Пройдённый путь (Книга 2 и 3) - Семен Будённый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При поступлении в академию преподаватель русского языка М. П. Протасов нанес нам, образно говоря, жестокое поражение. В диктанте, который писали я, Д. Ф. Сердич, И. Р. Апанасенко, О. И. Городовиков, Г. И. Бондарь, Я. П. Гайлит, обнаружилось столько ошибок, что все мы были просто обескуражены: сможем ли мы одолевать науку, не имея серьезной общеобразовательной подготовки?
Уехали мы в тот день из академии огорченными. И хотя я лично не сдавался, меня волновало, что созданная по моей инициативе группа уже стоит под угрозой развала, В конце концов решили так: наряду с освоением специальных дисциплин изучать общеобразовательные предметы: русский язык, математику, историю, географию.
Учились мы с огромным усердием, не жалея ни сил, ни труда. Наша академическая группа (я был ее старшиной) отличалась высокой дисциплинированностью и редким прилежанием. Все были уже пожилыми людьми, а учились, как послушные школьники, беспрекословно выполняя указания преподавателей и командного состава академии.
Припоминается такой случай. Как-то в первые дни учебы вхожу в академию с портфелем, как и полагается слушателю. Дежурный по академии, увидев меня, зычно скомандовал: "Академия, смирно!" - и, чеканя шаг, направился ко мне с рапортом: "Товарищ член Реввоенсовета СССР..." Я прервал его и прошел в кабинет комиссара академии Е. А. Щаденко, бывшего в гражданскую войну членом Реввоенсовета 1-й Конной армии. Там же был начальник академии Р. П. Эйдеман.
- Вот что, дорогие товарищи, договоримся раз и на все время. В академии я и все в моей группе командиры являются слушателями, вашими подчиненными. Никаких привилегий, никаких исключений быть не должно. Каждый обязан выполнять установленный в академии порядок. Рапортовать слушателям нельзя, даже если они являются членами Реввоенсовета СССР...
Рапортов мне больше не отдавали.
Чтобы было понятно, насколько сложно и трудно было учиться тем командирам, которые сочетали свою учебу с работой, я приведу примерный распорядок своего рабочего дня. В 7.00 - подъем, физзарядка, завтрак. С 8.00 до 14.00 - занятия в академии. С 14.00 до 15.00 - обед, а затем до 24.00 работа в инспекции кавалерии, в комиссиях, на различных конференциях. В 24.00 - ужин и до 3.00 - подготовка к занятиям в академии. Но, повторяю, несмотря на трудности, занимались слушатели в высшей степени добросовестно, не пропуская ни одной лекции, ни одного практического занятия в поле, выполняя все требования профессоров и преподавателей. Изучали тактику, оперативное искусство, стрелковое оружие, баллистику, артиллерию, бронетанковые войска, авиацию, выезжали на полигоны и аэродромы. Одним словом, были слушателями академии.
12. Поездка в Среднюю Азию
1
В начале марта 1926 года позвонил Ворошилов и сообщил, что меня приглашает Сталин.
- Когда? - спросил его.
- Сегодня в девятнадцать ноль-ноль.
- Только меня?
- Не знаю. Во всяком случае, я тоже у него буду.
Конечно, мне не терпелось узнать, зачем вызывает Иосиф Виссарионович. Я строил различные предположения и догадки и каждую отвергал. Не удержался, спросил об этом Климента Ефремовича.
- Мне известно только одно, - ответил он, - что хорошо знаешь и ты: по пустякам Генеральный секретарь не приглашает. Видимо, ЦК собирается поручить нам что-то важное.
Когда вошел в кабинет Сталина, Ворошилов был уже там.
- Извините, не опоздал? - смутился я, невольно посмотрев на часы.
- Нет, нет, - улыбнулся Сталин. - Это мы собрались раньше. Садитесь... Не скучаете в Москве? Строевые командиры трудно привыкают к кабинетной работе. Штабистом, говорят, надо родиться.
- Или иметь особый характер, - добавил Ворошилов.
"Что-то неспроста повел Сталин речь о кабинетной работе", - подумал я.
Сталин отодвинул какие-то бумаги.
- Просматривал заявки Реввоенсовета, - сказал он. - Скоро Красная Армия будет получать в достатке все необходимое: приступим к реализации решений Четырнадцатого съезда партии. Но мы надеемся, что воины Красной Армии и Флота помогут партии в строительстве тяжелой индустрии, в кооперировании сельского хозяйства, конечно, прежде всего разъяснительной работой, агитацией за решения съезда. Сотни тысяч хороших агитаторов - это ведь сила? Красная Армия на 72 процента состоит из крестьян. И она является громаднейшей школой политического воспитания беспартийных молодых крестьян.
- Конечно, Иосиф Виссарионович, - поспешил ответить я. - А потом демобилизованные красноармейцы и краснофлотцы первыми пойдут на стройки, станут организаторами колхозов.
- Да, - подтвердил Сталин. - Замечательные у вас кадры. Это золотой фонд партии...
Он помолчал, внимательно посмотрел на меня и, как бы размышляя вслух, заговорил:
- ЦК очень беспокоит положение в Средней Азии. Восстановление промышленности там недопустимо затягивается. Республики отстают в подъеме экономики от центральных районов. Некоторые хозяйственники приводят в оправдание довод за доводом, и все бесспорно убедительные - отсутствие нужного количества кадров, недостаток железных дорог, своеобразные климатические, географические и иные условия. Но так могут говорить лишь люди, далекие от политики. Для нас Средняя Азия - не только важный экономический район, а форпост революции на Востоке. Любой наш хозяйственный промах в Средней Азии может обернуться крупным политическим проигрышем. Да и с точки зрения хозяйственной мы многое теряем. Сколько для армии требуется взрывчатых веществ? - неожиданно спросил Сталин меня.
Я назвал цифру.
- Вот видите. А занимаются там хлопком еще плохо. Мы вынуждены покупать его за границей, тратить на это валюту - а ведь стране дорога каждая копейка.
И. В. Сталин сказал далее, что подобную роскошь мы допускать больше не можем. ЦК партии принимает ряд кардинальных мер, чтобы двинуть дело строительства социализма в окраинных республиках быстрыми темпами. Одна из таких мер, касающихся Средней Азии, - полная ликвидация басмачества в самое ближайшее время. Басмаческих шаек немного, они немногочисленны, но нельзя недооценивать урон, какой они нам наносят экономически и прежде всего политически. Дехкане лишены возможности спокойно заниматься мирным строительством, нет уверенности в завтрашнем дне, подрывается доверие к Советской власти.
- И не кажется ли вам, Семен Михайлович, - опять обратился Сталин ко мне, - что борьба с басмачеством несколько затянулась? Спрашиваю вас потому, что в борьбе с басмачами принимает участие одиннадцатая дивизия Первой Конной, а у конников славные традиции.
Я чувствовал себя очень скверно. О положении в Средней Азии представление у меня было самое поверхностное. О борьбе с басмачами, об участии в этой борьбе 11-й кавдивизии знал очень немногое, лишь по тем лаконичным сводкам, какие поступали в Реввоенсовет Республики от командования Туркестанского фронта. Правда, об 11-й дивизии у меня еще в начале года состоялся разговор с Сергеем Сергеевичем Каменевым. Он высказал опасение, что дивизия устала - ведь она уже четыре года в Средней Азии. Может быть, пора отвести ее на отдых, заменить другой равноценной дивизией.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});