История русской литературы XX века. Том I. 1890-е годы – 1953 год. В авторской редакции - Виктор Петелин

Вышел сборник рассказов «Обыкновенный человек», очередные шестой и седьмой тома собрания сочинений в «Московском книгоиздательстве», четвёртый выпуск литературно-художественного альманаха «Слово», где был опубликован рассказ «Четыре века», репетировали пьесы «Нечистая сила» в Александринском театре, «Ракета», «Касатка» в Московском драматическом театре, издан сборник рассказов «Приключения Растёгина».

Новый подъём патриотических настроений, связанный с блестящими победами русских войск на Юго-Западном фронте под командованием генерала Брусилова в 1916 году, сменился ещё более острым недовольством и разочарованием. Резче обозначились противоречия внутри России. Все устали от войны, открыто стали возмущаться Распутиным и его чудовищными махинациями, доведшими Россию до «последней черты». Гнилость, гнусность, цинизм царского двора становились всё более очевидными. Война расшатала старый порядок, вызвала недовольство во всех слоях русского общества. Мало кто сомневался теперь, что Россия накануне серьёзных политических перемен.

14 февраля 1917 года у Толстых родился сын Никита.

Утром 27 февраля солдаты Волынского полка, расправившись со своим командиром, вышли на улицу и присоединились к бастующим рабочим. Вслед за ними и солдаты других полков Петроградского гарнизона стали переходить на сторону восставшего народа. Захватили арсенал, разобрали винтовки, разгромили здания некоторых полицейских управлений и судебных учреждений. Февральская революция началась… Временный комитет Государственной думы во главе с Родзянко вёл предательскую политику в разговорах с Николаем II, который вынужден был отречься от престола в пользу брата Михаила, но и тот через два дня отрёкся.

Алексей Толстой принял эту революцию и 29 марта был назначен комиссаром по регистрации печати. Он занялся царскими архивами. Позднее начал испытывать сомнения, колебания и противоречия. И чем больше узнавал о дворцовых интригах, тем явственнее обрисовывалась в его сознании роль старца Акилы в задуманной комедии «Горький цвет».

Полное разочарование наступило у Алексея Толстого в первые месяцы после Октябрьской революции. 26 октября Толстой узнал из газет, что в Петрограде рабочие и солдаты по приказу Военно-революционного комитета заняли вокзалы, телеграф, почту, Государственный банк, Зимний дворец, что Временное правительство низложено. В Москве тоже шла настоящая война. 1 ноября Комитет отдал распоряжение стрелять по Кремлю.

Словно буря невиданной силы прошлась по городам и весям Центральной России. Опустели улицы Москвы и Петрограда. Только неугомонный ветер трепал на заборах и стенах домов обрывки театральных афиш и военных приказов. Толстые жили в Москве, перенося все тягости и лишения. Весной 1918 года начались продовольственные беспорядки. И Алексей Толстой принял предложение антрепренёра Левидова на концертное турне по Украине. В июле Толстые всей семьёй покинули Москву: на Украине было сытно. После турне жили в Одессе. Здесь Толстой написал пьесу «Любовь – книга золотая», повесть «Лунная сырость». Но как только узнал, что министерство Клемансо пало, что палата депутатов отказала в кредитах на содержание французских войск на юге России, он тотчас же подумал об отъезде. Красные стремительно приближались.

Получили паспорта, погрузились на катер, обосновались на пароходе «Кавказ» и отправились на чужбину. Прошли весь эмигрантский путь, остров Халки, Константинополь, Марсель, Париж… Толстые поселились у «дяди Серёжи», Сергея Аполлоновича Скирмунта, владельца «Русской конторы», на даче в Севре. Толстой обновил свой гардероб. Повсюду дёшево продаётся превосходный белый хлеб. И Алексей Толстой начал работать…

Газетная и журнальная работа не увлекла Толстого. Ему давно хотелось написать какую-то итоговую книгу, в которой можно было бы высказать своё отношение к недавнему прошлому – к войне и революции. Вдали от родины, оторванный от привычного и дорогого, Толстой в первые же месяцы почувствовал, что значит быть парией, человеком без родины, «невесомым, бесплодным, не нужным никому, ни при каких обстоятельствах». Мысли о романе, давно зревшие в нём, всецело завладели им, и он с головой окунулся в работу. Толстой не раз впоследствии вспоминал: «Первый том «Хождения по мукам» начат был под сильным моральным давлением. Я жил тогда под Парижем (19-й год) и этой работой хотел оправдать своё бездействие, это был социальный инстинкт человека, живущего во время революции: бездействие равно преступлению».

О России он думал всегда. Вспомнил своё детство и юность – и написал «Детство Никиты». Вспомнил сюжет на современную тему – и написал повесть «Настроение Н.Н. Бурова». Первые главы своего нового романа Толстой опубликовал в журнале «Грядущая Россия», а с конца 1920 года передал роман в только что открывшийся журнал «Современные записки». В Берлине, куда вскоре переехали Толстые, роман «Хождение по мукам» был издан в издательстве «Русская книга» в 1922 году.

Как только 26 марта 1922 года вышел первый номер ежедневной газеты «Накануне», Алексей Толстой прочитал передовую газеты «Накануне». Многое в ней нашло отзвук в его сердце, главное – это примирение, случившееся между прошлым и будущим. Советская Россия не перестала быть Россией, создавалась почва для взаимного примирения и совместной работы на благо России. И Толстой согласился вести в газете Литературное приложение. «Бывшие друзья надели по мне траур», – вспоминал он впоследствии.

В письмах Н.В. Чайковскому и П.Н. Милюкову Алексей Толстой объяснил и своё пребывание в «Накануне», и просил Союз русских литераторов и журналистов в Париже не считать его членом этого Союза, и объяснил, почему он в ближайшее время покинет Берлин и вернётся в Россию.

В мае 1923 года Толстой прибыл в Советскую Россию читать лекции, встретился с читателями и писателями. Государственные органы пообещали не трогать его и издавать его сочинения, не «помнить» его эмиграцию.

1 августа 1923 года Алексей Толстой со своей семьёй подплывал к родному Петербургу. Вместе с ним на пароходе возвращались на родину И. Василевский, Ю. Ключников, А. Бобрищев-Пушкин, которым тоже невмоготу стала эмигрантская жизнь. А в русской революции загорелась полоса новой зари, менялись настроения, возникали грандиозные задачи… С какой же стати оставаться на чужбине, если Россия открывает им свои объятия, прощает им свои грехи, допущенные в пылу азартного отрицания всего нового, к тому же обещает нормальную творческую жизнь, независимую от прихоти парижских или берлинских издателей! Немало каждый из них провёл бессонных ночей, прежде чем отважиться на этот решительный шаг. И вот сейчас, при виде так хорошо знакомых очертаний Петрограда, Толстой испытывал волнение: ведь совсем недавно он был здесь как представитель газеты «Накануне», встречался с писателями, режиссёрами, актёрами, выступал с лекциями о белой эмиграции, многих не щадил. Больше месяца провёл он в Советской России как командированный журналист. И понял, что России предстоят нелёгкие времена и что «свой гвоздик», как он предрекал в эмиграции, в строительство нового мира он «вобьёт».

До Ждановской набережной, где в доме номер 3 Толстой заранее снял квартиру, добрались без особых хлопот. Первые дни пребывания в Питере ушли на устройство жилья и быта.

В Берлине Толстой закончил роман «Аэлита», здесь, в России, передал его в журнал «Красная новь» и Госиздат. «Аэлита» – это гимн земле, обновляющейся в революционном порыве, это гимн тем людям, которые совершили революцию на Земле и готовы продолжать её где угодно, даже на Марсе, если жизнь там действительно устроена так, что торжествуют олигархи, а народ порабощён. Но в литературных и театральных кругах Петрограда и Москвы Толстой встретил холодный приём. Появившиеся новые журналы «На посту» и «Леф» скептически и иронически отнеслись к Толстому, задумавшему вернуться на родину на «белом коне» своих собраний сочинений. И Алексею Толстому предстояло ещё многое пережить, перетерпеть, прежде чем он вошёл в спокойное творческое русло.

Написал рассказы «Парижские олеографии», «Рукопись, найденная под кроватью», очерк «Волховстрой», опубликованный 7 ноября 1923 года в «Петроградской правде», увлекла повесть «Похождение Невзорова, или Ибикус», по коренным спорным проблемам написал статьи «О читателе», «Задачи литературы», «Заметки на афише», «О Пушкине», в которых дал ответ тем, кто иронизировал по поводу его возвращения. Кто-то бросил за его спиной: «Красный граф». Маяковский? Булгаков? Или кто-то ещё из остроумцев? Да так и прилипло… А ничего в этом иронического и нет: он действительно Красный граф.

Увлечённый театральными замыслами и постановкой пьес в театрах, Толстой постоянно думал, что ему пора продолжить работу над основным своим произведением: «Хождение по мукам». В Берлине была издана первая часть будущей трилогии, в которой он только начал рассказ о жизни русского общества накануне империалистической войны и во время её кровавого течения, а ведь его герои постараются понять и осмыслить причины пролетарской революции и Гражданской войны. По мере того как он писал, перед его глазами развёртывались дальнейшие события в России, и ему становилось ясно, что нельзя останавливаться на первой книге, в которой только наметились основные исторические события, и он осенью 1921 года решил, что «Хождение по мукам» развернётся в эпическое полотно, но продолжать роман нужно в России, там, где всё это происходило, там, где прошла его жизнь и куда все эти годы его тянуло. Нельзя писать о народе и не знать, что эта революция дала сегодняшним строителям нового мира, не зная, что это за новый мир, за который пролито столько крови и сломано человеческих судеб. Работая над романом «Хождение по мукам», Толстой был в плену предвзятых и односторонних идей о мире и о войне. Действительно, как всякий художник, он впитывал в себя различные явления: окружающая жизнь оставляла в нём след, как птица, пробежавшая по мокрому песку. Но все эти явления можно по-разному трактовать, здесь в особенности важен угол зрения, общая линия художественных обобщений.