Тонкий мир - Софья Ролдугина

– Право, Найта, вы меня смущаете подобными комплиментами, – с легкой иронией заметил Тантаэ, и я запоздало вспомнила, что рядом, вообще-то, есть телепаты, а мои последние мысли звучали слишком «громко». – И зря вы недооцениваете Ксиля. Сейчас он, конечно, похож больше на подростка, но лишь потому, что таким вы подсознательно желаете его видеть. А вы видели когда-нибудь, как Максимилиан ведет себя с детьми? – вдруг спросил меня Тантаэ, и я даже вздрогнула от неожиданности. – Понаблюдайте, если выдастся такая возможность. Думаю, это будет интересным опытом.

Губы почему-то резко пересохли. Я, будто вживую, увидела, как у Максимилиана, такого же юного и прекрасного, как сейчас, сидит на коленях маленькая черноволосая девочка лет четырех. У нее зеленые глаза… и она несмело водит пальцем по строчкам в книге, а Ксиль с необычайно сосредоточенным лицом нараспев читает вслух…

Ириано сорванной пружиной вскочил на ноги и с такой силой ударил ладонями по столу, что чай из кружек расплескался, и на скатерти расплылись некрасивые желтые пятна.

– Не смей … – прошипел он, как гадюка, не отводя взгляда от Тантаэ. – Не смей разрушать еще одну жизнь! Ты сделал мою мать несчастной! С шакаи-ар могут жить только шакаи-ар!

– Ты заигрываешься, Ири, – холодно отозвался Тантаэ. Глаза у него потемнели. Имбирный запах в воздухе стал резче. – Это решать не тебе и не мне. А Эвис все-таки была счастлива. И ты сам – верное тому доказательство.

Лицо у Ириано стало совсем страшное. У меня вдох застрял в горле, когда желтые, невыносимо яркие глаза впились взглядом в мои.

– Доказательство… Ты не прав. Ты не понимаешь… – каждое слово Ириано отдавалось пульсацией у меня под черепом. Мир словно сузился пронзительной желтизны и шипящего шепота. – Знаешь, что будет с твоими любимыми Найтой и Ксилем? Сначала – эйфория. А потом она пройдет, и захочется настоящего счастья. Но когда семья останется неполной и через сто, и через двести лет, твой замечательный Ксиль убедит Найту стать шакаи-ар, просто потому, что эгоизм и беспечность у нас в крови. А она поверит, что все будет хорошо, ведь это Максимилиан, ее единственный … Ты знаешь, что бывает с равейнами, отказавшимися от дара?

Меня словно окатило потоком ледяной воды. Конечности стали ватными, а горло сжало спазмом.

Я слушала – и верила. Знала, что это всего лишь гнев говорит за Ириано, что меня просто оглушило чужими чувствами… Но не могла ничего, абсолютно ничего сделать, чтобы выдавить из груди засевший там шипастый комок боли.

– Прекрати. Ты алогичен, – словно через стекло донесся голос Тантаэ. Рассудительный, надежный, спокойный Тантаэ… – Твои речи, Ири, это, как говорят люди, дешевая пропаганда. Громкие слова, за которыми не стоит ничего.

– Заткнись!

– Прекратите оба! – вдруг вскочила Айне, и я словно очнулась от забытья. Голос у пророчицы срывался, как будто она… плакала? – Что вы треплете здесь чужую судьбу? Да что б вы понимали!

Грохнул об пол упавший стул. Хлопнула дверь.

Я одним глотком допила остывший горький чай и выбежала за пророчицей.

Тут-то и сказалась разница в росте. Длинноногая Айне, размазывая по щекам слезы, пронеслась по лестницам и коридорам, как ураган. Я едва поспевала за ней.

– Айне, подожди! Я с тобой!

Но она, как будто нарочно, побежала еще быстрее.

К счастью, в минуту опасности или боли все мы стремимся домой. А «домом» для Айне на время стала комнатка в общежитии факультета некромантии.

Когда я, запыхавшись, влетела в нужный коридор, то обнаружила, что перед апартаментами пророчицы уже собралась небольшая, но очень громко галдящая толпа любопытных. А у самой двери стояли трое: донельзя растерянная Феникс, хмурый мужчина с белоснежными волосами до плеч, свитыми в тонкие жгуты… и Этна, стучащая по этой самой двери кулаком с криком:

– Открой дверь, твою мать! Что случилось-то? Открывай! Мы подруги или хрен знает кто?

– Что происходит? – тихо коснулась я плеча Феникс.

– Не знаю… – потерянно прошептала она и качнула головой. – Ну, с Айне что-то, да… Прибежала такая, плачет… Выгнала нас из комнаты и, ну…

– Буря, а не девка, – качнул головой седой мужчина. – Всех повытолкала, дверь зачаровала – и ревет. Как бы всю комнату в слезах не утопила.

Я присмотрелась к нему… Темно-синие, в черноту, глаза, повадки бродяги, убранные в жгуты волосы… И еще – странное ощущение, как будто в малую оболочку уместили нечто огромное.

– Серго? – неуверенно наполовину вопросительно, наполовину утвердительно произнесла я. – Здравствуйте…

И ведарси – конечно, кем же еще может быть существо с такой аурой! – кивнул:

– И тебе век не болеть, Найта. Дафна, Люк и Райва поклон передавать велели, – усмехнулся он, глядя чуть исподлобья. – Мол, все помнят и благодарят за спасение.

– А… не стоит, – смутилась я, вспомнив детишек ведарси и приемыша-авайен Клода. Этна перестала молотить кулаками в дверь и беспомощно уткнулась в нее лбом, тяжело дыша. – Вы с Этной давно приехали?

– Да вот только что, – развел руками Серго. По привычке я обратила внимание на ногти. В отличие от шакарских, они были совсем короткими, человеческими, только блестели, будто маслом смазанные. – Только чайку за встречу заварили – пророчица ваша принеслась. Нас – за порог, сама – в слезы. Мы стучим, а все без толку: ни сказать ничего не хочет, ни открыть двери.

– Понятно, – у меня вырвался вздох. Ужасно хотелось позвать кого-нибудь из старших и умных, но Ксиль с Дэйром отправились на охоту, а Тантаэ было сейчас не до наших разборок. – Значит, так, – я резко, из-за нервов, развернулась к остальным и хлопнула в ладоши. – Этна, привет, рада тебя видеть, прекрати грязно ругаться и отойди от двери. Господа любопытные, – некоторые студенты отступили назад, и я продолжила уже на тон потише. – Господа любопытные, вам здесь не цирк. Будьте добры, разойдитесь по комнатам, пока я не обратилась к декану. Если кто-то действительно хочет помочь… Принесите, пожалуйста, на «кухню» мяту, мед и валерьяновый корень. Энни, – обратилась я к огненной мастерице. Феникс вскинула на меня светлые, очень серьезные глаза. – Будь добра, за тем, чтобы в коридоре посторонних не осталось. Думаю, Серго не откажется тебе помочь.

Дождавшись кивка от ведарси, я отправилась к закутку у раковин, где стояли алхимические горелки. К моему удивлению, травки и мед нашлись очень быстро – видно, спокойной жизнь студентов не назовешь, а зелья для лечения нервов целители отпускают неохотно. Я же воспользовалась одним из рецептов Дариэля: «Мятный сон» – абсолютно безвредная смесь, да к тому же не вызывает сонливости.