Сборник статей и интервью 2009г (v1.22) - Борис Кагарлицкий

СТАЛИН, ЛЕНИН И ДРУГИЕ

Прошедшим летом на семинаре, посвященном вопросам культуры, один из участников обратил внимание присутствующих на занятный парадокс российских масс-медиа. С одной стороны, в официальной идеологии происходит реабилитация Сталина, но только частичная, двусмысленная (он одновременно и эффективный менеджер, и коммунистический тиран, виновник репрессий, но организатор успешной модернизации). С другой стороны, на фоне этой «полуреабилитации» Сталина фигура Ленина не только остается для официальной пропаганды сугубо негативной и неприемлемой, но становится объектом новых и новых атак.

Наблюдение точное, подтверждаемое множеством примеров, начиная с публикаций, посвященных юбилею пакта Молотова-Риббентропа, и заканчивая недавней историей с реставрацией станции «Курская» в московском метро, где на стене вновь возникло имя Сталина.

Понятное дело, реставрация на «Курской» вызвала истерику у либеральной общественности, которая увидела в произошедшем очередное доказательство кровного родства существующей российской власти со сталинским режимом. Хотя нетрудно догадаться, что будь сегодняшняя власть в Кремле хоть немного похожа на сталинскую, авторы подобных публикаций не только не привлекали бы внимания к своим политическим взглядам, а прятались бы по углам либо демонстрировали показную лояльность. Чем, собственно, и занималась либеральная советская интеллигенция на протяжении всего брежневского правления, несравненно более мягкого, нежели сталинское.

Со Сталиным - более или менее понятно. Российская власть стремится поставить себя в исторический контекст, объявляя себя преемником всех успешных правителей прошлого, начиная с Александра Невского или Петра I. В этом ряду все выглядят одинаково. Неудивительно, что панегирики Сталину звучат из тех же уст, что и прославление Петра Столыпина. Здесь есть своя логика и последовательность. Всякий, кто имел власть, удержал ее и сумел эффективно использовать, хорош и позитивен. Чем меньше у властей сегодняшних собственных бесспорных достижений - тем больше потребность приобщиться к достижениям прошлого, встать в один ряд с историческими фигурами, уважение к которым прививалось еще на уроках в средней школе.

Сталин нужен идеологам не потому, что именно он вызывает особую симпатию. Напротив, он является для них скорее проблемой. Любые позитивные оценки советского периода вызывают вопросы относительно результатов постсоветских реформ, их цены и целей. Но в то же время апелляции только к славе Александра Невского или к Петру Великому явно недостаточно. Слишком давно это было. А если честно, то не совсем ясно, имела ли вообще место Невская битва в действительности (в шведских источниках она не зафиксирована, а по новгородской хронике выглядит больше похожей на мелкий пограничный инцидент). Сталин нужен идеологам новой буржуазной России не потому, что они мечтают повторить террор или, наоборот, продолжить дело индустриализации. Современная власть не разделяет ни идеологию, ни методы, ни цели сталинского режима. Суть в другом: необходимо привить гражданам уважение к сильной власти как таковой, независимо от ее целей, методов и идеологии. И в этой ситуации от Сталина никуда не денешься. Сталин как коммунистический лидер достоин с точки зрения господствующей идеологии только осуждения. В качестве руководителя страны, который возглавил процесс индустриализации, он может быть восхваляем, но и здесь есть проблемы: нынешняя Россия, даже в «жирные годы» высоких нефтяных цен, никакого рывка не совершила. Хотя всё вроде бы имелось: и деньги, и время, и поддержка населения. Увы, достижения «стабильных 2000-х» сводятся к прекращению развала и частичному восстановлению некоторых производств, которые не были разрушены до основания в 1990-е. Ну, и разумеется, еще рост потребления отечественного «среднего класса».

Сталина в новом российском пантеоне с удовольствием заменили бы на какую-нибудь другую фигуру, да вот беда: не на кого. Поздние советские вожди лишены харизмы. Никита Хрущев, свергнутый голосованием ЦК КПСС, выглядит неудачником. Из Ельцина героя сделать никак не получится - уж слишком прочно в массовом сознании его имя ассоциируется с развалом и бедствиями. Про остальных персонажей и говорить не приходится.

По формальным критериям из всех советских лидеров на место в пантеоне наряду со Сталиным может претендовать только Ленин - политик, успешно взявший власть, удержавший ее под натиском всевозможных врагов, лидер, которому, пусть и задним числом, создали образ харизматического вождя. А если говорить об общественном мнении, то, несмотря на всю пропаганду, Ленин имеет достаточно высокий рейтинг. Уж точно выше, чем у большинства думских политиков.

Очевидно, что вопрос не в Сталине, а как раз в Ленине. Непримиримая враждебность идеологов сегодняшней России к Ленину - великолепный и точный индикатор их классового подхода, их четкой и недвусмысленной преданности капитализму. В Сталине им удается разделить «коммунистическое» и «государственническое». Все грехи преступления и ошибки списываются по первой статье. Все достижения, успехи и победы идут по второй. На практике, правда, то и дело выходит путаница. Но это уже издержки идеологической работы…

А вот в фигуре Ленина разделить элементы не удается. Оно остается в массовом сознании цельным образом, тесно связанным с идеей революции, социальных преобразований, социализма и борьбы против капитала. Пропаганда внушает нам, что такая борьба не только вредна и даже преступна, но, главное, заведомо обречена на провал. Восстание против Системы не может быть удачным. А между тем Ленин своим присутствием в истории воплощает как раз удачу восстания, возможность иного пути в жизни и во власти. И, кстати, говоря, возможность иного пути к власти. Не через участие в работе Системы, не через интриги и комбинации, не через карьерный рост, а через противостояние господствующему порядку.

Такая фигура явно не укладывается ни в мещанское понимание политики, ни в систему ценностей, которые должны воспитывать у обывателя как школа, так и средства массовой информации. И эта фигура в равной степени пугает и действующих начальников, и их либеральных критиков.

Впрочем, историческая дискуссия о вреде большевизма и достижениях сталинской модернизации имеет еще одну сторону. Чем больше мы увлекаемся персонажами прошлого, тем меньше страдаем от неурядиц дня сегодняшнего. Пусть лучше публика обсуждает реставрацию на «Курской», лишь бы не задумывалась над смыслом готовящегося в правительстве бюджета на 2010 год.

Так что реставраторы не зря старались.

КРИЗИС ОТОШЕЛ НА СТАРТОВЫЕ ПОЗИЦИИ

Антикризисные методы себя не оправдают. Меры по поддержанию стабилизации подготовляют переход кризиса в более тяжелую фазу. Ситуация в экономике схожа с наблюдавшейся накануне мирового промышленного спада. К такому выводу пришли специалисты Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений (ИГСО). Породившие кризис противоречия не устранены. Доходы рядовых потребителей продолжают снижаться, банки накапливают проблемные долги, а индустрия остается в технологическом и сбытовом тупике. «Победа над рецессией» является не более чем декларацией.

Окончание лета ознаменовалось ростом экономического оптимизма. Президент США Обама заявил: падение остановлено, возможно, завершение рецессии началось. Российские чиновники объявили о пройденном в мае кризисном дне. «Инструментом провозглашенной победы над спадом в России и на Западе стало предоставление банкам почти бесплатных государственных кредитов. Это обеспечило расцвет финансового сектора, но не породило серьезных улучшений в реальной сфере», - полагает Борис Кагарлицкий, Директор ИГСО. По его словам, сложившаяся ситуация уже начала вызывать не только восторги, но и опасения. Безработица в США увеличивается. В июле она официально достигла 9,7%. В России летом ускорился спад в розничной торговле, проявились проблемы в сельском хозяйстве. Убыточных банков за полгода стало в 3 раза больше.

Антикризисные методы правительств получили название кейнсианских, поскольку строятся на расходовании государственных денег и эмиссии. В реальности использование денежных средств и печатного станка носит неолиберальный характер. «Государственные траты не направлены на повышение потребления и стимулирующие производство проекты. Считается, что для преодоления кризиса достаточно поправить финансовое положение корпораций. Перехода от свободного рынка к макроэкономическому регулированию нет. Власти стремятся управлять ситуацией в основном на уровне монетарной помощи большому бизнесу», - отмечает Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований ИГСО. Согласно его оценке, искусственное восстановление платежеспособности корпораций со временем обернется много большей глубиной кризиса, чем теперь. Сохранить свободный рынок путем вливания в его институты государственных денег не получится.