Дом колдовства - Картер Браун

– К делу, к делу! – торопил Слессор. – Мы теряем время.

– Не совсем так, – возразил Джонатан. – Максин убила Синди и собралась уходить, но вдруг появился Бойд. Тогда она ударила его ножом. Она бросилась к двери, но прежде, чем умереть, Бойд выстрелил в нее и убил.

– Мне не нравится это, – пробормотал Слессор.

– А я нахожу вполне приемлемым, – заявил Оги. – Может, на кухне найдется подходящий нож?

Я посмотрел на Максин, по-прежнему сидящую неподвижно. Ее красивое лицо стало мертвенно бледным, а в глазах застыл ужас.

– Я признаю, что вы правы, – сказал я ей. – Он всегда был маленьким мошенником, начиная с того момента, как вы застали его в постели с бонной, он никогда не переставал им быть.

– Замолчи! – закричал Джонатан.

Я повернулся так, чтобы быть напротив Джонатана. В этот момент Слессор стоял на пороге с пистолетом, по-прежнему направленным на меня, а Оги находился в полутора метрах позади меня. Я с грустью подумал, что нахожусь в такой ситуации, когда смерть неминуема, станешь ты поворачиваться или нет.

– Расскажите еще раз, Максин, – проговорил я, насмешливо глядя на гримасничающее лицо Джонатана, – как он умолял, рыдая, не рассказывать ничего отцу. Держу пари, что эта идиотка бонна умирала со смеху, глядя на него тогда…

– Заткнись! – завопил Джонатан, подлетая ко мне со сжатыми кулаками.

Я подождал, когда он достаточно приблизился, схватил обеими руками его за пиджак и, резко повернув, отбросил в сторону Оги. Тот свалился на пол, Джонатан оказался сверху. Оги выпустил пистолет, который покатился по паркету. Я бросился за оружием, и в этот момент раздался выстрел. Я стремительно подполз под прикрытие двух тел. Раздался второй выстрел, и одно из тел перестало барахтаться. Я повел пистолетом в сторону Слессора и трижды нажал на курок.

Этот тир имел слишком близкую мишень. Слессор, шатаясь, сделал шаг по направлению ко мне, старательно прицелился, но потом неожиданно выпустил оружие из рук.

Я быстро поднялся на ноги, а Слессор в это время поднял палец к потолку, как бы там ища объяснение дыре в собственном лбу. Наконец, он повалился на пол.

Тем временем Оги освободился от тяжести мертвеца и медленно поднялся на ноги. Он посмотрел на Слессора, потом на пистолет в моей руке и провел кончиком пальцев по сухим губам.

– Он мертв, – указал он на Джонатана. – Похоже, что Слессор немного понервничал, а? Он должен был подождать, пока на линии огня будешь ты, Бойд!

– Оги, – тихо проговорил я. – Я сделаю тебе такой подарок, которого ты не получал ни разу в жизни. Я дам тебе возможность уйти отсюда на своих ногах.

Но, как только ты окажешься на улице, ты должен показать хороший спринт! Возьми самый сильный разбег и не останавливайся до тех пор, пока Нью-Йорк не станет для тебя воспоминанием!

– Да! – пробормотал он и еще раз облизнул губы. – Конечно!

Я пошел за ним до входной двери и старательно запер ее. Когда я вернулся в салон, Максин посмотрела на меня так, словно бы я был привидением.

– Слессор и Джонатан, – прошептала она, – они оба умерли.

Я кивнул головой. Она прижала руку ко рту и несколько секунд молчала.

– Дэнни, я все еще нахожусь в каком-то кошмаре! Я никак не могу поверить, что мой брат так просто, ни за что, мог убить девушку…

– Я знаю, – проворчал я. – Я тоже не могу! Но в настоящий момент меня больше беспокоят живые: вы и я. Есть возможность выбраться из этого положения, но вам придется выкручиваться самой.

– Нет! – запротестовала она в панике. – Я не смогу!

– Адье, мисс Директриса! Прощай, прощай, Дом Колдовства!

Я, как и надеялся, задел за самое больное место.

Тут же, по лицу Максин я увидел, как одна за другой меняются ее эмоции: от испуга до гневной вспышки, потом она задумалась о Доме, и я понял, что она так же, как и брат, была подвержена сильным страстям при достижении своей цели. Разница между ними была не так уж и велика, но мне не хотелось думать об этом.

– Очень хорошо, – наконец, твердым голосом проговорила она. – Что я должна сделать?

– Мы с вами воспользуемся идеей Джонатана, – пояснил я. – Но прежде всего: я здесь не был! Слессор позвонил вам по телефону и сказал, что он друг Синди Викерс и что он беспокоится о ней. Она тоже позвонила ему по телефону и сообщила, что ваш брат странно ведет себя и она боится, что он станет опасным. Так как он был в долгах из-за денег, которые тратил на нее, она боялась, что кредиторы подадут жалобу. Слессор объяснил вам, почему он беспокоится за Синди: она когда-то работала у него, и он считает себя в какой-то степени ответственным за ее судьбу. Ладно, – я слегка улыбнулся, – мы выставим Слессора хорошим типом, да и вы будете хорошей сестрой. – Максин согласно кивнула, и мне показалось, что вполне искренне. – Так что он попросил вас придти вместе с ним и посмотреть, не рискует ли Синди чем-нибудь. Он считал, что ваше присутствие успокоит Джонатана и помешает Джонатану броситься на него, Слессора. Вы согласились встретиться со Слессором и вместе пришли сюда. После довольно длительного ожидания Джонатан, наконец, открыл вам. Он сказал, что Синди здесь нет, но Слессор не поверил ему. Чтобы избежать драки между ними, вы сказали, что сами осмотрите квартиру. Джонатан остановил вас в тот момент, когда вы хотели войти в спальню. Он не пускал вас. Вам все же удалось толкнуть дверь и увидеть труп Синди на кровати. И когда вы закричали: «Он убил ее!» или что-то в этом роде, Джонатан выхватил из кармана пистолет и выстрелил в Слессора, а Слессор вынул свой пистолет и тоже выстрелил в Джонатана.

– И пуф-пуф! Они мертвы! – она усмехнулась.

– Придумайте лучший сценарий – и я охотно его приму, – холодно сказал я.

– Вы совершенно правы, – после долгого размышления ответила Максин. – Такие вещи случаются, а когда полиция наведет справки о Слессоре, она поверит в это.

Своим носовым платком я тщательно вытер пистолет Оги, потом обернул этим же платком ствол и сунул пистолет между пальцами Джонатана. Потом я подобрал пустые стаканы, отнес их на кухню и протер там, после чего поставил на место.

– Ну вот, теперь я полагаю, что все сойдет, – заявил я. – Еще одна маленькая деталь прежде, чем я уйду: вы не забудете про тот нуль, о котором мы говорили?

Лазурные глаза неожиданно омрачились.

– Идите, дожидайтесь меня в моем доме, – прошептала Максин. – Я подпишу вам чек с лишним нулем. Когда я покончу с полицией, я буду нуждаться в утешении. С большим количеством нежности, Дэнни.

– Беда в том, – ответил я с грустной улыбкой, – что если я начну утешать вас с большой нежностью, я не смогу удержаться от воспоминаний о вас и о Лео Стале, о том, что было всего несколько месяцев назад, и боюсь, что умру со смеху в постели.

Она закрыла глаза на несколько долгих минут.

– Я надеюсь, вы понимаете, что вы сейчас сделали? – прошипела она. – Вы потеряли ради собственного удовольствия поговорить пятьдесят тысяч долларов!

– И в этом нет ничего приятного, – согласился я. – Но вы по-прежнему должны мне пять тысяч, не забывайте об этом! И если вы не поторопитесь прислать мне чека, у меня будет небольшой интимный разговор с Фремонтом, и я посоветую ему внимательно читать детали контракта, который он заключит с вами.

– Вы получите чек, – сухо бросила она. – Я не хочу вас больше видеть, Бойд! Никогда, пока я жива!

– Это не трудно, если только вы не станете владелицей Центрального парка, – уверил я ее. – И советую вам поскорее привлечь Сталя к работе над новой формулой, потому что вы очень нуждаетесь, чтобы атмосфера вокруг вас стала лучше пахнуть.

10

Я смотрел, как Фран Джордан входила в мой кабинет, и любовался этим зрелищем. На ней был свитер и юбка необыкновенной узости.

Фран – это тип личной секретарши, которую шеф рад видеть каждый день. И каждую ночь, разумеется. Но я не сдержал своего воображения, а такого рода мысли – это гроб для холостяка.

– Я не знаю, что ты сделал, – смущенно проговорила она, – но одна женщина, по имени Максин Лорд, безусловно, ненормальна. Она прислала тебе чек на пять тысяч долларов. Нет, – сразу же поправилась она, – на пять тысяч, восемь долларов и сорок восемь пенсов.

– Вот теперь ты видишь, – добродушно произнес я, – что некоторые женщины могут ценить мои качества.

– Но к чему эти восемь долларов и сорок восемь пенсов?

– Это расходы на такси. Что, в сущности, должно было означать оскорбление.

– И ты чувствуешь себя оскорбленным?

– Деньгами люди могут оскорблять меня сколько угодно, – ответил я.

– Я в восторге… и от чека тоже, потому что это облегчит мои дальнейшие действия.

Фран уселась на край моего стола.

– Ты, вероятно, помнишь, я тебе говорила о моем свидании с одним очень хорошим парнем, к которому можно испытывать полное доверие?

– Да, конечно. Торговец билетами на самолеты, что-то вроде этого, да?