Сталин и заговор военных 1941 г. - Владимир Мещеряков

Огромная семья Уманских. Трудно сосчитать до трех. Нина все время на глазах с Володей. Константин Александрович не тот человек, чтоб из-за ангины не лететь. Остается некрасивая Раиса Михайловна? Что, мороженое поела, после горячего?

Второе. 30 мая у Шахуриных день рождения «черного бомбардировщика». Чета Уманских была в полном сборе, вместе с ангиной. Однако, почему-то, среди гостей не зафиксированы Новиковы. Отчего нет нигде упоминания о данной супружеской паре?

Третье. Шахурина Софья Мироновна договорилась с молодой Уманской обмениваться не только письмами, но, по предложению Нины, даже и телеграммами. Надо полагать, не было даже тени намека на готовящуюся разыграться трагедию. В данном случае, даже трудно приклеить версию, что Володя убил свою подругу, якобы, из-за горечи предстоящего расставания. Вот такая была диспозиция сторон накануне трагедии.

В дальнейшем, на удивление, эту трагедию начинают преподносить так, что она станет больше смахивать на историю с ревнивцем Хосе, расправившимся с неверной Кармен, чем на сентиментального Ромео, пальцем не дотронувшегося до своей Джульетты.

А Новиков, все равно, войдет в нашу историю, пусть и через слегка приоткрытую дверь Шахуринской квартиры, но войдет. Правда, это будет в далеком 1953 году после тюрьмы, но, все же «засветится».

«Берия исхитрился вызволить Новикова пораньше, хотя давно и на совесть хлопотал за обоих друзей — Новиков, в синем лоснящемся костюме, приехал к Софье Мироновне: выводили гулять по крыше внутренней тюрьмы, один раз (за шесть лет) он оглянулся и увидел своего друга Лешу. Вот все, что знает».

Ну, каким был «скромницей» главком ВВС, мы уже узнали из главы посвященной именно ему. Так что не новость об этом его качестве характера.

3 июня 1943 года, день трагедии. Ближе к вечеру Вано Микоян привел молодую пару на заклание. Раздались выстрелы и два молодых тела, поочередно, рухнули на гранитную площадку при спуске с моста.

Та самая лестница, на которой произошла трагедия.

Справа — знаменитый Дом на набережной.

Фото: Л.Репина

Уманского, такой поворот событий поверг в шок. Важные свидетельские показания И.Эренбурга приведенные автором.

«Никогда не забуду ночи, когда Константин Александрович пришел ко мне. Он едва мог говорить, сидел, опустив голову, прикрыв лицо руками… Несколько дней спустя он уехал в Мексику. Его жену (Раису Михайловну) увозили почти в бессознательном состоянии. Год спустя он писал мне: «Пережитое мною горе меня окончательно подкосило. Раиса Михайловна — инвалид, и состояние наше намного хуже, чем в тот день, когда мы с вами прощались. Как всегда, вы были правы и дали мне некоторые правильные советы, которых я — увы — не послушался».

Если правильно понимать прочитанное, то ясней ясного читается, что трагедия с дочерью произошла неожиданно для семьи Уманских. Впрочем, как и для семьи Шахуриных. Удар, нанесенный Уманскому, был действительно очень тяжелым: «он едва мог говорить». Жена была не в меньшей степени потрясена случившимся: «увозили почти в бессознательном состоянии». Правда, в день отлета успели похоронить.

Тут в романе вынырнул наш старый знакомый автомобиль «Паккард».

«Отца и мать покойницы (Уманских. — В.М.)привез в крематорий Руда Хмельницкий на двенадцатицилиндровом темно-синем «паккарде» (всего в империи их ездило два, вторым владел Василий Сталин, но тут существенное расхождение — другой источник свидетельствует: «паккардов» с бронированными стеклами имелось в наличии все-таки поболе двух единиц, но полагались они только членам Политбюро, а Вася именно в июне сорок третьего ездил попеременно на «виллисе» и канадском «грэхэме».

Но, как выясняется: действительно, «Паккард» — «Паккарду», рознь! Не всем дано, как видите, право, задыхаться за бронированными стеклами.

Почему Уманский согласился кремировать дочь? Все это сомнительно, даже имея свидетельские показания. Может просто привезли на кладбище, на отпевание. Трудно сейчас, разбираться с вероисповеданием Константина Уманского, но кремация тела Нины означает, концы в воду. С другой стороны, семиты — все же Восток, там быстро хоронят после смерти.

Свидетельские показания гласят, что Уманский на похоронах успел посоветоваться с Шейниным и вернулся со странной фразой: «Когда поговоришь с умным человеком — совсем другое дело». Понятно, что у Уманского, был катастрофический дефицит времени, коли принял совет, хотя и родственника, но все же, до существа данного дела дошел не своей головой. Те, кто готовил операцию, все рассчитали точно, чтобы приурочить ликвидацию Нины ко дню отлета.

«Старший помощник прокурора СССР, лучший сыщик империи и автор захватывающих детективов, Лев Романович Шейнин первое следствие по делу Уманской — Шахурина провел бесшумно и быстро: детей сожгли, Уманские вылетели в Мексику, директор школы Леонова, учителя и несколько одноклассников дали показания о плохом воспитании и подростковой любви…».

Сам зачитывался, в свое время, «Записками следователя» и «Старым знакомым». В рассказах Льва Романовича, есть очень интересные зарисовки военной Москвы. Знает ли читатель, что в пригородных поездах в военном, 1944 году (описываемое событие в одном из рассказов, именно этого года), первый пассажирский вагон назывался «вагон для матери и ребенка», в который билеты продавали беременным и матерям с грудными детьми. Машинист пассажирского состава, видимо, в соответствии с инструкцией тех лет, мог оказать помощь и роженице, и остановить поезд в любом месте и т. п., что способствовало оказанию первой помощи в экстренной ситуации. В постсталинский период это введение сошло на нет. Действительно, нечего машиниста отрывать от основной работы — зорко смотреть вдаль, чтобы вовремя заметить, где там, среди шпал террористы подкладывают под рельсы толовые шашки.

«Дело закрыли, пепел Шахурина зарыли на Новодевичьем, несгораемые останки Нины на полтора года легли в керамической посуде «на выдаче праха» Донского крематория; седьмой класс 175-й школы выехал на воспитательные сельскохозяйственные работы в совхоз «Поля орошения» в Люблино — собирали овощи и клубнику, пололи свеклу; в город отпускали на выходные — помыться. Школьники не выполнили план, но их не ругали и даже выдали по сорок килограммов овощей. Потом произошло неустановленное «что-то», и восемь мальчиков арестовали, всех (кроме младшего) в один день, — живые из них до сих пор спорят: в субботу или в воскресенье».

Трудно упрекнуть Льва Романовича. Он сделал все, что мог, «по просьбе трудящихся». Но, видимо, сведения просочились выше, и дело приняло ненужную, для наших семей, окраску. Что мог посоветовать Шейнин своему родственнику-зятю? Этот «зубр» в прокуратуре СССР, сразу почувствовал, откуда подул ветер и, думается, посоветовал Константину Александровичу одно: затаись. Ведь убийство дочери, действительно, было грозным предупреждением от неизвестной стороны. Если кремация произошла с его согласия, то Уманский внял совету. Возможно, Шейнин посоветовал осмотреться, чтобы точно узнать, откуда, конкретно, нанесен удар. Может сам взялся за это деликатное дело. Что ему хранить улики? Итак, все ясно по почерку. Он что, малое дитя в криминалистике?

«ШЕЙНИН (об Уманской): Акт от 4 июня, труп девочки-подростка, длина 158 сантиметров, правильного сложения, хорошего питания, грудные железы развиты хорошо… Волосы на голове запачканы кровью. Входное пулевое ранение — на левой половине головы в области теменного бугра (вверх от уха и назад), круглой формы, выход на правой половине головы… Выстрел, следовательно, производился в направлении слева направо, снизу кверху, кзади. Не на близком расстоянии, свыше двадцати пяти, тридцати сантиметров…».

«ИСТОРИЯ БОЛЕЗНИ (о Шахурине): … выстрел произведен практически в упор. На виске остались следы пороха».

Птицу видно по полету, а Лев Романович подсунул на заключение Генеральному прокурору Бочкову, байку о желторотом Вано Микояне, с дуэлью на пистолетах, за что того (вполне возможно и по другим причинам, о которых поговорим в этой же главе, но ниже), в конце года, заменили на своем посту Константином Горшениным. Помните, такого по делу Н.Зори? Прочие свидетельские показания немножко пролили чернил на глянцевую фотографию улыбающегося Володи Шахурина, несостоявшегося дальнего родственника старшего следователя прокуратуры СССР Шейнина. Впрочем, к одному из показаний, можно и присмотреться.

Дочь, одного из высокопоставленных, «Эрка Кузнецова (Сколько их, таких Кузнецовых? адмирал ли? генерал ли? — В.М.), когда узнала, что Шахурин … не выжил, сказала: сволочь, так ему и надо». Почему? Видимо, прошел слух среди своих, что Владимир Шахурин рассказал Нине Уманской об организации, что с точки зрения ее членов равносильно предательству. Могли преподнести дело и так, якобы, чтобы пресечь утечку информации Володя пошел на крайнюю меру. Смущает, однако, фраза: «так ему и надо». Может читаться, и как «праведный» приговор, приведенный в исполнение. Однако после смерти последовали аресты одноклассников. Может, отсюда «сволочь», а уж потом, «так ему и надо»?