Со скоростью "Хикари" - Ирина Стражева

Жители Японии с тревогой говорят: «Раньше Фудзи разрушала, а сейчас гибнет сама». Ливневые потоки смывают со склонов горы глыбы застывшей лавы. Обвалы и оползни стали подлинным бедствием. На западном склоне Фудзи «кровоточит и не заживает» трехкилометровый глубокий шрам. О тревожном состоянии горы уже не один раз поднимался вопрос в парламенте.

И еще, оказывается, Фудзи помогает людям… умирать. Нет, это не оговорка. Влюбленные и неуравновешенные люди не раз бросались в ее кратер. Пришлось даже соорудить специальную предохранительную сетку.

«В начале 80-х годов полиция стала находить тела самоубийц в лесу на склоне горы Фудзи. „Лес самоубийц“, как окрестили это место газеты, притягивал, словно магнитом, отчаявшихся людей со всей Японии. Полиция решила воздействовать на прирожденный эстетизм японцев и у въезда в лес поставила столб с крупной надписью: „Помните, что тела самоубийц пожирают в лесу звери и что трупы разлагаются и смердят на 50 метров вокруг“»{33}.

На попутчиков, знающих русский язык, нам просто фатально везет. Вот и здесь, вдали от земли, беседуем с симпатичной молодой учительницей русского языка. Она обратилась ко мне и Марет первая:

— Услышала, что вы говорите по-русски и не могла не подойти. Вы из Советского Союза?

Разговорились. Японская учительница преподает в одной из школ Токио. Сейчас, в праздничные дни, летит со школьницами в Осака. Ее питомицы уже сносно владеют русским языком.

— Город Осака для поездки мы выбрали не случайно, — говорит учительница. — Это второй по величине и своему значению город, славящийся своими металлургическими предприятиями, текстильными фабриками. В его развитии очень помогло то, что он расположен в устье реки Иодогава. Иногда Осака называют городом на воде или даже японской Венецией.

— Что на этот раз ваши девочки увидят в Осака?

— Исторический замок шестнадцатого века. Будут прогулки по городу.

Подошла одна из школьниц. Сказала, что в Осака есть оригинальный музей граммофонов, патефонов и пластинок.

— Мы посетим этот музей, — сказала учительница. — Там собраны пластинки из многих стран. Есть и записи вашего известного русского певца Федора Шаляпина.

— А «школу Кондо» посетите? — поинтересовалась я.

Учительница, а за ней и другие подошедшие к нам девочки сразу заулыбались. Если останется хоть немного свободного от запланированных экскурсий времени, пойдут и туда.

О «школе Кондо» сообщали и в нашей, и в западной печати. Интерес к ней вполне закономерен: люди хотят жить весело.

Томодзи Кондо много лет работал в одной из местных торговых фирм города Осака. Потом решил резко изменить свою профессию и стал уважаемым учителем (сэнсеем). Школа, которую он основал, учит смеху и улыбке. Девизом Кондо избрал японскую поговорку: «Счастье приходит в веселые ворота, в дом, в котором смеются». Плата в школе умеренная. Посещают ее в основном служащие, около двухсот человек. Самое главное, что Кондо учит доброму смеху, вызывающему только положительные эмоции.

Недолгий разговор о школьном воспитании. Учительница просит рассказать о школьной реформе, проводимой в нашей стране. Она читала о ней в газетах. Прошу и я рассказать о том, как учатся японские дети. Спрашиваю учительницу:

— После окончания низшей средней школы учащиеся имеют какую-то специальность?

— Нет, — отвечает она. — Но они могут по окончании ее поступить в специальные школы, дающие профессиональную подготовку. Это школы технические, сельскохозяйственные, коммерческие, рыболовные, торговые.

Как и в большинстве стран современного мира, обучение детей в Японии начинается со школьной скамьи. В стране действует введенная законом 1947 г. система, получившая название «шесть-три-три-четыре». Это первоначальная школа (шесть лет); младшая, или низшая, средняя школа (три года); высшая, или полная, средняя школа (три года) и колледжи или университеты (четыре года). Дети с шести до пятнадцати лет в течение девяти лет учатся бесплатно. Это обучение обязательно для всех детей.

Для того чтобы поступить в высшую среднюю школу, надо успешно сдать экзамен. За экзамен и дальнейшее трехлетнее обучение уже надо платить.

«Можно без преувеличения сказать, что, начиная с учебы детей в неполных средних школах, расходы на их образование превращаются если не в главную, то в важнейшую статью бюджетных расходов огромной массы японских семей. Особенно это относится к тем семьям, где детей отдают в частные школы, в которых, как считается, уровень преподавания выше, а следовательно, и выше уровень знаний, получаемых учениками»{34}.

Успешно закончив высшую среднюю школу, можно держать экзамен в колледж, университет или технический вуз. И опять нужны немалые деньги.

— Молодежь стремится получить высшее образование, — говорит японская учительница. — С дипломом легче потом устроиться на хорошую работу. Чем грамотнее и образованнее человек, тем быстрее он сможет добиться признания в обществе.

В одной из статей газеты «Джэпэн таймс» от 4.01.1975 г. говорилось:

«Нельзя отрицать того, что образование (гакурэки) остается тем доминирующим фактором, который в большинстве случаев определяет место людей в жизни. А символами наилучшего образования служат дипломы небольшого числа престижных университетов, в особенности группы старых национальных университетов вроде Токийского. По словам министра образования Митио Нагаи, эти „лучшие“ учебные заведения страны возвышаются, как гора Фудзи над всеми остальными, не пользующимися национальной славой, а потому привлекающими в свои стены лишь посредственностей»{35}.

«Добиться признания в обществе», «Найти средства для поступления в университет», «Успешно выдержать вступительные экзамены»… Свои сокровенные желания юноши и девушки пишут на белых бумажных полосках, оставляют их на ветвях деревьев, растущих около храмов, в самих храмах. «Полоски надежд»…

— У вас много ученых женщин? — спросила учительница.

— Да, много. В высших учебных заведениях, в научно-исследовательских институтах работают и преподают женщины, имеющие степени кандидатов и докторов наук. Немало женщин доцентов, профессоров. Есть женщины-академики.

— У нас в Японии все по-другому, — с грустью сказала учительница. — Нашим женщинам надо еще долго бороться за свои права.

Полет окончен. Мы прибыли в Осака. И вновь на экране аэродромная полоса. Садимся «вместе с экипажем».

— Жаль, что беседа с вами была коротка, — посетовала учительница, прощаясь. — Мы все же мало знаем о вашей стране. А живое общение так важно и так нужно в наш трудный век.