Пробуждение: магическая печать (СИ) - А Парамонова

— Сэм, — сказала она, — я имела в виду лошадь!

Крестный обернулся и посмотрел сначала на неё, потом на животное и затем снова на Эмму.

— Смешно, — буркнул он и вернулся к работе.

Эмма надулась.

— Что что? — переспросила она, приставив ладонь к уху.

— «Ха-Ха» говорю! — ответил крестный и тут же поменялся в лице. — Ты что, сдурела?

Эмма рассмеялась. Сэм подошел к Шоколадке и протянул руку — лошадь возмущенно замотала головой и зафырчала на преподавателя верховой езды. Он объяснил Эмме, что для того, чтобы добиться от неё такого, относительно спокойного поведения, у него ушел год. А по началу, он то и дело получал копытом, при попытках почистить красавицу.

— Я уже не говорю о том, чтобы оседлать эту бестию, — сказал он глядя на девушку.

— Год говоришь? — с этими словами Эмма протянула руку к лошадиной морде, и провела по направлению ото лба к носу. Шоколадка снова отдернулась, с легким фырчаньем. Никакой явной агрессии. Эмма улыбнулась и перевела взгляд на озадаченного мужчину.

— Хм, — произнес он, почесав затылок.

— Ну, так что? — выжидающе поинтересовалась она. — Могу я взять её?

Сэм думал. Он совершенно не хотел, чтобы его дорогая девочка покалечилась.

— Я смогу понравиться ей, Сэм! Ну же, разреши мне.

— Слушай, Эм, — начал он, — я знаю, каково это, когда уверен, что все получится. Но поверь мне, человеку опытному и прекрасно знающему свое дело, — он ткнул пальцем в сторону лошади. — Это строптивое животное не дастся никому.

— А как же Макс? — возразила она.

— Тебе назвать количество ушибов и переломанных костей в его теле? — серьезно спросил мужчина, скрестив руки на груди.

— Не надо. Все, — отступила Эмма, — я поняла!

Сэм улыбнулся и собирался уйти, но она продолжила:

— Но я не оставлю попыток подружиться с ней! — заявила девушка. — Я уверена, что она сдастся мне! Вот увидишь, Сэм.

Тот только покачал головой. Он знал, что Эмма уже не отступится. Он понял это по её горящему взгляду, когда она смотрела на Шоколадку. А еще он понял, что у этой девочки может получиться. Этот вывод он сделал из реакции лошади на её прикосновение. Как он уже говорил, такого поведения он смог добиться лишь спустя год.

— Хорошо, — согласился он, и Эмма захлопала в ладоши. — Но ты пообещаешь мне, что будешь осторожна, — предупредил он. — Ты не попытаешься оседлать её пока не будешь уверена, что она тебя слушается! Договорились?

— Конечно.

— А пока, почему бы тебе не прокатиться по стадиону на Зефире? — снова предложил он. И спустя немного времени девушка уже рассекала воздух, наматывая круг за кругом.

Когда она садилась на лошадь, время останавливалось. Были только трое — она, животное и скорость. Эмма была хороша, и она это знала. Но совсем скоро мысли её вновь коснулись Шоколадки, и девушка вернулась в конюшни. Поставив Зефира на место, она еще часа два пробыла рядом и просто разговаривала с ней. Именно там снова обнаружил её вернувшийся покормить животных Сэм. Он позволил ей угостить лошадь одним кусочком рафинада, и к еще большему удивлению увидел, как Шоколадка почти сразу приняла сахар из рук девушки.

— Чудеса, — произнес он глядя в след уходящей крестницы.

На утро субботы Эмма поднялась почти счастливая. Сегодня у неё было пять часов посвященных двум самым любимым занятиям. Для кого-то это было обязанностью, но только не для неё, и в восемь она, при полном параде, стояла среди большой группы студентов, выбравших верховую езду одним из пяти обязательных дисциплин по субботам.

В конюшнях собрались студенты с первого по третий курс. Остальные должны были прийти на занятия к половине одиннадцатого. Таким образом, каждый мог выбрать по два вида.

Все, поголовно, были одеты в форму для верховой езды. Легкую синтепоновую куртку с отстегивающимися рукавами, которые сегодня остались в шкафчиках, дополняла пара замшевых перчаток. Поверх белоснежных бридж красовались замшевые краги, одетые в невысокие кожаные ботинки. Сэм объяснял, что начинающим всадникам такой вариант подходит гораздо больше, чем сапоги, в которых сложно научиться правильно ставить ногу. Да и удобные краги, защищая бриджи от протирания во время езды на лошади, также не дают образоваться синякам и на коже всадника.

В завершение образа, головы студентов были облачены в специальные защитные каски с козырьком, который предназначался на этой обязательной детали экипировки всадника вовсе не для защиты от солнца или дождливой погоды. Сложно поверить, что можно получить сотрясение мозга, не вылетая из седла, однако, как уже не раз убедилась Эмма, в момент, когда лошадь неожиданно встает в свечку, это вполне реально. Затем и придуман козырек. Вместе, вся эта амуниция имела назначение в первую очередь обезопасить всадника от возможных травм, сопряженных с верховой ездой, а так же для комфортной работы с лошадью и собственно ездой на ней.

Студенты ждали преподавателя. Большинство из них уже имели не большой опыт верховой езды, другие хотели овладеть им в совершенстве. Были среди них и те, для которых этот день станет первым из многих последующих на пути обучения.

Когда Эмма была маленькой, и крестный брал её с собой на скачки, она наравне с ним отчаянно болела за его учеников. Девочка восторженно наблюдала за тренировками, за тем как всадники ухаживают, кормят своих красавцев, как выводят их на прогулку. Будучи подругой тренера, е мать сама хорошо ездила верхом, и она не возражала, когда её пятилетняя дочь заявила, что хочет кататься.

Для начала это был пони-клуб, где девочка сразу выделилась среди многих своей гибкостью, работоспособностью и превосходным выполнением всех специально разработанных для обучения упражнений, а так же природным умение ладить с животными. На большие породы лошадей девочка перешла раньше остальных членов своей группы — в восемь, вместо положенных десяти лет. К тому времени, второклассница отлично выполняла на лошади четыре основных аллюра. Больше всего ей нравился галоп. Уже тогда она полюбила этот самый быстрый из всех, способ передвижения. Сэм хвалил её, но каждый раз требовал все больше и больше.

К пятнадцати годам девушка была одной из лучших в его школе. Она прекрасно управлялась с лошадьми различных пород, хорошо держала и меняла темп. Крестный говорил, что при желании и меньшей увлеченности девушки наукой, она могла бы стать новой звездой конного спорта. Для неё самой лошади были не средством достижения славы, но средством получения удовольствия и, определенно, верховая езда стала неотъемлемой частью жизни девушки.