Морской волк - Владислав Олегович Савин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ранее мы могли полагаться на превосходство в управлении войсками. Но русские и тут нашли азиатский выход. Не пытаясь обогнать нас в этом, они массированно глушили эфир, что странно сказывалось на взаимодействии с люфтваффе. Отмечены случаи бомбежки своих войск. Причем русские не ограничивались простым глушением, а также расшифровкой пеленгацией. Неоднократно выходило так, что русские были в курсе наших планов. Также были случаи, когда наши замаскированные штабы или узлы связи подвергались внезапному обстрелу или налету штурмовиков. Еще русские широко практиковали на нашей волне отдачу ложных или передачу наших искаженных приказов. Смена шифров помогала слабо. Телефонные линии обрывали бандиты. Они же убивали связистов. Дошло до того, что приходилось наиболее важные депеши отправлять с посыльным на «Шторьхе» или под сильной охраной. При этом были случаи, когда связные самолеты подвергались обстрелу над нашей территорией! А выделить дивизию, чтобы прочесать все эти леса, истребив бандитов, в данное время не представлялось возможным.
Также в тех условиях оказалась неудачной сама «размерность» войск – меньшее число дивизий при большей их штатной численности, в сравнении с русскими, влекло необходимость их дробления при «затыкании дыр» (например, 223 пд, имея основные силы у Поречья, выделила два батальона в Ульяновку), и это использование отдельных полков и даже батальонов в составе не своих соединений, а неких сборных «групп», заведомо менее эффективных и трудно управляемых, было характерным для 18-й армии в этой битве, особенно на завершающем ее этапе.
Невероятно, но русские возле Ульяновки медленно, но верно продвигались вперед! И никаких массированных атак, тактика их теперь была похожа на ту, что применяли мы в конце той войны на Западном фронте. При этом у них явно не было недостатка в боеприпасах, как минимум для минометов, а каждую ночь на наши позиции лился огненный дождь, не давая спать, что сильно изматывало. Заменить же войска свежими было нельзя. Больше того, управляемость и маневр резервами германских войск стал здесь играть отрицательную роль! Я имею в виду случаи, когда переброска батальонов в зависимости от тактической ситуации между Ульяновкой и Мгой вела не только к перемешиванию дивизий и даже полков, но и к тому, что подразделения просто не успевали вмешаться ни тут, ни там, учитывая отвратительные дороги, налеты русской авиации, и диверсии бандитов.
29 ноября я послал в ОКХ второй доклад, если ГА «Север» немедленно не получит помощи или разрешения отвести войска из-под Демянска, чтобы перебросить к Ладоге, катастрофы не избежать! Четырнадцать дивизий бездействуют там, когда их товарищи истекают кровью, и я не имею права дать им приказ отступить без санкции свыше. Такой порядок введен фюрером в прошлую зиму, после неудачной кампании под Москвой. Сейчас мне вменяют в вину, что я не взял на себя ответственность, по древнему правилу – победителя не судят! Критики не видят, что о победе речь не идет, даже в самом удачном случае мы оттесняли бы русских на исходные рубежи, ценой отдачи Демянска – нашей великой пропагандистской победы прошлого года! Очевидно, что политические интересы потребовали бы найти или назначить и сурово покарать виновного, кем бы пожертвовал наш генералитет? Благодарю покорно… Отправиться вслед за Редером, не чувствуя за собой никакой вины, я совершенно не желал. Я сделал все, что зависело от меня, честно предупредил о последствиях. И если ОКХ не может срочно изыскать резервы, то пусть и вина лежит на нем!
Ответа я не получил. Все внимание нашего гениального фюрера было обращено на кризис под Сталинградом.
Тогда же, 29 ноября, в 18-й армии были впервые урезаны суточные расходы продовольствия. Одновременная диверсия бандитов на Варшавской в районе Толмачева и Витебской ветке в районе Чащи, наряду со взрывом эшелона с боеприпасами на станции Ульяновка от русского авианалета и исчерпанием наличных запасов после недели боев – все это вызвало по-настоящему серьезный кризис. Как сообщил Линдеманн, впервые в войсках отмечено заметное падение боевого духа и разговоры, что «будет, как на Волге».
30 ноября пришел приказ «сократить линию фронта», в общем здравый в сложившейся обстановке. Рабочий поселок номер 5 был все еще в наших руках, что давало какой-то шанс для 170 и 227 пд прорваться на юг, к Михайловскому. Но если 227 пд сумела отойти к пятому поселку без проблем, то 170 пд, должная отступить из Шлиссельбурга и укрепрайона Пыльная Мельница, подверглась внезапной атаке с участием танков КВ и практически распалась. После боев 24–25 ноября она имела значительный некомплект в людях и вооружении.
Наверное, самым верным было бы предоставить 170-ю дивизию судьбе и спасать что осталось, но арийский воин своих не бросает!
Наступление русских на Ульяновку прекратилось, выходит, они наконец выдохлись. В то же время главная полоса нашей обороны была во многом не затронута. Линдеманн не мог смотреть, как гибнут боевые товарищи, но он помнил о приказе фюрера, угрожавшем суровой карой, если блокада Петербурга будет прорвана русскими. Пока наши войска были у Ладоги, хотя бы видимость ее сохранялась. Лишь этим можно объяснить его приказ снять значительные силы из-под Ульяновки и перебросить их на Мгу, гарантировать прорыв.
Русские были в курсе. Шпионаж или радиоперехват… Мы не узнаем этого никогда. Но после того как войска завершили передислокацию, лесные бандиты взорвали железнодорожный путь, причем на этот раз не бежали в лес, а заняв оборону, держались до последнего, пока другая их часть разрушала путь дальше. Причем одновременно бандиты совершили многочисленные диверсии на других линиях. В результате чего Ульяновка оказалась отрезана, в течение суток усилить обороняющиеся войска было невозможно.
И тут же русские возобновили наступление с еще большей силой. Одновременно они устроили массированный авианалет на железнодорожный узел. Главную линию обороны буквально залили огненной смесью, не оставив в живых никого. Как и у Синявино, тяжелые русские танки подходили к амбразурам дотов и огнеметами выжигали гарнизон. Командир дивизии СС «Полицай» поставил в строй всех, кто мог держать оружие, из тыловых служб, но их самопожертвование было напрасным. Ульяновка была взята русскими, успевшими еще за сутки до подхода германских войск организовать там оборону. Снова, несмотря на их наступление, атаковать должны были мы!
На карте образовался «слоеный пирог». Остатки 170 и 227 пд между Синявинскими высотами и Ладогой – раз. Остатки 5 гсд, 223, 96 пд, 4-й дивизии СС «Полицай» и танкового батальона вместе с командиром 18-й армии Линдеманом
