Двойник (Настоящий преступник) - М Коллинз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- У тебя все идет, как надо, Нат?
- Конечно.
- Хочешь, я забегу к тебе позднее и мы поговорим?
- Не надо, все о'кей. У тебя ведь до отъезда Перл всего два вечера осталось. Проведи свое время с нею, бездельник.
- Ты уверен, Нат?
- Конечно. А теперь иди, побудь со своей девушкой.
- Спасибо за ужин, Нат.
На аллее за зданием было место, где Барни разрешил парковать мой "шеви".
Мне повезло - машина здесь была в безопасности. Зимой, правда, в холодные дни, ее бывало трудно завести, но я все равно старался работать вне моего офиса. И как всякий, рожденный и выросший в Чикаго, я разъезжал на Эль в трамваях, не так уж часто пользуясь автомобилем.
Я остановился у "Барни Росс коктейль лоунж" и зашел выпить пива, воспользовавшись для этого проходом через кулинарию на углу. В баре незаконно торговали спиртным. Бар только казался закрытым, на самом деле он был открыт. Здесь я чувствовал себя спокойно, безопасно, уютно. В эти дни я редко занимал места в кабинках возле окон и сегодня вечером нашел местечко у стены.
После пива я выпил немного рома. Смягчающей волной в животе прокатилось тепло. Я почувствовал себя лучше. Тогда я выпил еще. Но слишком много. Салли собиралась заглянуть ко мне вечером после представления. Она сказала, что хочет посмотреть, как я живу, и, пожалуй, прийти ей было самое время, чтобы обнаружить кровать Мерфи и все такое. Правда, трезвым я встретить ее не мог.
Я поднялся по лестнице на свой этаж, прошел в холл, повернул ключом в замке, вошел. И тут в мой живот врезался чей-то кулак с такой силой, что я рухнул на колени и меня вырвало. Я услышал, как за мной захлопнулась дверь.
- На тебя попало? - спросил хриплый голос. Он имел в виду мою рвоту.
- Черт... да.
Чья-то рука скользнула по моей спине, а я все еще стоял, сложившись пополам, меня тошнило. Передо мной растеклась густая лужа из мяса, картофеля, редиски, горошка. Она пахла кислятиной и немного ромом.
Кто-то схватил меня за запястье и оттащил от лужи. "Значит, на них ничего уже больше не попадет", - подумал я. Я поднял взгляд... В офисе было темно, только неоновый отсвет проникал внутрь и бросал оранжевые отблески на смутный, расплывчатый силуэт человека в шляпе, стоявшего передо мной. Второй парень находился сзади меня. Он заломил мне руки и оттащил в сторону, хотя я все еще оставался на коленях. Парень в шляпе держал в руке что-то вроде куска гибкой трубы, которая медленно покачивалась, словно большой фаллос.
Парень замахнулся, и эта самая штуковина со свистом рассекла воздух. После такой демонстрации он обрушил ее уже на мою грудь.
Это оказался резиновый шланг.
- Мать твою! - прохрипел я. Сзади меня крепко держали за руки, поэтому я не упал.
- Прими это как мужчина, - произнес голос. - Прими свои лекарства...
Меня били резиновым шлангом по груди, животу, плечам. Но не по лицу.
Потом меня приподняли, поставили на подкашивающиеся ноги. А парень с неоновым лицом принялся обрабатывать мои ноги. Я принимал это как мужчина. Глаза готовы были вылезти на лоб от боли.
Сквозь невыразимую боль я слышал дыхание моих гостей и свист шланга. Казалось, это продолжалось долго, по крайней мере, минуты три - а затем я услышал чей-то голос.
Голос Барни.
- Барни! - закричал я, с трудом подняв голову. Барни заглянул в дверь. Ночной свет и слабые неоновые всполохи позволили ему, наконец, понять, что происходит. Он ворвался в комнату и уложил на пол того парня, который держал меня за руки. Он ударил его в живот. А я нашел в себе силы ударить второго, с резиновым шлангом, в физиономию с такой силой, что моя рука онемела. Он взмахнул шлангом, но я принял удар на предплечье, отбил его руку с шлангом в сторону и головой ударил его в лицо.
Звук, с каким он рухнул на задницу, показался мне сущей музыкой. Оранжевые блики все еще освещали его лицо, но отчетливо было видно, что оно превратилось теперь в сплошное кровавое месиво. Должно быть, я сломал ему нос. Я хотел ударить его в пах, но он поймал меня за ногу и оттолкнул к столу. Стол пополз, стукнулся о стену, телефон и настольная лампа с грохотом полетели вниз. И он, держась за свой сломанный нос, неуверенно направился к двери. Его перепуганный здоровенный приятель вцепился в Барни, пытаясь помешать наносить удары.
Парень с окровавленным лицом уже в дверях обернулся к своему коллеге и сказал: "Отшвырни его!" Тот толкнул Барни ко мне, и мы оба свалились на пол. Однако тут же он сам поскользнулся в моей блевотине и грохнулся в нее лицом, но быстро вскочил и дал деру. Как бы мне хотелось расхохотаться, но сил не было. Барни, медленно поднявшись, встряхнулся - сильно ударился о стол. Он попытался догнать головорезов, но к этому времени звуки их шагов в коридоре уже не были слышны. Подойдя к окну, он выглянул наружу.
- Черт, их кто-то ждет внизу с машиной. Они уезжают, проклятье!
Покачивая головой, Барни прошел по комнате и включил свет. Я все еще валялся около стола и, как тряпичная кукла, выглядел полным дерьмом.
Барни со сбившимся набок галстуком-бабочкой наклонился ко мне и осторожно ощупал мое лицо.
- Ты плохо выглядишь.
Я попытался улыбнуться, но не смог.
- Я беспокоился о тебе, Нат. Подумал, что будет лучше, если зайду и проверю, как ты. Полагаю, поспел вовремя.
Я что-то промычал.
- Нет, я собираюсь опустить кровать Мерфи, тебе лучше лечь, чтобы прийти в себя.
Я вновь промычал.
Потом Барни осторожно уложил меня поверх одеяла на кровать. Свет бил мне в глаза, и я отвернулся. Он отошел от меня, быстро поставил стол на место, поднял с пола телефон, настольную лампу и включил ее.
- Как бы то ни было, - сказал он, - ничего не сломано.
Необходимости в верхнем свете не было, и он выключил его. Потом прошел в ванную, смочил полотенце и освежил им мое лицо, единственное место, по которому меня не били; прикосновение мокрой ткани было очень приятным.
- В "Моррисоне" есть врач, - сказал Барни, - я позвоню ему и попрошу прийти.
Я попытался возразить, но рот был словно набит ватой.
Он уже поднял трубку, когда я сумел выдавить из себя:
- Не надо.
Он оглянулся на меня в изумлении, потом присел на край кровати:
- Не надо врача?
- Кости не сломаны, - сказал я, - только ушибы...
- Я думаю, тебе следует показаться врачу.
- Завтра.
Ему это не понравилось, но настаивать он не стал.
- Хочешь, вызову полицию? - спросил он.
- Это и были полицейские.
- Полицейские?
- Резиновый шланг. Это копы. Из Восточного Чикаго, думаю.
- Хочешь, вызову чикагских копов?
- Они только поблагодарят... ребят из Восточного Чикаго.
Он грустно улыбнулся.
- В связи с этим ты говорил о своей работе? Что побеждаешь людей ударом своей головы?
- Не натянул... перчатку на свою голову, - с трудом ответил я.
- Не разговаривай больше. Отдохни. Он снова пошел в ванную за тряпкой, чтобы убрать блевотину. Как раз за этой уборкой его и застала Салли.
- Что, черт возьми, здесь происходит? - рассерженная и напуганная, требовательно спросила она.
Барни все рассказал.
Тут я отключился, а когда очнулся, они помогли мне встать с постели и выйти из офиса вниз в холл. Я благополучно миновал все ступени. Салли оказалась такой же сильной, как Барни. Тоже своего рода атлет. Танцовщица.
Потом они усадили меня на заднее сиденье такси.
Я слышал, как Барни спросил:
- Вы полагаете, все будет в порядке?
- Все будет хорошо. Я позвоню вам завтра. Салли тоже села в машину и сказала водителю:
- На Дрэйк, - и мы тронулись.
- Какого... - начал я.
- Ты останешься на ночь у меня, - сказала она. - Там тебя никто не потревожит.
Я опять погрузился в сон, с последней мыслью - как приятно она пахнет своей пудрой-тальком.
15
Звонил звонок.
Я медленно открыл глаза. Круглые хромированные часы на ночном столике Салли Рэнд показывали четыре часа дня. Лучи солнца лились сквозь прозрачные занавеси. Я купался в солнечном свете и боли.
Звонок продолжал звонить.
Я попытался сесть, но на это ушло время. Болело все тело. Ноющая, тупая боль окутывала меня. Рано утром, когда я проснулся, Салли накормила меня завтраком и дала аспирин. Оказывается, она давала аспирин и ночью, но я этого не помнил. Потом меня снова разбудили: приходил доктор - его вызвал Барни - и рекомендовал побольше аспирина и сон. Я и спал.
Звонок продолжал звонить. Я понял, что это не телефон, а звонок в дверь.
Пододвинув ноги на край кровати, я опустил их на пол. Боль усилилась, глаза слезились, но я даже не пытался их вытереть, потому что руки были избиты сильнее, чем ноги. Я взглянул на них, они были в темных синяках разных размеров. На мне были шорты и нижняя рубашка. Ноги, как я заметил, тоже были покрыты ссадинами и синяками. Большие сине-черные кровоподтеки следы от ударов резиновым шлангом.
Звонок продолжал звонить.
Я встал. Ноги подкашивались, но я постарался не упасть, иначе уже не смог бы подняться. Двигаясь по мягкому ковру медленными, неуверенными шагами, превозмогая острую боль, я подошел к входной двери.