Дело Джен, или Эйра немилосердия - Джаспер Ффорде

Я потерла лоб.

— Я не с полковником. Мы случайно пересеклись.

— Я не верю в совпадения.

— И я тоже. Вот совпадение-то, а?

Студент посмотрел на меня диковато. Подтянулась его подружка. Он просветил ее насчет моей личности.

— Вы — одна из тех, кто вернулся, — изумилась она, словно я была редким попугайчиком в клетке. — Но вы же нарушили прямой приказ! Вас собирались отдать под суд!

— Ну, не отдали, и что?

— Только потому, что о вас рассказала «Воскресная Сова»! Я читала ваши показания. Вы против войны!

Студенты переглянулись, явно не веря выпавшей на их долю удаче.

— Нам нужно, чтобы кто-то выступил на митинге, который собирает полковник Фелпс, — сказал носатый юноша. — Кто-то со стороны оппозиции. Кто-то, кто был там. Кто-то влиятельный. Вы сделаете это для нас?

— Нет.

— Но почему?

Я огляделась — вдруг случится чудо и приедет моя машина. Но вокруг было пусто.

— «Которого три месяца назад, — не успокаивался манекен, — я в Тьюксбери убил в припадке гнева!»

— Послушайте, ребята, мне бы очень хотелось помочь вам, но я не могу. Я двенадцать лет стараюсь обо всем забыть. Поговорите с другим ветераном. Нас тысячи.

— Но не таких, как вы, мисс Нонетот. Вы выжили в той атаке. Вы вернулись, чтобы вывезти убитых товарищей. Единственная из пятидесяти одного человека. Вы просто обязаны выступить от имени тех, кто не может этого сделать.

— Вот дерьмо! Все мои обязательства — только перед собой. Я пережила ту атаку, и с тех пор она остается со мной каждый божий день. А каждую ночь я спрашиваю себя: почему я? Почему я жива, а другие, и мой брат с ними, погибли? На этот вопрос не существует ответа. Вот что такое настоящая боль. Я не могу вам помочь.

— Вам не обязательно говорить об этом, — настаивала девушка, — но лучше уж растравить одну старую рану, чем открыть тысячи новых.

— Не смей мне мораль читать, засранка! — вскипела я.

Вот это подействовало. Девица сунула мне в руку брошюрку, схватила своего парня за руку, и они убрались к черту.

Я закрыла глаза. Сердце гремело, как русская полевая артиллерия. Я даже не услышала, как возле меня остановилась радиофицированная полицейская машина.

— Офицер Нонетот? — спросил веселый голос.

Я обернулась, благодарно кивнула и подхватила чемодан. Офицер в машине улыбался. В глаза бросились длиннющие волосы, стянутые в хвост, и огромные темные очки. Мундир у горла был расстегнут — непозволительная вольность для ТИПА-офицера, а этот еще понавешал на себя уйму украшений, что было строго запрещено внутренней политикой Сети.

— Добро пожаловать в Суиндон, офицер! В город, где может случиться все, что угодно!

Он широко улыбнулся и показал большим пальцем себе за спину.

— Багажник открыт.

В багажнике лежала груда железных кольев, несколько молотков, большой крест, кирка и лопата. Попахивало плесенью, сыростью и мертвечиной. Я торопливо добавила туда чемодан и захлопнула крышку. Подошла к двери со стороны пассажирского кресла, открыла ее и сунулась было внутрь.

— Блин! — воскликнула я, внезапно заметив на заднем сиденье, за прочным пуленепробиваемым стеклом, здоровенного сибирского волка.

Офицер громко рассмеялся.

— Не обращайте внимания на щеночка, мэм! Офицер Нонетот, познакомьтесь с мистером Кротки. Мистер Кротки, это офицер Нонетот.

Представьте себе, он говорил о волке! Я уставилась на зверюгу, а та уставилась на меня, причем таким же внимательным взглядом. Мне стало здорово не по себе. Офицер отхохотался и, скрипнув шинами, рванул с места. Да уж, я успела забыть, каким странным может быть Суиндон.

Когда мы тронулись, Уилл как раз дочитывал финал монолога уже для самого себя:

Сияй поярче, лучезарный день:Где нет зеркал — мне их заменит тень.

Щелчок, жужжание, и манекен замер в ожидании очередной монетки.

— Прекрасный день, — сказала я, когда мы пустились в путь.

— Каждый день прекрасен, мисс Нонетот. Меня зовут Стокер…

Он свернул в переулок Страттон.

— ТИПА-17: истребление вампиров и вервольфов. Сосунки и кусаки. Так нас называют. Мой приятель зовет меня Кол. И вы, — он широко улыбнулся, — можете называть меня Кол.

Чтобы стало понятнее, он похлопал по молотку и колу, прикрепленным к бардачку.

— А вас как называть, мисс Нонетот?

— Четверг.

— Рад познакомиться, Четверг.

Он протянул огромную руку, и я радостно пожала ее. Парень мне сразу понравился. Он отклонился к открытому окну, к потоку свежего воздуха, и побарабанил пальцами по баранке. На шее у него чуть сочилась присохшая ранка.

— У вас кровь, — сказала я.

Кол стер ее ладонью.

— Фигня. Пришлось с ним повозиться…

Он снова покосился на заднее сиденье. Волк чесал задней лапой за ухом.

— …но у меня иммунитет против ликантропии. Мистер Кротки просто лечиться не хочет. Правда, мистер Кротки?

Волк насторожил уши, узнав свое имя остатками человеческой сущности. По жаре он очень тяжело дышал.

— Соседи позвонили. По соседству пропали все кошки. Я нашел его за «Смеющимся бургером» — в помойных ящиках рылся. Его подлечат, вернут снова в человеческий облик и отпустят к пятнице. У него права есть, так мне говорят. А вы тут зачем?

— Я? Хм. Буду работать в ТИПА-27.

Кол снова расхохотался.

— Литтектив! Всегда приятно встретиться с кем-то столь же недокормленным в финансовом смысле, как я сам. Ваш шеф — Виктор Аналогиа. Не обманывайтесь его сединой: разум остер, как нож. Остальные — рядовые оперативники. Малость бюрократы и малость умноваты, на мой вкус, но это вам с ними разбираться. Куда вас доставить?

— В отель «Finis».[7]

— Вы впервые в Суиндоне?

— Увы, нет, — ответила я. — Это мой родной город. Я ушла в армию в семьдесят пятом. А вы?

— Уэльская пограничная стража, десять лет. Я вляпался в одно темное дельце в Освестри в семьдесят девятом и обнаружил, что имею талант вот к этому дерьму. Когда оба подразделения слились, переехал сюда из Оксфорда. Я — единственный работник кола и молотка к югу от Лидса. У меня отдельный офис, но там уж очень одиноко. Может, знаете кого, кто хорошо владеет молотком?

— Боюсь, нет, — ответила я, удивляясь, как может человек в здравом уме сражаться с высшими силами тьмы за рядовое ТИПА-жалованье. — Но если я кого найду, я вам дам знать. А что случилось с Чеснеем? Когда я была здесь в последний раз, отделом руководил он.

По лицу Кола прошла тень, и он тяжело вздохнул.

— Он был хорошим другом, но поддался тени. Стал слугой Темного. Мне самому пришлось охотиться за ним. Вогнать кол и отрубить голову — это еще ладно. Куда тяжелее было рассказывать обо всем его жене. Она не слишком-то обрадовалась.