У свободы цвет неба (СИ) - Аусиньш Эгерт

   Когда она смогла это сделать, в Новом мире уже отпраздновали начало следующего года. К тому времени марка Шайни перестала существовать и была разделена на пять независимых баронств, два из которых были оставлены женам маркиза, остальные получили наиболее достойные из выпускников столичной школы магов. Сам маркиз получил свое бессрочное заключение в тюрьме на Вдовьем острове.

   Димитри из-за хлопот, связанных с переправкой приговоренного на Кэл-Алар и оформлением всех необходимых обязательств, не смог доехать до Израиля, зато объяснился с Ингой по скайпу и увидел свое дитя - живого и веселого рыжего мальчика с вишнево-карими, как у отца, глазами.

   Асана да Сиалан с мужем закончили подготовку к весне в графстве и начали продавать путевки на большое сафари. Графиня да Сиалан вернулась в край, чтобы участвовать в окончательном решении вопроса с фауной и куполом. Первое было в разгаре как раз к середине зимы, второе с оговорками и оглядками назначили на первую декаду мая.

   Эгерт, впечатленный размахом подготовки, не тревожил наместника и сосредоточился на фигурантах иного порядка. Для статьи в BBC хватило и анализа прямых событий, очевидцами которых стали представители прессы, но чтобы полностью раскрыть подоплеку случившегося, нужна была большая и аккуратная работа. И Эгерт работал, переписываясь и встречаясь с участниками событий, которые были доступны и согласны общаться. До обещанной ему Димитри встречи оставалось почти полгода.

   К Исиану Асани пришли с ответным визитом на восьмой день после его встречи с Иваном Кимовичем Рудым. Требовательный длинный звонок ранним утром, около семи, не испугал и не разбудил его, только удивил. Он открыл визитерам дверь, как будто только их и дожидался - в свежей одежде, выбритый, с аккуратно уложенными волосами.

   - Доброе утро, - мрачно сказали ему люди в форме. - Собирайтесь, вам придется проехать с нами.

   Память донора плеснула ужасом - не запредельным, скорее тоскливо-обреченным. "Не беспокойся, Макс, пока не происходит ничего такого, с чем я не смог бы справиться", - усмехнулся Исиан тому, что всколыхнулось внутри. И действительно, его привезли всего лишь к подполковнику Рудому. Снова. Там Исиан после получаса довольно странного разговора о предпочтениях в режиме дня и пищевых привычках получил адрес, по которому ему следовало послезавтра прибыть, пропуск и список предметов, разрешенных к провозу. Судя по списку, предполагалось путешествие через портал в составе группы сроком примерно на месяц. Так и оказалось. Его присоединили к гуманитарной миссии, направленной на Ддайг.

   Миссия была странноватой: военные врачи и переводчики, офицеры полиции и он. Исиан успел известить об отъезде консула, собрать по списку все, что было разрешено, - даже если не пригодится ему, понадобится кому-нибудь, живые люди все же, - впасть в сомнения по поводу своей идеи, получить у консула поручения и распоряжения на эту поездку и потратить остаток вечера на сомнения в здравости своего предприятия в основной его части. Макс, появившись перед его внутренним взором, сухо усмехнулся в седые усы: "Не думай. Захотел, так делай или отказывайся сразу". Но отказаться Исиан не хотел, поэтому лег спать, а ранним утром явился на сборный пункт с тем самым рюкзаком, в котором ехало из Сорренто приснопамятное зеркало с ирисами. Туда поместилось все разрешенное, и рюкзак был даже не особенно плотно набит.

   В общей сложности семь дней пути до Сердца Сагайдана Исиан молча шел, когда все шли, садился есть, когда все ели, и спал, когда все ложились спать. Предупредил только, что он вегетарианец, чтобы не получить случайно кусок плоти животного в свою порцию каши. И еще во время коротких свободных минут уходил от стоянки полюбоваться степью и архаичным хвойным редколесьем со всей его живностью. В остальном держался той линии, которую видел некогда в поведении Макса - вежливость без заискивания, немногословность, формальная приязнь без откровенностей. И входя в ддайгский город, услышал у себя за спиной: "Да точно такой же, как Бауэр, себе на уме, лишнего слова не добьешься", - и еле заметно улыбнулся комплименту.

   Экспедиция прибыла вечером, поэтому до утра их оставили в покое. А утром рассортировали, ни разу не ошибившись, на врачей, воинов-невольников и двуязыких, то есть переводчиков. Исиана ддайг не отнесли ни к одной из групп, долго совещались по его поводу, а потом решили спросить прямо, кто он такой и зачем пришел. Они до позеленения препирались с ним, пытаясь доказать, что женщина, встречи с которой он просит, мертва и заслуживает покоя. Он, сменив пятерых собеседников, не уступал, объясняя, что пришел не требовать и даже не просить. До простого вопроса "что ты хочешь?" они добирались так долго, что солнце успело пройти по небу почти весь дневной путь и встретиться в конце его с первой из двух лун планеты. И наконец этот вопрос прозвучал. Задал его Хтош, пришедший посмотреть на упрямца. Ответ у Исиана был готов с полудня, если не с утра, но по сути, а не по форме. К верным формулировкам ддайг подвели его сами, своими бесконечными предположениями, выдвигаемыми вместо прямых вопросов. Беседуя с ними в этом дивном стиле, Исиан не мог не вспоминать сааланскую манеру общения и ее удивительное сходство с происходящим. Впрочем, так или иначе вопрос был задан.

   - Мне доводилось разделять с ней мои грезы, - задумчиво сказал он, глядя мимо собеседников. - Мне понравилось. Я пришел спросить, понравилось ли ей, и если да, то повторить.

   Хтош, услышав подобное, сперва онемел. Потом, осторожно подбирая слова, очень вежливо спросил:

   - Ты безумен? Или, может, перебрал с курениями или травами?

   Исиан улыбнулся в ответ:

   - Если я безумен, как я могу об этом знать? Я могу точно сказать тебе, что не курил ничего и пил только воду, ступив под ваше небо.

   Хтош помолчал, глядя на закатное солнце между ветвей и стволов. Потом тихо, как змея в траве прошуршала, сказал:

   - Хорошо. Пойдем к ней и посмотрим, узнает ли она тебя.

   Экспедиция мысленно охнула хором. Разговор шел на сааланике и из трех десятков минимум половина осторожно следили за беседой.

   Хтош поднялся и пошел через становище. Исиан одним быстрым движением встал и догнал короля Сагайдана в два шага. Сайху повезло: женщина, к которой они пришли, еще не отправилась спать, хотя, судя по сиянию, поднимающемуся из-под холма, помещение, где она ночевала, уже прогревалось живым огнем. Исиан сделал несколько шагов вверх, на холм, где Полина сидела, глядя в небо, и присел напротив:

   - Смотришь на звезды?

   - Да... - ответила она, не взглянув на него.

   - Посмотрю с тобой? - запросто не то спросил, не то предложил Исиан Асани.

   - Смотри, - разрешила Полина Юрьевна.

   Исиан в одно движение переместился и оказался рядом с ней, касаясь плечом плеча. Женщина озадаченно на него посмотрела.

   - Это не сон, - сказала она уверенно.

   - Ни в коей мере, - ответил он по-русски.

   - А почему? - спросила она, по привычке использовав сааланик.

   Он еле заметно улыбнулся и сказал по-русски:

   - Потому что я приехал. К тебе.

   - Ты ко мне? - переспросила Полина, наконец на родном языке. - Зачем?

   Исиан вместо ответа начал насвистывать простенькую мелодию, и вдруг безучастная до того женщина на миг прикрыла глаза и улыбнулась. Хтош замер у подножия холма, дергая ухом. Рядом с ним, внимательные и неподвижные, стояли еще трое. А Исиан Асани поднялся на ноги, подал женщине руку, продолжая насвистывать, развернул ее к себе лицом и сделал шаг вправо. А потом повел ее по окружности холма чередующимися короткими и длинными шагами. К изумлению ддайгской части зрителей, спиной вперед. Земляне-то узнали танго сразу.

   - Псих... - выдохнул Артем Сосновский.

   - Они правда грезят вдвоем, - прошептал Кесеш. - Не солгал...