Мир Реки: Темные замыслы - Филип Фармер

— Что ж, наша память о Земле с каждым годом тускнеет, — сказал Райдер.

Что означало, что если Фрайгейт и видел Райдера в фильмах, а Фаррингтона — на суперобложках книг, то он их не узнал. Вопрос же капитана об образовании мог преследовать двоякую цель. Ему хотелось иметь в своей команде человека, с которым можно поговорить о многом. На Земле сотоварищи Фаррингтона по плаванию были народом жестоким и невежественным и не обязательно братьями по духу. Впрочем, такими же были и большинство знакомых Фрайгейта до тех пор, пока он не поступил в колледж.

— Нам, кажется, придется опросить десять человек, — сказал Фаррингтон. — Сделаем выбор, когда поговорим со всеми. Свое решение мы сообщим после полудня.

Питер страстно желал, чтобы выбрали именно его, но боялся настаивать, так как это могло бы настроить их против него.

Поскольку оба моряка плавали под псевдонимами по каким-то причинам, они, возможно, опасаются тех, кто проявляет слишком большую настойчивость и в желании попасть к ним на корабль. А почему — откуда ему знать?

— Мы забыли кое о чем, — сказал Райдер. — У нас есть место только для одного человека. Так что взять свою женщину вы не сможете. Как это вам — о'кей?

— Нет проблем.

— Вы можете присоединиться к Эбигейл, — продолжал Райдер. — Если не возражаете, что будете делить ее с тремя другими. И разумеется, если понравитесь ей. Однако она пока ни разу не выразила антипатии к кому-либо.

— Соблазнительная женщина, — сказал Питер, — но такого рода дела мне не слишком нравятся.

— Да вон Мустафа, по-моему, положил на тебя глаз, — сказал, ехидно усмехаясь, Фаррингтон. — Он тебя прямо ест глазами.

— А это мне подходит еще меньше.

— Тогда скажи ему это напрямик, и тебя не побеспокоят ни он, ни Бинс, — ответил Фаррингтон. — Я сам не гомик, но этих дел повидал будь здоров. Любой, кто служил палубным матросом, навидался такого достаточно. Каждый корабль еще со времен Ноя кишит содомитами. Оба они — мужики настоящие, если не считать потери интереса к прекрасному полу. И отличные матросы. Так что просто скажи им, пусть не липнут. Ну, разумеется, если мы тебя возьмем. Но я не потерплю сучьего визга насчет того, что тебе приходится особо тяжело. Можешь прихватить кой-чего, когда мы сходим на берег. Ну а если мы потеряем кого-то из команды, возьмешь партнершу по койке. Но она должна быть хорошим моряком и крутой бабой. Тут на корабле неженок не терпят.

— Ну, тогда Эбигейл по здравом размышлении кажется мне более приемлемым вариантом.

Фаррингтон и Райдер расхохотались, и Фрайгейт отошел. Постоял возле причала. Бухточка была мелкая, ее пришлось углубить у берега, на что ушло немало труда. Камни вырезались у подножия гор и доставлялись сюда, чтобы выпрямить берег. Деревянные причалы были выдвинуты дальше в Реку, но возле них чалились преимущественно небольшие катамараны, люгеры, одномачтовые кэтботы. Два огромных плота с мачтами тоже стояли возле причалов. Ими пользовались при охоте на речных драконов. Несколько боевых каноэ, каждое из которых вмещало до сорока воинов, лежали на пляже возле плотов. Каноэ и гребные лодки готовились к рыбной ловле. К полудню Река будет кишеть мелкими и крупными судами.

«Пирушка» была слишком велика, чтобы встать у пирса. Она бросила якорь у входа в бухту, неподалеку от мола, сложенного из больших черных плит. Это был прелестный корабль — длинный, низкий, изготовленный из дуба и сосны. Гвозди, конечно, отсутствовали, а деревянные чеки вырезались кремневыми инструментами. Паруса — из обработанной кожи речного дракона, такой тонкой, что она просвечивала. Деревянная фигура под бушпритом изображала полногрудую русалку с факелом в руке.

Корабль был на удивление хорош, но еще удивительнее было то, как команде удалось удержать его в своих руках. Убивали и за гораздо худшие посудины.

Тревога не отпускала Фрайгейта, и он снова подошел поближе к Фаррингтону и Райдеру. Разговоры с претендентами на место матросов еще были далеки от завершения. Слухи быстро разнеслись, и теперь в очереди стояло уже около двадцати мужчин и десятка женщин. Если дела и дальше пойдут так, опрос может затянуться на весь день. Поделать Фрайгейт ничего не мог все равно, а потому, пожав плечами, отправился домой. Ева куда-то вышла, что можно было счесть за удачу. Смысла говорить с ней о своих намерениях не было, пока не станет точно известно, что он плывет на «Пирушке». А если не возьмут, он ей и говорить ничего не станет.

В обязанности Фрайгейта как гражданина Руритании входила работа по производству спирта. Пожалуй, с тем же успехом он может отработать сегодня полдня. Кстати, это позволит ему на время позабыть о своих тревогах. Фрайгейт направился по тропинке, бежавшей вдоль распадка между двумя холмами, и по ней добрался до того места, где тропа выходила на равнину. Дальше ему предстояло преодолеть четыре холма, один выше другого. Здесь росли могучие деревья, а хижины встречались реже. Наконец Питер поднялся на вершину самого высокого холма, примыкающего прямо к горной гряде. Гладкая черная стена вздымалась на высоту 1228 метров, или 6000 футов. В 92 метрах от тропинки (или 100 ярдах) ревел водопад, сбрасывая в озерко тысячи литров в секунду. Отсюда вода текла по широкому руслу, прорезая в своем беге к Реке гряду холмов.

Фрайгейт шел мимо костров и разнообразного инвентаря — деревянного, стеклянного и каменного. В воздухе стоял густой запах спирта. Питер вскарабкался по бамбуковой лестнице и оказался на платформе, тянувшейся вдоль гладкого вертикального склона гряды там, где покров лишайника еще сохранился.

Фрайгейт отметился у бригадира, который выдал ему скребок из кремнистого сланца. Из деревянной стойки бригадир взял сосновую палку, помеченную инициалами Фрайгейта. На палке чередовались вертикальные и горизонтальные черточки; первые отмечали количество отработанных дней, вторые — месяцев.

— В следующий раз получишь вместо кремня простую доску, чтоб соскребать эту дрянь, — сказал бригадир. — Нам придется экономить сланец и кремень для оружия.

Питер молча кивнул и пошел работать.

Когда-нибудь месторождения кремня будут исчерпаны. Технология мира Реки покатится назад. Вместо прогресса от деревянного века к каменному человечество пойдет вспять.

Фрайгейт подумал, удастся ли ему вывезти свое кремневое оружие за границы государства. Если он поплывет с Фаррингтоном, то, согласно закону, ему придется оставить свое драгоценное кремневое вооружение тут.

Время, которое Фрайгейт тратил на работу, учитывалось бригадиром. Если не считать солнца, других часов тут практически не было. Ничтожнейший запас стекла, которым располагала Руритания, использовался преимущественно в производстве спирта, так что даже на песочные часы его не хватало. Песок, необходимый для изготовления стекла, импортировался из страны, лежавшей в 800 километрах вниз по течению. За него Руритания расплачивалась несколькими лодками, груженными табаком, самогоном, связками кож и костей речных драконов и рогатой рыбы. Табак и спиртное собирали с граждан, получавших эти товары из граалей. Фрайгейт бросал курить и пить на два месяца, чтоб сделать свой вклад в общую копилку. Когда два месяца кончались, он продолжал воздерживаться от курения, меняя сигареты и сигары на виски. Но, как это с ним бывало и на Земле, Фрайгейт опять оказывался в объятиях демона Никотина.