хуже. Она совсем потеряла свой блеск, а тело, из которого медленно уходила жизнь, начало подводить ее. Страшно было смотреть на ту, что когда-то была самой ослепительной женщиной королевства. А Людовик XIV терпеть не мог больных. Вскоре он отвернулся от любовницы и отослал ее к гувернантке своих незаконнорожденных детей, к мадам де Ментенон, которая, как могла, пыталась успокоить больную.

Та, в слезах, отвечала ей: «Вы советуете оставить любовь, как будто это просто привычка».

Вскоре она скончалась. После поездки в аббатство Шелль, главой которого она сделала свою сестру, Анжелика направилась в Пор-Рояль, где умерла 26 июня 1681 года… В возрасте двадцати лет.

Своей семье в Кропьере, о которой никогда не забывала, она отправляла золото, очень много золота, а также повелела построить террасу, лестницу и зал для театра. Семья получила королевские проценты со своего вложения. Она же, несчастная хрупкая герцогиня, заплатила за это состояние своей кровью и жизнью…

В настоящий момент замок находится в собственности семьи Шефдебьен и не предназначен для посещения.